Подобное откровение словно молотом ударило по голове. Нэмид и впрямь не помнила ни один из своих снов за последние два года. Поначалу она и вовсе полагала, что из-за смерти матери потеряла возможность их видеть, однако слезы на щеках в момент пробуждения говорили об обратном. И сколько бы она ни плела Ловцов Снов, кошмары, ускользающие из памяти, не прекращались и навещали ее все чаще и чаще. Значит, причиной тому была как раз-таки Хоши?
— Но сейчас же я не сплю, — тихо отозвалась Нэм, умоляюще заглядывая японке в глаза, — значит, запомню чуточку больше.
Та, испустив тяжелый вздох, вымученно прикрыла глаза.
— Ты не понимаешь, о чем просишь. Просто возвращайся с миром в реальность и забудь, что мы виделись. Так будет лучше.
«Лучше?!» После всего пережитого с момента, как Рё вторгся в её тело, Нэм не была намерена сдаваться и возвращаться в суровую реальность без ответов. Она продолжала уговаривать Хоши пойти навстречу, глядя на неё щенячьими глазами, придумывая всё новые и новые доводы, однако та в своем решении оставалась непреклонной и продолжала повторять, как заевшая пластинка, что Нэмид пожалеет, что так торопит события.
— Все, кто был тебе дорог, уже мертвы, но ты же должна знать, каково это, желать кого-то защитить любой ценой, — Нэм не хотела ставить вопрос именно так, прекрасно понимая, что это чистой воды манипулирование и давление на жалость, однако иного выхода она не видела. — Моему отцу, моей подруге грозит смерть, если я не справлюсь с заданием твоего благоверного. И я скорее позволю своему телу иссохнуть там, в пустыне, чем сейчас струшу и просто уйду. Помоги мне. Пожалуйста.
Тонкие брови японки, чуть дрогнув, свелись к переносице.
— Как раз-таки тот единственный, кто был мне дорог, по-прежнему жив. — «Хао. Ну конечно же» — Нэм пристыженно прикусила губу. Это ж надо было так проколоться. — Но да, я тебя понимаю. Пожалуй, даже больше, чем ты думаешь.
Хоши снова вымученно прикрыла глаза, продолжая сосредоточенно хмуриться. Ей явно не нравилось русло, которое принял этот разговор.
— Я помогу, но дам тебе один совет, которому ты, конечно же, не последуешь, — Нэм вся превратилась в слух, а японка, поддавшись вперед, прошептала ей в самое ухо: — Не влюбляйся в него снова.
— Прости, что? — только и успела спросить шаманка прежде, чем ноги подкосились, горизонт начал заваливаться, а перед глазами потемнело. Мрак беззастенчиво принял её в свои распростертые объятья, а сердце, кажется, на пару секунд забыло, как должно биться.
Нэмид потеряла счёт времени, находясь в кромешной темноте, пока ее слуха не коснулся тихий, отдаленно знакомый ритмичный звук. «Лягушки!» В родных землях шаманки они почти не водились, и их пение невольно навеяло ей воспоминания о поездке к дяде, в далекие земли племени Аши. Его дом как раз был недалеко от пруда, где этих маленьких зеленых паршивцев можно было вылавливать сачком целыми гроздьями.
Прошло ещё несколько секунд, и тьма расступилась, а Нэмид оказалась в тесной комнатушке, освещенной лишь лунным светом, льющимся через крохотное окошко под потолком. По ногам холодным влажным ветром пополз сквозняк, и Нэм обернулась, обнаружив за спиной зазывающе приоткрытую дверь, очень похожую на те, что ей показывал в видениях Рё. Однако стоило шаманке лишь двинулась к ней, сделав глубокий вдох и подавив нарастающее беспокойство, как она столкнулась с новой проблемой, помимо вездесущего мрака и собственной трусости - одежда, надетая на ней, оказалась вовсе не ее. Непривычно тонкая, гладкая ткань скользила по коже, норовя съехать с плеч; широкий пояс, туго затянутый на талии, лишал всякой гибкости позвоночник, а длинный подол, лезший под ноги, и вовсе был создан для того, чтобы кто-то убился, наступив на него.
Прохладные половицы жалобно заскрипели под босыми ногами, когда Нэм всё же выбралась из комнаты в коридор, и в нём оказалось так темно, что девушка не могла разглядеть даже собственные пальцы, не то что всё остальное.
— Хоши. Ты здесь? — прошептала шаманка, и тишина откликнулась на её зов шумящим шелестом листвы. Ежась от кусающего кожу ветра, она осторожно зашагала на мысках вдоль стенки, стараясь ступать как можно тише. И без того узкий коридор, казалось, с каждым шагом становился всё уже и уже, давя стенами со всех сторон. Эта иллюзия отличалась от тех, что создавал Рё, и ей совершенно не хотелось разбираться с ней одной. Слишком уж силен был эффект собственного присутствия среди всех этих декораций. Еще и одежда путалась под ногами так, что приходилось придерживать злосчастный подол рукой.
— Хоши! — позвала Нэмид еще раз, изо всех сил сдерживая подступающую к горлу панику, и словно в ответ на её зов в конце коридора забрезжил едва уловимый свет, а пение лягушек стало громче.
Одолеваемая параноидальным чувством, что если она немедленно не выйдет на свет, то кто-то в этой непроглядной темноте обязательно её схватит и съест-не подавится, Нэм ускорила шаг, а уж когда воображение живо обрисовало ей звук приближающихся шагов, ноги сами припустилась в бег. Преодолев последние несколько метров, она пулей выскочила наружу и сразу же впечаталась лицом в чью-то грудь.
— Ну и куда ты так спешишь, милая? — услышала она по-доброму насмешливый голос того, кто теперь мягко придерживал ее за плечи. — Надеюсь, не собралась сбегать от меня в ночь перед нашей свадьбой? Я же в любом случае никуда тебя не отпущу.
Задержав дыхание, Нэм подняла глаза. Щеки предательски вспыхнули, а внизу живота что-то сладостно сжалось. “До чего же он красивый…”
— Асаха…
Его лицо озарилось такой теплой и дружелюбной улыбкой, что стало не по себе. Хао никогда так не улыбался. По крайней мере, Нэм. По крайней мере, пока. Холодный пот заструился по спине. Так вот, в чём дело — Хоши не просто решила показать часть своей жизни — она хочет, чтобы Нэмид стала ей, увидела происходящее от первого лица. Вот только зачем? Почему нельзя было сделать так же, как Рё - просто расставить декорации и поместить туда кукол?
— Я… тебя искала, — придумывать правдоподобные оправдания пришлось на ходу, — просто дурной сон приснился, и… захотелось тебя увидеть.
— Дурной сон?.. — тихо переспросил Асаха и, получив в ответ утвердительный кивок, неудовлетворенно покачал головой, отстраняясь. — Не расскажешь?
Этот Асаха заметно отличался от юноши, что Рё демонстрировал в своих воспоминаниях, и Нэм понадобилось всего раз встретиться с ним взглядом, чтобы это понять. Он смотрел на неё с такой нежностью, что сердце в груди едва не выпрыгивало из груди, хоть Нэмид прекрасно отдавала себе отчет, что вся эта нежность предназначена не ей. Это было именно то, что демону показывать в своих представлениях, очевидно, просто не захотелось — так могут смотреть только те, кто искренне любит.
— Мне снилось, что прошло много-много лет, — сымпровизировала Нэм, глядя на парня, что до ужаса походил на самого себя из третьей жизни, - и родился всесильный шаман, решивший уничтожить человечество.
Казалось, Асаха ничуть не удивился, услышав подобное признание, но от его улыбки не осталось и следа. Он с полминуты простоял молча, уставившись куда-то в пол, но затем резко поднял голову и тяжело вздохнул.
— Ты что, из-за того разговора так распереживалась? — спросил он, глядя Нэмид прямо в глаза, очевидно, ожидая от нее хоть какой-то реакции, и та, стушевавшись, слабо кивнула, хоть и понятия не имела, о каком разговоре идет речь. — Знаешь, когда я говорил, что люди эгоистичны и рушат всё, к чему прикасаются, я не имел в виду, что без них природе было бы лучше и их нужно уничтожить. Я, как и ты, хочу верить, что они могут измениться, и я сделаю всё, чтобы так оно, в конечном итоге, и произошло. Слышишь?
“И это тот жестокий деспот, что не только людей ни во что не ставит, но и шаманов далеко не всех считает достойными спасения?” - брови Нэм в замешательстве приподнялись вверх. Не то чтобы она думала, что Хао был плохим человеком от рождения, но всё же ждала от него куда более категоричных высказываний.
