— Тебя не слышно, милая.

Поднявшись с кресла, он тяжелой поступью двинулся к беспомощно застывшей хрупкой фигурке. Звуки его шагов пугали Нэм, отдаваясь ритмом погребального барабана в ушах, и она, вздрагивая от каждого стука ботинок по полу, всем сердцем желала сбежать, умчаться вольным ветром прочь, но не могла. Хао приблизился к ней вплотную и почти любовно очертил тыльной стороной ладони контур прохладной девичьей щеки. Нэмид не шевелилась, но шаман чувствовал, как дрожит её тело — словно высохший лист, готовый в любую секунду сорваться с ветки в свой короткий предсмертный полет.

— Не надо, — едва слышно, но уже вслух повторила она. — Смилуйтесь, господин. Прошу.

Тихий и глумливый смех вырвался из груди Асакуры, когда он бесцеремонно сжал пальцами подбородок девушки и властно вздернул вверх, чтобы видеть её глаза — покорные, напуганные, умоляющие.

— «Господин»? — эхом повторил шаман и, склонившись, прошептал ей в самые губы: — Проглатываешь свою гордость, Официантка? А не боишься подавиться?

Нэмид молчала. Это всё, что она могла сделать — заталкивать гордость в самые глубокие недра души. Терпеть ненавистные прикосновения, чувствовать горячее дыхание на своем лице и смиренно выдерживать колкий насмешливый взгляд. Она была готова вынести любое унижение, любое наказание, только бы за её ошибку не пришлось платить кому-то, кроме неё.

«Господин?» — позвал приглушенный расстоянием мужской голос, и в то же мгновение дверь на первом этаже гулко хлопнула. Нэм думала, что Хао по крайней мере от неё отстранится, но тот даже ухом не повёл. Уже через секунду послышался настойчивый плач скрипящих под чьим-то весом половиц — кто-то уверенно, не скрывая своего присутствия, поднимался наверх. Шаги прекратились, и, когда Асакура будто бы нехотя выпрямился, бросая взгляд в дверной проём, на его лице промелькнула победная ухмылка — он был рад увидеть именно этого прибывшего на огонек гостя.

— Магна! Ты-то мне и нужен, — его рука разжалась, даруя девушке долгожданную свободу, и, как только Хао обступил её и двинулся в сторону судьи, Нэмид украдкой вытерла ладонью подбородок, пытаясь убрать с себя сохранившееся ненавистное прикосновение.

— Для меня честь вновь увидеть вас, мой господин.

Развернувшись, Нэм попыталась создать иллюзию, что всё в порядке, напуская на себя непринужденно-спокойное выражение лица, но ничего не вышло — Магна сразу понял, что что-то не так. Он даже не смог узнать в ней ту Нэмид, мысли о которой так часто посещали его долгими одинокими ночами. Куда исчез горделивый блеск в этих глазах, что теперь смотрели на него так потерянно? Разве за этой девушкой он исподтишка следовал по пятам, внемля каждому слову, слетавшему с её губ? Разве её судья ежечасно представлял, беспорядочно стонущей от наслаждения на скомканных простынях в своей постели?

Асакуре совсем не понравились образы, что непрошенным вихрем вторглись в его голову вместе с влажными мечтами Магны. Похоть — вот то единственное, что этот мужчина чувствовал к Нэмид, и Хао невольно словил себя на мысли, что отчего-то подобное отношение к этой девушке его оскорбляет. Как будто судья намеревался приобрести его любимую книгу, только чтобы любоваться красивой обложкой, даже не заглядывая внутрь.

— Скажи, Магна… Что я просил тебя делать, когда согласился взять под крыло твою ненаглядную? — голос шамана не выдал его недовольства, даже напротив — он был пропитан приветливой заинтересованностью.

— Приглядывать за ней, — без заминки ответил индеец, и глаза Нэмид испуганно расширились от осознания происходящего. Теперь он, как ответственный за её действия, тоже был в опасности, хоть ещё этого не понимал. Да, девушка безмерно злилась на соплеменника за то, что он по своей глупости втянул её в одну большую проблему под названием «Хао», но Нэм никогда не желала ему зла, не хотела топить вместе с собой.

— И ты приглядывал?

— Д-да, — встревоженный поведением шаманки, Магна взглянул на Асакуру и запнулся. Губы Хао растянулись в добродушной улыбке, но то, что он произнес в следующее мгновение, совсем с ней не вязалось.

— Если она еще раз вытворит хоть что-нибудь, что мне не понравится, я лично прослежу, чтобы тебя живьем похоронили рядом с её обгоревшим трупом. Приглядывай за ней лучше, хорошо?

Сердце Нэм беспокойно затрепетало. Да, слова огненного шамана звучали жутко, пугающе, были призваны нагнать ужас, но было в них то, что невольно поселило в её груди надежду. Ту самую, что согрела охладевшее от нескончаемого нервного напряжения тело. Девушка даже не слушала сбивчивые оправдания Магны, смешанные с лизоблюдством, что теперь жужжащим фоном разносились по комнате. Индеец был напуган этим угрожающим предостережением, но Нэм без труда прочла скрытое Хао послание: «На этот раз я тебя прощаю».

— Я осознал свою ошибку, господин, — судья отвесил, пожалуй, пятый низкий поклон за последние две минуты и выразительно взглянул на соплеменницу. — Девчонка больше не доставит вам неудобств. Я обещаю, что лично за этим прослежу.

Асакура одобряюще хмыкнул, и статная фигура индейца резко развернулась на сто восемьдесят градусов в направлении выхода. Разговор так выбил его из колеи, что Магна даже не вспомнил, что явился к шаману с посланием от Совета. Десять судей в который раз решили напомнить участникам, что устранять соперников вне официальных боев строго запрещено. По большей части это напоминание относилось к приспешникам Хао и Икс-судьям, то и дело устраивавших потасовки, но находились и иные шаманы, пренебрегавшие правилами.

— Ты идешь, Нэмид? — Магна даже не обернулся, напуская на себя холодную отстраненность. Он уже начал выполнять данное Хао обещание, но Нэм не смела демонстрировать недовольство по этому поводу. Только не в этот раз и не при Асакуре.

— Да, сейчас, — едва слышно отозвалась она и кашлянула, чтобы голос хоть немного прорезался. Не помогло. — Подождешь меня снаружи?

Магна слабо кивнул в ответ и отправился вниз по лестнице, терзаемый противоречивыми чувствами. Хао так и не посвятил его, что же такого натворила избранница судьи, но идиотом он никогда не был — он сразу понял, что у Асакуры к Нэм есть свой, особый интерес, что она играет какую-то важную роль в его игре. Иначе величайший шаман не стал бы с ней возиться, и с первым же прегрешением прах шаманки развеялся бы по ветру. Дверь за спиной громко хлопнула, и индеец, привалившись к ней, беззвучно затрясся от прорывающегося наружу нервного смеха. Зря он решил поручиться за Нэмид. Её выходки совершенно точно сведут его либо с ума, либо в могилу.

Зычный хохот Рё эхом отталкивался от стен, раскатисто полз по полу и потолку и всё не смолкал, приводя всех присутствующих в полное недоумение. Нить с голубыми блестящими бусинами, связывающая его по рукам и ногам, казалось, совсем не смущала демона. Он чувствовал себя хозяином положения и откровенно потешался над шаманами, что держали его на привязи, словно брехливого дворового пса. Как будто это могло его удержать.

— Что смешного? — губы Йо сжались в тонкую линию, а брови чуть свелись к переносице, придавая его обычно беззаботному лицу серьезное, даже недовольное выражение. Не такой реакции он ожидал на свою речь, совсем не такой.

— Вы уж простите, детки, но план ваш полное дерьмо, — усмехнулся воин, окинув небрежным взглядом собравшихся в комнате шаманов. Четки сильнее сдавили его конечности, больно впиваясь бусинами в кожу, но Рё даже не поморщился — лишь с вызовом стрельнул прищуренными глазами в сторону медиума. — Спокойнее, итако. Разве так нужно обращаться с теми, чья помощь ещё может понадобиться?

Взгляд Анны не выдавал ни единой эмоции, однако удерживать в узде тысячелетнего демона было не таким уж простым занятием. Не столько из-за тёмной демонической рейоку, скакавшей в нити чёток, как ток по проводам, сколько из-за его подчеркнуто снисходительного отношения. Рё, даже связанный, вёл себя как хозяин жизни, способный в любой момент забрать свою свободу обратно, а девушке нестерпимо хотелось отправить его в ад, чтобы показать, где ему самое место.