— Пришли, — выдохнула Кейко, остановившись возле фрагментов порушенной временем стены. Когда-то она прятала богатство и изобилие владений феодалов от глаз их подданных, что мёрли, как мухи, от страшного голода и болезней, а теперь была лишь хлипким напоминанием — вход в «Обитель смерти» для простых смертных всё ещё запрещен.

Кино, обернувшись, кивнула медиумам, чтобы те были настороже и держали чётки наготове — что бы ни ждало шаманов по ту сторону, оно сделает всё, чтобы они не выбрались обратно.

Вытащив из поясной сумки два туго набитых холщевых мешочка, мико положила их возле границы поместья на расстоянии пяти шагов и, зашевелив губами в беззвучной молитве, прикрыла глаза. Мешочки тут же вспыхнули сначала жёлтым, а затем и синим пламенем, выпуская в воздух аромат жжённой травы, который на пару мгновений перебил витающий в воздухе трупный запах.

— Так наше присутствие не сразу заметят, — пояснила Кейко, смело проходя меж двух огней, а затем принялась осторожно переступать с камня на камень — большая часть стены обвалилась внутрь, и теперь подвернуть ногу на её обломках было делом нехитрым. Медиумы сначала недоверчиво переглядывались, не осмеливаясь следовать её примеру, но, когда их пожилая наставница решительно шагнула вслед за невесткой, поняли — другого выхода у них нет.

Воздух на территории поместья был гораздо тяжелее, чем за его пределами. Он давил на плечи, пробирался в нос и неприятно сжимал горло и лёгкие. Волосы на головах шаманов зашевелились при взгляде на уродливо извивающиеся ветви деревьев — на них то тут, то там, как ёлочные игрушки, были развешены души в затянутых на шее петлях. Они смотрели на медиумов широко раскрытыми в ужасе глазами и едва слышно хрипели. Миг для несчастных застыл во времени, и теперь висельники переживали момент предсмертной агонии снова и снова.

— Кого мы должны найти? — шёпотом спросила Кейко, чуть ли не на цыпочках шагая по землистой тропе. Призраки были всюду. Они кружились голубовато-серыми шарами в воздухе, проплывали мимо стайками, но не приближались — лишь наблюдали.

— Кого угодно, кто знает о Хоши, — проговорила Кино, и стоило ей лишь договорить имя девушки, как его тут же зловещим шуршащим эхом подхватили сотни чужих голосов, унося вглубь поместья. — Полагаю, скоро этот «кто угодно» сам нас найдёт. Долго ждать не придётся.

Медиумы не упускали друг друга из виду — по мере приближения к руинам дворца духов становилось всё больше и больше. Ноги начали настойчиво вязнуть в липкой заболоченной земле. Может, когда-то здесь и были ухоженные сады аристократов, но за тысячу лет местность переменилась настолько, что теперь ничем не отличалась от дикого леса. Моментами из бурой жижи показывались синюшно-серые перепончатые лапы и хватали незваных гостей за щиколотки, но тут же пугливо прятались, получая болезненные удары чётками.

— Какие наглые духи. Совсем нас не боятся, — бурчали медиумы, стараясь не думать, сколько душ уже загублено в «Обители смерти». По началу молодой шаман, что предлагал Кино вернуться, пытался определить их количество хотя бы на скидку, но на седьмой сотне ему стало совсем не по себе, и он бросил эту затею.

В реальности руины дворца разительно отличались от тех, что были запечатлены на фото в интернете. Жаль, что ни Манта, ни Йо, ни остальные ребята этого не видели. Да, древнее строение ушло под землю большей своей частью, поросло мхом, плесенью и всем, чем только можно, но при этом от него всё ещё веяло былым величием. Немудрено, что находилось столько смельчаков, намеревавшихся проникнуть внутрь или оценить его с коммерческой и эстетической точки зрения. Дворец мог бы стать памятником давно ушедшей эпохи, вот только судьба уготовила ему иную участь.

— Мама!

Кейко замерла, уставившись на внезапно материализовавшуюся перед ней девочку. Хвостики, короткое накрахмаленное платьице пятидесятых годов, белые носочки и большие наивные глаза… Ей от силы лет пять. Сердце мико болезненно сжалось: проклятье забирало всех без разбору, даже детей, не зная ни сострадания, ни жалости. На лице малышки промелькнуло осознание, что она обозналась, и её маленькие, точно кукольные, губы задрожали так, будто она вот-вот расплачется. Жрица присела на корточки и сочувствующе улыбнулась.

— Как зовут тебя, милая?

Девочка долго разглядывала лицо женщины, шмыгая носом и, когда шаманы уже и не надеялись, что ребёнок хоть что-то скажет, произнесла по слогам:

— То-ру.

— Тору-чан, — с улыбкой повторила мико. На пути к дворцу шаманам встретились сотни призраков, но девочка оказалась первой, кто пошёл на контакт. Остальные, похоже, даже человеческий облик растеряли давным-давно, а о сознании тут и говорить нечего. — Здесь есть кто-нибудь из взрослых? Ты можешь их позвать?

Недоверчиво кинув взгляд на толпу шаманов, Тору всё же кивнула и, мгновенно превратившись в серебристо-голубой шарик, уплыла по воздуху в сторону дворца. Поместье находилось далеко от населенных пунктов, так что, как в его лапы угодил ребёнок, оставалось лишь догадываться.

— Отлично, вменяемые души здесь ещё остались, это обнадеживает, — обернулась жрица к медиумам. Те не прекращали настороженно смотреть по сторонам — к ним со всех сторон слетались сотни мертвецов, но ни один из них не предпринимал попыток к нападению. Шаманы даже не сомневались, что будь они обычными людьми, безумные призраки непременно попытались бы завладеть их телами.

Бумажные печати в кармане мико засветились вновь, просвечивая даже сквозь ткань, и начали жечь. Медиумы сплотились, держа чётки, светящиеся размеренным голубым светом, наготове. Девочка уже вернулась, со счастливой улыбкой на лице ведя за руку «взрослого». Вот только то, что этот «взрослый» окажется демоном, никто и подумать не мог. Или, вернее, полудемоном? Человеческий облик был всё ещё при нём.

— Так-так-так, давненько в наши края не наведывались шаманы, — он зловеще улыбнулся, обнажив ряд белых зубов и сверкнув красными зрачками. Длинные чёрные волосы, собранные в высокий хвост, потусторонне поблёскивали в лучах едва пробивающегося сквозь ветви деревьев солнца. Прямая осанка, широкая спина и чёрное сокутай выдавали в нём древнего воина, и этот статус лишь подтверждала катана, верным спутником покоившаяся за его поясом. — Чем обязаны такому визиту?

— Ты здесь главный? — хмуро спросила Кейко, демонстрируя сияющие печати, зажатые меж пальцев, что могли запросто обездвижить мужчину на минуту или две, если бы он рискнул напасть. Воин намёк на угрозу понял без труда и неопределенно хмыкнул.

— Ну и над кем, по-вашему, я должен здесь главенствовать? Большинство, — он раскинул руки, будто пытаясь показать разом всё пространство, — тени, чей рассудок уничтожило проклятье. Раньше ещё было ничего, прибывали новые люди, с кем можно было хотя бы поболтать, — демон ностальгически вздохнул, — а вот теперь все свежие души съедают эти чёртовы каннибалы. Скука, простите за каламбур, смертная.

Медиумы переглянулись. Если почти все души сошли с ума, то зря они надеются найти ровесников первого Хао. Разве кто-то способен вынести тысячу лет существования… в таком месте?

— Нам нужно найти людей, живших здесь давным-давно, — откашлявшись, произнесла мико. — Тысячелетие назад, если быть точными.

Оставаться на территории поместья становилось всё сложней и опасней. Её духовные силы утягивало куда-то в пустоту, да и медиумы чувствовали, что запас их фуриоку за пятнадцать минут уменьшился почти вдвое. Нужно покончить со всем как можно скорее, иначе дела будут плохи.

Девочке, похоже, было неинтересно слушать непонятные взрослые разговоры, так что она, высвободив руку, с заливистым смехом скрылась среди деревьев, не обращая внимания на пристальные взгляды живых гостей и тянущих к ней руки висельников.

Демон, в полном сосредоточении изучая гостей, безрадостно ухмылялся:

— Тогда вы зря припёрлись. Почти все здесь безлики, а уж духи столь давнего прошлого и подавно.

Кейко продолжила говорить так, будто и не слышала его вовсе: