Начать разговаривать с ним ей оказалось едва ли не труднее, чем в первый раз позволить коснуться себя. Он как раз не спешил сложившийся порядок, и первые несколько ночей после того разговора снова погрузился в молчание, только иногда спрашивал, не больно ли ей. Санса неизменно говорила, что нет, про себя думая, неужели он не понимает, как сильно изменились ее представления о боли – или она для него в чем-то все та же наивная девочка в розовом платье?

C этого она и решила начать. Как-то – уже после того, как в очередной раз все закончилось, и он лег рядом с ней, она заговорила:

- Мы оба сильно изменились с нашей последней встречи.

- Угу. Ты выросла, я постарел.

- Ничего подобного – она приподнялась на локте и погладила его по щеке, словно в потверждение своих слов. Сандор дернулся, но не оттолкнул ее. Санса снова легла рядом, положив голову ему на грудь и слушая стук его сердца.

- Когда мы говорили в Разрушенной башне, ты упомянул об одном человеке, септоне… - Она замолчала, не зная, как продолжить.

Сандор тяжело вздохнул.

- Ты хочешь знать?

- Да. Правда за правду.

- Хорошо, я тебе расскажу. – Он подтянулся на подушках, и полусидя, продолжил. – Когда твоя проклятая сестрица бросила меня умирать в Долине, я был тяжело ранен. Рэй и его люди нашли меня не сразу – а я был так плох, что он даже решил, что я уже умер. А когда понял, что я жив, то промыл и перевязал мои раны и увез с собой.

- Ты был рад?

- Хрена с два. Я мечтал сдохнуть поскорее, а для меня все это значило только продолжение мучений. Я бранился и богохульствовал, надеясь, что он не выдержит и бросит меня. Но этот тип оказался крепче, чем я думал – он лечил меня, не обращая внимания ни на мою брань, ни на вонь, которая от меня исходила. Меня привезли в общину – кучка бедняков, которые, услышав его проповедь, последовали за ним в надежде на лучшую жизнь. Там меня продолжали лечить, и, в конце концов, я встал на ноги.

- И ты остался с ними?

- Да.

- Почему?

- Мне было некуда идти.

Этот простой ответ почему-то поразил Сансу.

- К тому же – продолжил Сандор – мне было там хорошо. Меня никто не ненавидел, не пугался моего лица, и я был полезен.

- Мне казалось, тебе нравилось, когда тебя ненавидят.

- Да. И сейчас это удобно. Но и без ненависти можно жить. Это то, что Рэй мне объяснил.

- Ты хотел бы там остаться навсегда?

- Не знаю. Возможно, если бы не это гребаное Братство, так бы оно и было. А может и нет. В любом случае, я уже не там, а здесь.

- И ты рад?

- Рад? Пожалуй. Как любит говорить твоя сестра – все люди смертны. Но умереть за что-то стоящее совсем не то же самое, чем сдохнуть в пьяной драке.

- А тому…. – Санса замялась – Тому, что происходит сейчас – ты рад?

Он посмотрел на нее, слегка приподняв брови:

- Почему ты спрашиваешь, Пташка? Я ведь сказал, что хочу тебя.

- Тирион меня хотел – странным сдавленным голосом ответила она. – И Рамси тоже. И Мизинец. И сейчас меня хочет каждый второй мужчина в замке, если не больше. Я спрашиваю – рад ли ты?

Он снова схватил ее пальцами за подбородок, внимательно вглядываясь в ее лицо. Санса не знала, что на нее нашло: она уже раскаивалась за свою слабость, и боялась расплакаться, услышав ответ «Нет» или «Мне все равно» или «Мне приятно тебя трахать». Да что с ней такое? После всего, через что она прошла – неужели она станет глупой безвольной плаксой, как в Красном замке?

- Седьмое пекло, конечно, я рад. Перестань реветь – добавил он, стирая пальцами слезы с ее щек. – И иди ко мне.

XII. Bring me to life

Санса ему врала. Сандор был уверен в этом, но не мог определить, в чем именно. Или нет, не врала – недоговаривала, но опять же – что именно? После их последнего разговора он был в этом уверен. От этих мыслей голова пухла, и он уже был почти готов рискнуть и поговорить с Тормундом – даже если поделить надвое все его байки, рыжий ублюдок и правда вроде бы разбирался в женщинах.

Недолгое затишье в замке сменилось оживлением, среди солдат шли разговоры о том, что скоро выступать. Сандор был этому и рад, и не рад – он чувствовал, что засиделся и соскучился по хорошей драке, но при этом не хотел уезжать от Сансы, не выяснив все до конца. Допрашивать ее и давить он не хотел, да и смысла в этом не было – чем он тогда будет отличаться от других – тех, кто хотел ее, но отказывал ей в собственных желаниях. Убалтывать и развязывать язык он был не мастер, соблазнять – тем более. Все, что он мог – это быть рядом и ждать, но на это у него не было времени.

Была и еще одна трудность – чем больше он проводил времени с Сансой, тем больше ему хотелось, тем сильнее он начинал в ней нуждаться. Сначала он был доволен и тем, что она смотрит на него без отвращения, после того, как они стали спать в одной постели – ему захотелось трахнуть ее, а теперь ему нужна была его душа, и еще – чтобы она нуждалась в нем не только как в средстве для сна или любовнике, который согреет постель, пока не появится кто-то получше – например лорд с подходящим титулом или замком.

Последнюю мысль он гнал от себя как мог. «Не будь идиотом» - твердил себе Клиган. – «Не будь хреновым идиотом, не вздумай». Но чем дальше, тем больше ему казалось, что он уже идиот, самый что ни на есть тупой идиот во всех Семи королевствах. И конечно же, вопреки всем своим мыслям и спорам с самим собой он все равно придет вечером в ее спальню, чтобы в очередной раз согреть леди в постели, развлечь беседой и уйти утром.

***

- Ты что, не понимаешь? – она уже почти кричала. – Я монстр! Я чудовище! Он был прав!

Он подскочил к ней, сжал ее плечи и тряхнул так, что зубы клацнули.

- Что ты несешь? Кто был прав?

- Мой… Мой муж! Рамси! Он сказал… - Санса запнулась на мгновение, а затем продолжила уже тише. – Перед тем, как я спустила на него собак, он сказал, что часть его останется во мне навсегда. И он оказался прав. Часть Рамси вечно живет во мне. Злоба, жестокость, умение убивать.

- Послушай меня, Пташка…

- Не называй меня так.

- Послушай меня – повторил он. Мы все монстры, все чудовища, все убийцы. Разве я не говорил тебе этого давным-давно? Твой отец, твоя мать, этот безумный парень – Теон Грейджой, твоя сестра, ты, я, король севера и драконья королева. Все мы.

- И что с этим делать?

- Ничего. Жить дальше. Ты никогда не избавишься от того, что сделала. Оно будет с тобой, потому что прошлое не изменить. Только настоящее и будущее – может быть.

- Это тебе сказал твой септон?

- Рэй? Да, он. Он тоже был убийцей, кстати – до того, как стать септоном, он был воином, и думаю, отправил в пекло немало народу.

- Как ты живешь с этим? – Санса внимательно смотрела на него, слегка нахмурившись.

- Не знаю. Просто живу.

- Тогда в чем разница между тобой и Псом, каким ты был?

- Раньше я получал от убийств удовольствие. Теперь я люблю хорошую драку, но убиваю по необходимости. Наверное, это означает мир в душе.

Санса помолчала.

- Я хотела убить Рамси. Не просто убить – я хотела, чтобы он умер в муках, как мучилась я, и Теон, и другие люди, кого он мучил и убивал.

- Ну и молодец, поделом ублюдку.

- Я не знаю, как жить дальше. Не знаю, как найти свой мир.