За день до их свадьбы она сделала его лордом Последнего очага – на торжественном пиру в присутствии всех своих знаменосцев, которые одобрили решение своей леди приветственными воплями, стуча кулаками и кубками о столы. Клиган и сам не знал, радоваться ему или злиться. С одной стороны – нахрена ему сдался этот Последний очаг и не вежливый ли это намек на то, что ему пора убираться? С другой стороны? его дед, должно быть, кипятком бы ссал от счастья, что внук простого псаря владеет уже двумя замками.

В тот вечер – как и множество вечеров до этого – она проскользнула в темноте в его комнату. Но вместо того, чтобы приступить к делу, она вдруг заговорила о Дейенерис Таргариен.

- Я часто думаю о ней.

- Делать тебе больше нечего – он фыркнул в ответ.

- Она не была плохим человеком, как я теперь понимаю. Во всяком случае, не всегда была. Но, мне кажется, была причина, что в итоге она сошла с ума, как ее отец.

- И что же это за причина?

- Джорах Мормонт. Он был ее самым преданным сторонником, ее советником и другом много лет, еще с тех пор, как она жила в Эссосе.

- Когда ты успела так много о нем узнать?

- Я говорила с ним. Так вот, когда он умер… Я помню ее лицо на тех похоронах. Мне кажется, тогда она и переступила черту, после которой уже не смогла вернуться назад. После его смерти уже никто и ничто не могло ее удержать.

Санса замолчала, и Клиган воспринял это как знак, что разговор окончен, но не успел он потянуться к ней за поцелуем, как она заговорила снова:

- Я чем-то похожа на нее. У меня внутри есть свое безумие. Я держу его в узде, но не знаю, хватит ли мне сил на это. И у меня тоже есть человек, мужчина, который держит меня – ты.

- Угу. Только я тебя еще и трахаю.

- Не будь грубым.

- Тебе это нравится – он подпустил чуток самодовольства в свой голос, почему бы и нет, седьмое пекло?

- Ты прав, мне это нравится. И я все еще хочу, чтобы ты на мне женился.

- Плохая шутка, миледи.

- Это не шутка.

- Постой, так ты меня для этого лордством наградила? Чтобы не так позорно было?

- Что если и так?

- Седьмое пекло… А я-то еще удивился, с чего вдруг такая честь от леди Винтерфелла.

- Ты не ответил на вопрос.

- Потому что никак не пойму, зачем тебе это нужно. Зачем тебе нужен я – в Вестеросе полно знатных лордов в десять раз моложе, красивее и богаче меня.

- Не знаю, утешит ли тебя это, но будь жив Теон Грейджой, я бы вышла за него. Он, по крайней мере, был лордом из великого дома и потомком королей.

- Ага, Теон Грейджой, мужик без члена. Посмотрел бы я, как долго ты продержалась в таком браке.

- Вы ревнуете к мертвецу, милорд. К герою, павшему смертью храбрых.

- Еще б вы не поминали его к месту и не к месту, миледи. Теон Грейджой, твою мать.

- Ну так что, Сандор Клиган, лорд Клиган-холла и Последнего очага – дождусь ли я от вас ответа? Знатная леди из великого дома делает вам предложение о браке – уже второй раз, сомневаюсь, что в Вестеросе хоть кто-нибудь удостаивался такой чести. Или мне вас умолять?

========== 3. Сердце, которое гуляет само по себе ==========

- В общем, уговор такой – сможешь побить меня на мечах – садись на коня и езжай. Не сможешь – останешься дома, пока я и твоя мать не позволим тебе уехать.

- Хорошо. – Нед кивнул, а Сандор хмыкнул про себя – из него так и перло высокомерие юнца, уверенного, что побить старого хромого отца для него – раз плюнуть. Ну-ну, птенчик, посмотрим.

Разумеется, он победил – прижал конец тупого учебного меча к его горлу и велел сдаться. Нед – красный, потный и злой – положил свой меч на землю, после чего отец помог ему подняться и тот, шаркая и сутулясь, побрел к оружейной. Сандор, тяжело дыша, похромал за ним, думая, одновременно с грустью и гордостью, что паршивец его порядком загонял, и пару раз он чуть не пропустил удар – должно быть, когда твой собственный сын может побить тебя на поле боя – это и есть старость. Но каков, засранец! Да уж, тут он старковскую кровь перебил, ничего не скажешь.

Он нагнал Неда, когда тот уже выходил из оружейной.

- Постой, сынок.

Тот стоял, продолжая понуро пялиться в землю.

- Посмотри на меня.

Нед мотнул головой, тогда Сандор, ухватив его пальцами за подбородок, заставил поднять голову.

- Твоя мать любит тебя, и хочет защитить от всего на свете. Сейчас ты этого не поймешь, но постарайся на нее не злиться.

- Хорошо, отец.

- А теперь иди, умойся и смени рубаху на чистую к ужину. У матери попросишь прощения за свою грубость и пообещаешь слушаться. А я поговорю с ней – мы что-нибудь придумаем. Может быть, ты еще поедешь в Королевскую гавань.

Мальчик просиял:

- Правда? Спасибо! – и вдруг неловко обнял его. Сандор в ответ слегка потрепал его затылку и мягко отстранил. – Ну, будет, будет. Иди.

Нед унесся прочь, точно молодой жеребчик, а Клиган тяжело, со стоном выдохнул и присел на скамью у стены, поджав здоровую ногу и бездумно растирая ладонью больную. Вокруг было тихо, не считая приглушенного стука посуды в кухне, редкого ржания лошадей и повизгивания собак на псарне. Он думал о себе, о Сансе и о прожитой ими жизни – не такой уж маленькой, если посмотреть – уже троих детей заделали и четвертый на подходе. Взгляд Клигана невольно скользнул вниз, и он насмешливо пробормотал самому себе, приподняв бровь: «Ну что, парень, может угомонишься уже? Или все-таки еще дадим жару?».

Его неизменно удивляло до чего разными получились эти дети: Нед, старший, лицом и нравом – в Сансу, оттого они и схлестывались так часто, особенно сейчас, когда он начал превращаться из ребенка в мужчину. Семилетняя Арья, ни капли не похожая на свою боевитую тетку, тихая любительница сказок, сладостей и вышивки, наконец, малыш Рэй, что из него получится – пока неясно. Как так вышло, что он, большую часть жизни прожив полным одиночкой, под конец жизни оказался окружен большой семьей? Каждый из них, рождаясь, тут же похищал себе часть его сердца – при том, что оно и так было в руках Сансы, и теперь Сандор Клиган был вынужден наблюдать, как части его сердца живут вне его, неподвластные его воле – от этого его порой прошибало страхом, но он не жалел. В каждом из них была половина от него и половина от нее – и при этом все трое были совершенно разными: чудо, неподвластное разуму и расчету.

Санса… Сколько раз все менялось между ними, даже если внешне жизнь выглядела однообразной. В первый год после свадьбы, когда она обнаружила, что понесла – Неда они зачали в брачную ночь, как он понял – ее кидало от радости к ужасу и обратно, она то тянулась к нему, то отталкивала и замыкалась в себе, он сам едва не запил снова. После рождения Неда она вроде успокоилась, но ничего, кроме него не видела – и ему пришлось, терпя ее гнев и обиды, вытаскивать Сансу обратно к себе – как раз тогда он понял, как невыносима будет ему жить с ней в одном доме как с чужой после того, как они были близки, пусть мало и кое-как. Санса вернулась, и сама позже как-то призналась – оговоркой, не прямо – что была не права. Когда она забеременела снова, теперь уже был его черед бояться – и тут уже Сансе пришлось вставать на пути этого страха, не давать ему смотреть на него, слушать его голос, подчиняться его воле. Но они справились и с этим.