С началом второго месяца на голову посыпались плюшки от заматеревших заклинаний. Первым отметился конус молний, доскакав до двенадцатого ранга, эволюционировав по пути в поток молний, который, в отличие от старой версии, можно было держать активным сколь угодно долго, пока хватает маны. К сожалению, от времени удержания затраты постоянно увеличивались, но возможность, как настоящий ситх, прожарить какого-нибудь оборотня до хрустящей корочки того стоила. Дальше отметилось базовое исцеление, которое вместе с выведением яда отслюнявило хозяйке профильную единичку магии света и подросло до продвинутого исцеления, которое, кроме банального усиления эффекта лечения, теперь позволяло применять каст на других людей. Дополнительную единичку света Сколотов заныкал до второго круга магии, благо до нее оставалось всего ничего.
Поднятие низшей нежити стало усиленным, при эволюции обвесив Вилку внушительными, костяными пластинами брони, отзвук превратился в глас теперь с возможностью наговаривать текст заклинанию онлайн, а не только использовать заранее вложенные при касте пару фраз, и самым последним отличился барьер, став перегруженным барьером. По сути, теперь появилась возможность накачивать уже созданный барьер маной: либо восстанавливая его прочность, либо, перегружая каркас заклинания, накидывать ему сверху двадцать пять процентов хэпэшек, заодно делая его взрывоопасным при разрушении, для кастера осколки безопасны, так что весь запас стеклянной шрапнели достанется счастливчику, разрушавшему препятствие.
На этом поток магических плюшек завершился, остались только особенности, из новенького Олег решил взять — на двух стульях. Пассивка с шансом, зависящем от прокачки, добавляла пятнадцатипроцентный бонус к одной из трех характеристик: сила, ловкость или сила магии, усиление действовало ровно на один удар или одно заклинание, а зарабатывалось оно противоположным бонусу действием, то есть каст любого заклинания, нанесшего урон противнику, мог принести бонус к силе или ловкости в зависимости от оружия в руке, и наоборот: размахивая ножичком, можно было бустануть касты, подняв особенность до десяти процентов. Сколотов раскидал оставшиеся очки по старым пассивкам и остался вполне доволен.
Дни проходили плодотворно, но монотонно, пока за три дня до прихода корабля Олег не наткнулся в лесу на знакомый след, конечно, из него тот еще следопыт, умение определять, кому принадлежит рандомный отпечаток лапы, не входило в круг талантов попаданца, а вот определить, кому принадлежит ясный отпечаток большой волчьей лапы, снабженной парочкой подсказок в виде изрезанных деревьев и торчащих из земли лезвий особой формы, ему оказалось по силам. Возникла дилемма, идти или не идти. С одной стороны, прошлая встреча закончилась для Сколотова плачевно, с другой — с тех пор он изрядно заматерел и чувствовал себя терминатором среди монстрячих папуасов, испытать свои силы на настоящем противнике прямо подмывало. Чувства, как бывает в подобные моменты, шли откуда-то изнутри, из глубин сознания. Проведенное в лесу время немного продвинуло Олега в осознании этого феномена, посторонние желания стали возникать намного чаще после памятной ночи в тюрьме и выливались в настоящий мысленный зуд, подталкивающий его сделать что-нибудь глупое. Проанализировав свои ощущения, Сколотов пришел к выводу, что его терроризируют собственные подавленные желания, те самые дурацкие мысли, которые обычный человек с легкостью отбрасывает, максимум усмехнувшись нелепости спонтанных позывов, что-то вроде когда вышагивает вам навстречу мадам с шикарным тылом, и, проходя мимо, в черепушке формируешь шальную мыслю шлепнуть ее по выдающейся части тела и с гоготом свалить, пока жертва не опомнилась; в большинстве случаев подобное желание проваливается в небытие спустя секунду после появления. В его случае теперь все совсем не так, и если Сколотов не будет достаточно сосредоточен во время очередного бунта подсознания, то неизвестная прелестница сто процентов схлопочет шлепок по заднице. Положительная сторона у этого раздвоения тоже была; когда он сосредотачивался на касте, тело соскальзывало под внутреннее управление и начинало без всяких усилий со стороны владельца блокировать щитом, пинаться ногами, размахивать ножичком и перемещаться, не давая загнать себя в окружение, при этом никакого дискомфорта в таком двойном управлении не возникало, его приказы тушке оставались в приоритете, руки послушно прятали оружие, освобождая пальцы для знаков, отступление и наступление тоже всегда было с ведома Олега. Опасения вызывала только неизвестность, останется ли такое положение вещей неизменным или рано или поздно подсознание начнет бороться за ведущую роль.
Взвесив все за и против, Сколотов все же решил рискнуть, с логической точки зрения этот риск не имел никакого смысла, но для Олега все выходило за рамки простых расчетов опасно — не опасно. Помимо безбашенного подсознания, хотелки которого можно игнорировать, имелось еще одно обстоятельство, внутренняя потребность в мести или возмездии; как не назови, все одно звучало глупо, но каждый раз, когда он терпел поражение, внутри поселялись необъяснимый страх и неуверенность. Сколотов обратил внимание на эту свою психологическую особенность после убийства преследователя, однако этот дефект был с ним и раньше, первый раз проявившись после боя с гнилым ящером: натолкнувшись на его след, не было никакой необходимости преследовать монстра для повышения уровня, подошли бы и менее опасные цели, именно желание избавиться от подсознательного страха погнало его вперед. Сейчас же абсолютно зеркальная ситуация, вновь случай дает ему шанс поквитаться с обидчиком, и вновь это ноющее чувство в груди: неуверенность, беспокойство, слабость. Чтобы от них избавиться, нужно заставить их причину исчезнуть, и вот ради этого можно и рискнуть.
Вожак недоволков не утруждал себя сокрытием следов, впрочем, как и большинство тварей, так что выслеживание превратилось в марафон с простой целью — догнать засранца как можно быстрее, дабы осталось побольше времени светового дня для сражения. На все про все ушло около часа, и впереди послышался скрип разрываемых лезвиями деревьев. Еще через минуту показался хозяин стаи собственной персоной в окружении свиты из тридцати-тридцати пяти недоволков.
Первым делом следовало избавиться от волчьих излишков. Обойдя всю процессию с правой стороны, Сколотов активировал фантома, для острастки запустив у него из-за спины усиленную ледышку, стрела вонзилась в ближайшую тварь и пробила ее насквозь, взорвавшись осколками позади. Лес огласил многоголосый вой ярости, и вся толпа кинулась за улепетывающей иллюзией. Мелкие, более проворные мутанты обогнали своего вожака, рычащей массой ворвавшись в кусты. Олег последовал за ними, план был прост: создать разрыв между основным недоволком и его прихлебателями, зажарить мелочь, пока она без поддержки, и потом уже разбираться с основной целью. Пока Сколотов будет возиться со стаей, внимание вожака займет Вилка, поэтому надо все сделать как можно быстрее, даже с недавним апгрейдом сомнительно, что некроолень долго продержится в бою один на один с подобным чудищем.
Отогнав исходящую слюной толпу достаточно далеко, Олег остановил фантома и поставил перед ним барьер. Как и в прошлые разы, мозгов у недоволков на обнаружения препятствия не хватило, и несколько тварей размазало по невидимому препятствию силами своих собратьев, образовалась куча-мала, серая масса давила вперед, вжимая передние ряды в стену, наконец недоволки сообразили и начали обходить препятствие по бокам, но уже было поздно, запас прочности барьера иссяк и он со звонким треском рванул россыпью переливающихся на свету осколков. Острые грани располосовали с десяток верещащих от боли тварей, крупные куски оставляли широкие резаные раны, орошавшие все вокруг кровавыми фонтанами, средние оставляли тонкие порезы, а самые мелкие, почти незаметные, прорезали свой путь под шкуру монстров, да там и оставаясь причиняя невыносимую боль при каждом движении, все глубже зарываясь в тело.
