На восьмую ночь в лесу началась движуха, монстры собирались в бродячие толпы и постепенно смещались к кромке леса, тут были все старые знакомые: недоволки, недопсы, пирокролики, бронеежи, копытни и многие другие представители разношерстного мутантского сообщества. Из интересного обнаружилась группа редких тварюшек, которых Олег встретил только здесь; за сходство с обласканными кинематографом монстрами он называл их оборотнями: они имели антропоморфное строение тела, по комплекции схожее с обезьяньим, такие же длинные, массивные руки, мускулистый, плотный торс. Все напоминало строение горилл, только на стероидах. Мускулатурой красавцы могли поспорить с самыми отбитыми фанатами бодибилдинга, притом с теми, кто за тяганием штанги забывает о нижней части тела. Сверху на короткой, едва различимой шее располагалась каноничная голова волка. Естественно, превращаться в человека монстры не могли, полуволчье состоянии было для них естественным. Добавляя оборотней в импровизированный бестиарий в фолианте, Сколотов внимательно изучил их поведение из теней. Передвигались оборотни предпочтительно на четырех лапах, хотя имели полный комплект украшенных внушительными когтями пальцев на передних конечностях, предположительно, прямохождением твари развлекались только в момент нападения, еще из особенностей была их редкость, за неделю встретилось всего пара экземпляров, днем они дрыхли, не бесцельно шатались, как остальные, а натурально сопели в обе дырки. При свете открывалась отличная возможность нанести им первый удар, но Олег ни разу ей не воспользовался, рядом со своей целью в виде людского поселения он просто отказывался рисковать.
“Пережить два месяца в лесу и скопытиться в шаге от цивилизации из-за какой-то блохастой скотины — это не по мне”. Тем временем разнообразных тварей набралась целая армия, что вынудило Сколотова забраться на ближайшее дерево, дабы не быть случайно обнаруженным вслепую вмазавшимся в него пирокроликом. По округе стоял оглушающий гвалт: шипение, сипение, рычание, вой, монстры устроили целое представление, оповещая всех о своих намерениях, которые были кристально ясны не только для Олега, но и, наверняка, для защитников города. Находясь в самой гуще беснующихся кошмаров, он мог только молиться, чтобы среди них не нашелся кто-нибудь с уровнем магического восприятия, достаточным для преодоления теневой маскировки. Стараясь лишний раз не вздохнуть, Сколотов, обливаясь потом, уцепившись мертвой хваткой за ветку, наблюдал за происходящим.
Примерно около часа орда тварей добирала в свои ряды последних добровольцев, после вся масса, как единый мыслящий рой, качнулась в сторону крепости, гром шагов сотен существ огласил проклятый лес, как заразу изрыгающий из своих недр все новые волны монстров. Одновременно со всех сторон они вырвались из-под защиты деревьев, ступив на покрытую пеплом землю, и, вереща, рванули вперед — туда, где за стенами их ждала долгожданная добыча.
В небе одновременно зажглись десятки ярких искр, на секунду зависнув в высшей точке полета, они рухнули, вниз разбиваясь о землю, порождая пылающие костры, озарившие все поле ярко-красным светом. Среди каменных зубцов вспыхнули факелы вперемешку с изливающимися бледно-серебряным цветом кристаллами, которые широкими лучами освещали подходы ко рву. Вслед за освещением в полет отправились черные росчерки стрел и болтов, сопровождающих свой путь звонким свистом.
После начала атаки в лесу стало заметно свободней, и Олег смог перебраться поближе, забравшись на неприметный дуб, выставив перед собой барьер и закрывшись щитом, на всякий пожарный, он завороженно наблюдал за сражением.
Твари, попавшие под огонь и обстрел, истошно заверещали, появились первые потери: то и дело темные силуэты, различимые на фоне огненного зарева, падали, будто спотыкаясь о невидимые препятствия, тут же попадая под безжалостную поступь своих собратьев, которые без сомнений вбивали еще живого товарища в землю — раздавался только треск костей и последние всхлипы несчастного. Заработали тяжелые баллисты и невидимые отсюда катапульты. Длинные листовидные наконечники болтов били прямой наводкой, насаживая на древко сразу несколько монстров или разнося на черепки панцири бронеежей, крупные валуны прокатывались по рядам наступающих, оставляя за собой кровавые дорожки и изломанные тела, некоторые, встречаясь с твердью, взрывались, заливая ближайших мутантов липкой, пылающей субстанцией. Прямо на глазах пятерка оборотней за секунду превратилась в пылающие факелы от близкого попадания разрывного снаряда; вереща и завывая, объятые пламенем, они катались по земле, разрывая когтями собственную плоть в попытках избавится от налипшей на шкуру горючей жижи; рядом, с перебитым прямым попаданием позвоночником, полз недоволк, подволакивая задние лапы, скалясь в темноту, рыча и лая на недосягаемого врага. Но, несмотря на это, поток наступающих казался неиссякаемым. Олега трясло от адреналина и перевозбуждения.
“Вот сейчас вся эта орда доберется до стен и захлестнет город как цунами, твари заберутся на стены и устроят там кровавую баню, когтями, клыками, лезвиями, шипами разрывая стражников, еще вчера спокойно расхаживающих по стене, оберегая покой укрытых в поселении гражданских. Нужно что-то делать, хоть что-нибудь, хоть самую мелочь, которая способна немного помочь защищающимся. Нападать на такую толпу сзади — чистое самоубийство, разорвут и не заметят, но все же кое-что он может — дать стрелкам пару лишних мгновений.
Сложив руки в ключ магии иллюзий, Сколотов зашептал заклинание, и немного в стороне от бегущих тварей неожиданно возник силуэт волшебницы, выкрикивающий всякий бред; монстры отреагировали моментально, сменив направление бега на ближайшую цель. Каркас фантомного силуэта продержался недолго: несмотря на то, что он являлся довольно стабильной конструкцией, физический контакт все же выбивал из контура некоторые единицы маны, а при таком количестве воздействий заклинание истощилось за секунды. Зато на месте схлопнувшегося фантома образовалась серьезная толкучка, несколько тварей в прыжке встретились лбами со своими собратьями, повторяющими их маневр с другой стороны, но после исчезновении первой иллюзии в другом месте тут же объявилась другая, Олег раскастовывал их без остановки, выжимая из себя максимальную скорость каста, конечно, все его усилия — капля в море, но хоть незначительную, но все же свою лепту он вносил в это сражение, пусть даже только на одном небольшом участке поля битвы, но он делал все, что мог.
Орда наконец подобралась вплотную к стенам, и в защитников полетели шипы бронеежей вперемешку с россыпью булыжников, изрыгаемыми из чрева рокотунов, большинство снарядов разбивались и рикошетило от каменной преграды, но некоторые все же находили свою цель, и до укрытия волшебницы доносились удары по металлу — невозможно было сказать, стоит ли за этим звуком смерть одного из защитников города, или броня и металлический щит сохраняли жизнь своему владельцу. Со стороны стен то и дело доносились обрывистые команды, сухие выкрики и ругань. Сколотову очень хотелось разобрать хоть слово, но в стоящем гвалте этого было сделать невозможно. На обстрел люди ответили многочисленными кувшинами все с той же горючей жидкостью, на этот раз запускаемых в полет самими солдатами, как гранаты, и странным светящимся синим светом порошком, высыпаемым на головы нападающих, крупные гранулы не падали вниз, как песок, их разносило по воздуху в стороны, как пушинки, чем дольше они находились в полете, тем больше и ярче становились, пока, достаточно потяжелев, не срывались вниз, разбиваясь при падении морозными волнами, покрывая все и всех ледяной коркой. Монстры, на которых эти снежинки попадали прямой наводкой, обращались ледяными статуями, те, кто шли за ними, изрядно теряли прыть, попадая в голубоватый туман, остававшийся на месте удара, когда же туман оседал, проявлялось еще одно действие магических гранул: вся земля в радиусе поражения обращалась в сплошной каток, на котором твари сталкивались друг с другом, постоянно падая и неуклюже заплетались в собственных ногах, до тех пор, пока к ним на голову не прилетал очередной кувшинчик огня. Магическому льду, кстати, на пламя было абсолютно начхать и, покрытый сантиметровым слоем горящей жижи, он и не собирался таять.
