Всю дорогу до столовой и после, во время обеда, Эмиль вел себя вполне сносно и дружелюбно по отношению к Эрику, особенно на контрасте с его утренним поведением. Эрик же никак не мог найти объяснение этому феномену: почему, казалось бы, адекватные и неплохие при ближайшем рассмотрении люди порой, а то и довольно часто ведут себя как последние мудаки, постоянно ища самовыражение через попытки унизить других? В своих умозаключениях Эрик связал это с армейским прошлым Эмиля, тем более ни для кого не секрет, что доблестная российская армия нередко может буквально выворачивать характер неокрепших молодых людей наизнанку, меняя их самым немыслимым образом, порой до неузнаваемости, разворачивая вектор развития той или иной личности на 180 градусов. Конечно же, Эрик отдавал себе отчет в том, что и до этого особо не знал Эмиля, а уж после двухлетнего перерыва, тем более на службу в армии, им во многом предстояло знакомиться заново.
Работа в новом филиале шла успешно. Ребята справлялись с координацией работы склада и поставками оборудования весьма неплохо, несмотря на частые издевки со стороны Эмиля. Эрик, напротив, все не оставлял попыток выстроить общение так, чтобы этого эмоционального террора было как можно меньше. Петр Семенович смог наладить отношения с заказчиком настолько умно и филигранно, что почти все объемы в регионе доставались филиалу. Московский головной офис не мог нарадоваться на стабильные прибыли нового ответвления.
Конечно, как это часто бывает в жизни, урегулирование отношений в паре ложится в основном на плечи кого-то одного. В нашей паре Эрик – Эмиль роль миротворца и мирного увещевателя невольно взял на себя первый. Сам Эрик оправдывал это тем, что другого выхода просто не существовало! Ведь, по мнению самого Эрика, более мудрым и уравновешенным в их тандеме был именно он. Часто Эрик беззлобно отшучивался или же вовсе отмалчивался в ответ на выпады своего коллеги. Однако такая миротворческая деятельность никогда не проходит бесследно для жертвы. Если, конечно, ты не Ганди или принц Гаутама, впоследствии ставший Буддой. Постепенно Эрик накапливал в душе груз обид, проглоченных издевок и мелких, почти пустяковых, но все-таки оскорблений. Очень часто вне работы Эрик невольно вспоминал и суммировал все эти мелкие и не очень подначки, ровными плотными слоями складывая их в глубине своей души. Так он постепенно формировал у себя в сознании неизгладимый и темный отпечаток – свой взгляд на Эмиля.
Один случай запомнился Эрику особенно ярко. Это было в середине первого месяца их совместной работы в филиале. Груз мелких обид в его душе уже ощущался довольно весомой тяжестью, и чтобы облегчить этот груз и вообще вздохнуть наконец свободно, как и привык дышать Эрик, он решил ответить Эмилю так резко и с такой возможной дерзостью, на которую только и был способен.
Случилось это во время приемки новой поставки оборудования с завода. Парни разбили перечень на две части и, неторопливо проходя между стройными рядами ящиков, проставляли галочки в списке оборудования на планшетах.
– Эй, Уильям Волос! Не могу сосчитать нижние сборки под манжетный цементаж. В фактуре 55, у меня только 40. Пораскинь кудрями, возможно, у тебя где завалялось, – в своей, в общем-то, привычной манере обратился к Эрику Эмиль.
Ну и что тут такого, спросите вы? Обычное обращение одного товарища к другому. Шуточное и ни к чему в принципе не обязывающее. И здесь с вами тяжело было бы поспорить. Однако для Эрика, выслушивающего подобные реплики изо дня в день с небольшими перерывами, это обращение послужило сигналом к действию.
– А ты перестань считать овец, которых выебал, может, и сосчитаешь все ящики, – грозно и резко парировал Эрик.
Эмиль был кавказцем, и поэтому Эрик с высоты своих 27 лет счел такой ответ наиболее бьющим в цель. Эмиль отложил свой планшет и сказал:
– А ну, волосатый, повтори, че это ты только что пизданул?! – теперь уже серьезно, без всякой ухмылки спросил он.
– Че слышал, чурка, – Эрик решил не останавливаться на полдороги.
Эмиль в мгновение ока перемахнул через пару ящиков и почти бегом направился в сторону Эрика. Тот же лишь медленно поднялся с корточек на ноги, развернувшись в сторону метавшего молнии из черных глаз Эмиля, быстро сокращавшего дистанцию. Эмиль быстрым шагом подошел вплотную к Эрику, разделяло их теперь всего несколько сантиметров. Несмотря на то что Эмиль был ниже Эрика почти на голову, он, продолжая сверкать черным огнем глаз, в упор посмотрел на более высокого оппонента и произнес с непритворной яростью:
– Ты че, сука, ну-ка повтори, кто здесь чурка?
От такого напора и неожиданности сфинктер Эрика стал предательски сокращаться и откуда-то в коленях появилась дрожь. Мгновения они просто смотрели друг на друга. Эрик чувствовал гулкие удары сердца, эхом отдающиеся где-то в ушах. Сиюминутным желанием Эрика было резко оттолкнуть Эмиля в грудь и начать драку, он понимал, что сильней и габаритней его и эту драку, скорей всего, выиграет, тем более он также имел за плечами хоть и небольшое, но все-таки боксерское прошлое. Плюс он терпеть не мог, когда люди подходят слишком близко. Однако же он также понимал, что на складе полно людей и кто-то из них, возможно, с самого начала следит за их перепалкой и с азартом ждет, чем же закончится конфликт. Поэтому Эрик не хотел провоцировать или, чего доброго, начинать драку, так как ничем хорошим для его карьеры она закончиться не могла. Взвесив все за и против, он спокойно, не сходя с места, сконцентрировав все доступное ему самообладание, как можно спокойнее сказал:
– Чурка? Ну, очевидно, не я.
– Я – чурка? – агрессивно спросил Эмиль, не унимая горящий в глазах огонь. – Ну-ка обоснуй почему?
– С чего бы мне тебе чего-то обосновывать, собственно? – сказал Эрик. – Ты оскорбил меня, я тебя в ответ. И вообще, ты прилично достал меня за эти две недели!
– Я говорил и говорю только то, что ты волосатый, потому что ты ВОЛОСАТЫЙ, придурок.
– Насрать! Меня это достало, и я не потерплю больше подобного обращения. Мои волосы – мое дело. Это гражданка, а не твоя дебильная армия, здесь люди могут ходить как хотят.
Эрик, кстати говоря, в армии не был.
– Короче, назовешь меня чуркой еще раз – все ебало разобью, – попытался оставить последнее слово за собой Эмиль.
– Будешь вести себя как чурка, не ссы – назову.
Тут Эрик собрался наконец со своими привычными трезвыми мысли, адреналин схлынул, и он продолжал:
– Чурка, если что, это НЕ про национальность. Это про поведение, не считаешь? Не веди себя как чурка – и никто тебя так не назовет. И вообще, нам еще ящики считать, какого ты вообще подлетел-то сюда, гордый АРЁЛЬ? – попытался в привычной манере разрядить обстановку Эрик и улыбнулся.
– Ну-ну, – буркнул Эмиль, возвращаясь к своим оставленным ящикам. – Ты меня слышал…
Парни возобновили подсчет, изредка переговариваясь лишь по делу. Остаток дня прошел сравнительно спокойно.
Глава
2
Иркутский филиал, в котором трудились наши герои, по прошествии двух месяцев обеими ногами встал на твердую почву экономического роста. Петр Семенович остался работать в должности регионального директора. Эрик был отправлен в Томск заниматься привычным для себя делом – в качестве первопроходца новых рынков по добычи сырья. К счастью, наша страна настолько огромна, что встретить нефть и газ в ее недрах представляется более возможным, чем не встретить их там. Эмиль же остался в Иркутске в качестве первого доверенного лица и помощника Петра Семеновича на официальной должности его заместителя. И вот уже полгода как наши герои не виделись.
После той памятной перепалки на складе отношения между парнями несколько облегчились для Эрика. И дело было вот в чем. Эмиль говорил на нескольких языках. На русском, на своем этнически родном – азербайджанском – и мог даже довольно неплохо изъясняться на английском. Но один язык был ему чуть ли не ближе родного. Этим языком был язык силы. И как только до него дошло, что Эрик способен изъясняться на этом языке так же сносно и доходчиво, как и он сам, отношения между парнями пошли на поправку. Нет, кавказец не оставил своей привычной манеры общения, ведь это являлось частью его натуры, однако же существенно снизил частоту и градус присущих ему шуток и подколов. По крайней мере, Эрик теперь мог с ним работать без дальнейшего разрушения своего душевного спокойствия. Без накапливания обид и роста степени неприязни к коллеге. И во многом благодаря этому дела у парней как у руководителей, а следовательно, и у всего иркутского филиала быстро пошли в гору.
