Была еще и третья версия. Но была она уж настолько невозможной и бредовой с точки зрения даже самого минимального здравого смысла, что Эрик решил ее просто проигнорировать и не принимать во внимание. Официальным же он выбрал объяснение № 1.

Между тем такси доставило приятно утомленного Эрика к подъезду дома, где он жил. Тот расплатился наличными с водителем, вышел из машины, прошел к своему автомобилю и, не найдя на том ни единого следа возможного соседского отмщения, довольный, не спеша поднялся к себе домой.

Спустя четыре абсолютно ничем не примечательных для Эрика дня ему приснился очередной интересный, мягко говоря, сон.

Вновь он ощутил себя под гнетом глубочайшего стресса, уязвимым и с чувством давящего смятения, а проснулся, не понимая, где сон, а где реальность.

– Да что же это за жесть такая? – полушепотом, потому как была глубокая ночь, поинтересовался сам у себя Эрик, зажигая светильник на прикроватной тумбочке.

Снилось ему вот что. Он уже не был прямым участником событий, а, будучи чем-то вроде бестелесного духа, для которого нет стен и препятствий, наблюдал сейчас взрослого мужчину кавказской внешности со смурным, мрачнее тучи лицом. Рядом с ним в маленькой как будто бы кухне сидела женщина. Она сидела с опущенными в пол глазами и в платке. Тот был повязан на мусульманский манер, так что покрывал одновременно шею и голову.

Мужчина потянулся к черному кирпичику смартфона на столе.

– Рахим, ну ты ведь меньше 15 минут назад набирал его номер, – со вздохом сказала женщина.

– Странно все это, Амина, – отвечал ей мужчина, – никогда еще наш сын так надолго не пропадал. Главное, что ведь и на работе ничего не знают, там он тоже не появляется вот уже три дня…

– Ну, ты же его знаешь, Рахим, может, нашел себе очередную девочку, голову потерял, ну и… – сказала женщина тихим голосом с вымученной надеждой, нервно потирая руки.

– Да сама же знаешь, не похоже это на нашего сына, Амина. На работу-то он никогда не забивал, несмотря ни на каких девочек.

Немного помолчали. Тусклый свет бра над столом только подчеркивал осунувшиеся впалые лица мужа и жены. Мужчина все-таки взял со стола телефон и набрал номер сына, но и на этот раз ответом ему вместо бодрого веселого голоса молодого человека была череда длинных гудков. Рахим Ахвердиев отложил телефон, еще немного помолчал, упер руки в колени и, не поднимая взгляда вверх на жену, помотав головой, сказал:

– Амина, завтра утром я пойду в полицию.

– Хорошо, Рахим.

Женщина встала из-за стола, кружка с ее чаем так и осталась нетронутой. Мужчина же открыл окно, взял с подоконника пачку сигарет, достал одну и закурил, уставившись невидящим взглядом на улицу. За окном падал снег, кружа в свете фонарей. Безмятежной природе в очередной раз было наплевать на смятение и бурю чувств в душах людей. Рахим докурил сигарету буквально в три затяжки, затушил бычок в пепельницу, закрыл окно и отправился к своей жене спать. Точнее, пытаться заснуть, отбиваясь внутри от роя больно жалящих мозг мыслей.

***

Утром, когда дороги Красноярска, будто вены атеросклерозом, скованы пробками, Рахим Ахвердиев вышел из дома, механически обмел машину от нападавшего за ночь снега и поехал в ближайшее отделение полиции. Конечно, он понимал, что, выехав позже, можно было бы избежать ненавистных пробок. Но бездействие в тот момент было для него немыслимо и невыносимо. Поэтому Рахим и решил поехать в участок ко времени его открытия – к 8 утра. То есть к тому самому времени, когда и подавляющее большинство жителей города отправляется в своих металлических капсулах в офисы, заводы, магазины розничной торговли, кофейни, моллы, в общем, на все те объекты, что делают мегаполис мегаполисом.

Оставив машину всего в одном квартале от здания участка, что было большой, можно сказать, удачей для центрального района, Рахим быстрым шагом направился в отделение. Народу было немного, и один из дежурных участковых принял его довольно быстро.

– Итак, вы утверждаете, что от вашего сына нет известий уже сколько? Целых три дня?? – после положенных приветствий и размещения за столом с легким сарказмом спросил участковый.

– Да, именно так. И ладно бы он просто не отвечал на наши звонки, ну, мало ли, при его работе он, допустим, мог резко быть командирован куда-то, где нет связи. Сотовой, я имею в виду. Но, понимаете, ведь о нем нет никакой информации даже на работе. Вот это уже действительно странно.

– Я-то все понимаю, особенно касательно молодых горячих кавказских ребят, – разводя руками, отвечал ему полицейский. – Полиция начинает искать людей и считать их пропавшими минимум через месяц! Точнее, через три дня после подачи вашего заявления мы начнем его искать… Должны начать. Начали бы, если бы не совершенно гигантское число таких заявлений! Плюс он взрослый совершеннолетний человек, может, загулял, понимаете, и ушел в штопор, так сказать, – еще больше разводя руками и теперь в дополнение к этому выкатывая слегка глаза из орбит (видимо, для пущей убедительности), говорил участковый. – А сколько детей пропадает! Сами понимаете, в первую очередь, естественно, приоритет розыска для них.

Рахим слушал все это с опущенной головой, больше машинально, чем сознательно кивая и нервно потирая руки.

– Но поймите! Это так не похоже на моего сына… Сделайте хотя бы официальный запрос на работу, пусть они пошевелятся! Мне они только сказали, что он в отпуске вот уже вторую неделю, и, естественно, они не знают, куда он там решил отправиться, может, на Эверест, сказали они… А я и так знаю, что он в отпуске и действительно, может, на охоту поехал или на рыбалку, туда, где связи нет. Но поймите! Он всегда звонил и предупреждал об этом! А тут абсолютно никаких вестей вот уже три дня! У нас в семьях так не принято. Я имею в виду в Азербайджане…

Следователь слушал мужчину, не перебивая, внимательно. Локти разведенных до этого рук он поставил на стол, сложил ладони и упер в них подбородок.

– Я понимаю, конечно, – произнес он после сбивчивых объяснений отца. – Как, говорите, зовут вашего сына?

– Эмиль Рахимович Ахвердиев. Или Эмиль Рахим оглы Ахвердиев, если по-нашему.

Отец Эмиля написал заявление о пропаже сына, после чего, попрощавшись, сразу быстро уехал домой. Через положенные по полицейским протоколам три дня, в течение которых Эмиль так и не объявился, началось расследование. После отправки запросов в аэропорты и ж/д вокзалы выяснилось, что не так давно гражданин Ахвердиев-мл. купил билеты на рейс Иркутск – Томск и благополучно прошел регистрацию в аэропорту. Никаких эксцессов во время полета того рейса не было, борт благополучно совершил посадку в Томске, и в связи с этим дело о пропаже молодого человека туда и было переадресовано.

Не стоит забывать, что тело Эмиля было найдено. И хоть и было оно максимально обезображено с целью затруднить его опознание, но все же лазейка оставалась. Таких неопознанных трупов в ту неделю в городе было обнаружено три штуки. Следователи сообщили вышеописанные детали семье Ахвердиевых. Те, само собой, продолжали надеяться на лучшее, как сделали бы абсолютно любые родители в данной ситуации. Но в глубине души они понимали: надежда надеждой, а готовиться им предстояло в том числе и к самому худшему.

Еще через приблизительно неделю были готовы результаты экспертизы ДНК, и с вероятностью 99,58 % одним из трупов был Эмиль Рахимович Ахвердиев. Об этом было незамедлительно сообщено его родителям, те, в свою очередь, на следующее же утро вылетели из Красноярска в Томск.

Глядя на обезображенный труп Эмиля, любому человеку стало бы понятно, что это убийство. Поэтому дело передали в томский убойный отдел, который возглавлял Сергей Швед, майор полиции, опытный и успешный следователь в прошлом. Он и сейчас порой возглавлял расследования в особо трудных случаях.

Все эти события Эрик наблюдал в своем сне. Точнее, в череде своих снов, которых было три или четыре, сам Эрик точно не запомнил. Эти сны напоминали собой некий сериал, который Эрик вынужден был просматривать ночами серию за серией. Каждый раз, проснувшись, наш герой несколько минут лежал с нехорошей тревогой на сердце, но быстро успокаивал себя тем, что это всего-навсего сон. Ведь так? Так ведь считает общество людей в мире: «Успокойся, расслабься, сынок (дочка). Это ведь просто сон, не волнуйся, ничего он не значит, просто кошмар», – любят говорить родители своим маленьким детям, которые впервые сталкиваются с, можно сказать, самой реальной из возможных виртуальных реальностей. И позже, взрослея, современный человек, конечно же, учится не принимать всерьез такой вздор, как какой-то там ночной всплеск мозговой активности, вызванный накопленными в подсознании переживаниями. По крайней мере, так или приблизительно так объясняет сновидения современная наука.