— Короче, мы перебегали дороги на красный, — внёс окончательную ясность Гарри. — Но тебе быстро наскучило, потому что мало кто оценил всю «прелесть запретного плода». Зато потом мы нагрянули в кондитерскую… — он мечтательно улыбнулся.

— О да-а-а… — согласился Рон и зажмурился, очевидно вспоминая самые вкусные моменты.

— Мы заплатили за съеденное? — с нехорошим подозрением спросила Гермиона.

— Заплатили, — откуда-то снизу раздался новый и очень недовольный голос — из-под кровати вылез растрёпанный Драко Малфой.

— Ты?

— Я. Внёс свой вклад ради общего блага и укрепления репутации семьи, как вы изволили выразиться, госпожа министр.

— Не в том смысле, — помотала головой Гермиона. — Что ты тут делаешь?

— Ему не повезло натолкнуться на нашу компанию в «Дырявом котле», — пробормотал Гарри с внезапным сочувствием и, немного подумав, добавил: — Вчера в принципе много у кого был неудачный вечер. А про ночь я лучше промолчу.

— Вообще-то, я здесь живу, — вставил Малфой и задрал подбородок, но помятый вид свёл все его старания казаться важным на нет. Рон фыркнул, и тот, вероятно осознав тщетность своих попыток выглядеть внушительно, тихонько проковылял ко второму креслу и кулём упал в него.

— Я не хочу знать, что мы делали в «Дырявом котле», — решила Гермиона после краткого размышления. — С каких пор ты живёшь у Гарри? — полюбопытствовала она, с трудом сдержав улыбку при виде заспанной физиономии Малфоя и его торчавших во все стороны, как у панка, волос.

— Это мой дом.

— Видишь ли, в какой-то момент нас стало слишком много, и на Гриммо попросту не нашлось подходящего помещения, — объяснил Гарри, — а Малфой был уже достаточно неадекватен… — он смутился и тут же исправился: — То есть, я хотел сказать, настолько любезен, что пригласил нас к себе. — И добавил, будто это был решающий аргумент: — Ты одобрила.

— А ты, дорогой, в качестве ответного жеста доброй воли пригласил его на нашу свадьбу, — вклинилась Джинни.

— И тоже с одобрения госпожи министра, так что возражения не принимаются.

— Постойте, не так быстро, — Гермиона схватилась за голову. — И что, Люциус с Нарциссой были не против толпы пьяных варваров?

— Посмотрел бы я на их возражения… — протянул Малфой. — Нет, им повезло: неделю назад отец увёз маму на отдых во Францию. — Он пристроил голову на подлокотнике и с завистью пробурчал: — Как чувствовал.

— Да, он у тебя хитрожопый засранец… — Рон, получивший острым локтем в бок — Гермиона не хотела скандала на свадьбе, а обиженный Малфой легко мог его устроить, — запнулся и с трудом перефразировал: — Эм… Весьма предусмотрительный волшебник.

— И почему сразу толпа варваров, — зевнула Джинни и бросила странный взгляд в сторону панорамного окна. — Сильно пострадал только парк.

— Мама давно собиралась там всё переделать, — Малфой великодушно махнул рукой. — Вот и повод появился.

Гермиона решительно убрала ладонь Рона со своей коленки, встала и подошла к окну. Некогда прекрасный и величественный парк сейчас больше походил на окрестности Хогвартса после финальной битвы, а рядом с разбитым фонтаном…

— Что. Это. Такое? — процедила она сквозь сжатые зубы.

— Ты про надпись? — уточнила Джинни с невинным видом. — Так поздравление же, разве не понятно?

— «Счастливой семейной жизни», да, это я вижу — читать пока не разучилась, — Гермиона из последних сил пыталась держаться спокойно. — Но почему оно выложено аврорами?

— Потому что ты очень быстрая, — философски пожал плечами Рон. — В любом состоянии.

— И знаешь кучу заклинаний, — спокойно добавил Гарри.

— Они хоть живы?

— Не уверен, но эти ребята сами виноваты, — влез Малфой.

— Ты популярно объяснила дежурной группе, что мы отмечаем очень важное событие, — подхватил Гарри. — Фактически знаковое для всего магического мира. Они не вняли и, вместо того чтобы уйти — или присоединиться, как им было щедро предложено, — вызвали подкрепление. Сами себе злобные буратины.

— А всё-таки красиво получилось, — мечтательно вздохнула Джинни и улыбнулась.

Гермиона невольно отметила, что получилось действительно красиво, и тут же одёрнула себя, не кивнув лишь большим усилием воли.

— Точно, — подтвердил Малфой. — Жалко, что с рисованием у тебя хуже, чем с каллиграфией, — он пригорюнился и почесал грудь.

— Это почему? — нахмурилась терзаемая смутными сомнениями Гермиона. — Я пыталась выложить для надписи рамочку из сердечек и амурчиков телами бывших одноклассников, но они расползались, и вышло криво?

— Если бы, — Малфой погрустнел ещё больше и застыл с выражением такой глубокой скорби на лице, что смутные сомнения превратились в уверенность. Гермиона обвела комнату беспомощным взглядом, мысленно умоляя всех богов, чтобы она просто испортила его любимый гобелен.

— Понимаешь, милая, — Рон встал с кровати, подошёл к ней и бережно приобнял в попытке успокоить. — В самый разгар празднования ты решила, что для увековечения нашей дружбы и в честь годовщины победы нам стоит сделать одинаковые татуировки. Вроде как у магглов есть такой обычай.

— Есть… у некоторых, — подтвердила Гермиона слабым голосом, но потом набралась смелости и спросила: — И мы сделали?

— Так как адреса специального заведения никто из нас не знал, время было уже позднее, а темой твоей научной работы были тёмные метки…

— Только не говори, что я поставила нам всем тёмные метки, — взмолилась Гермиона, чуть не плакавшая от стыда.

— Нет, — успокоил её Рон, но глаза при этом отвёл. Немного помолчав, он признался: — Модифицированную. И не всем.

— М-м-модифицированную?

— Ага, ты на коленке быстренько что-то посчитала и уверила нас в полной безопасности заклинания, — охотно просветила её Джинни.

— И вы поверили? — оторопела Гермиона.

— У тебя не бывает осечек, — пожал плечами Рон. — А вот насчёт художественной ценности сомнения были. Мы подумали, и ты решила, что тренироваться лучше на Малфое.

— Первый блин, как известно, комом, а его не жалко, — меланхолично заметил Гарри. — Малфой, покажи.

— Не буду, — упёрся тот. — Хватит с меня позора.

— Дело твоё, конечно, — не стал спорить Гарри. — Только не забывай, что ей и трезвой лучше не возражать.

— Знаю, — Малфой выразительно потёр челюсть (Гермиона невольно смутилась, вспомнив третий курс, на который он намекал), расстегнул мантию и обнажил свою тощую бледную грудь.

— Что это? — она даже подвисла на секунду, но её тут же захватил исследовательский азарт. — Дракон? Мантикора? Ктулху? Кошмар абстракциониста? — Затем Гермиона почесала затылок и признала: — Какой ужас…

— Ужас, — согласилась Джинни, остальные яростно закивали. — Но ты утверждала, что это дракон.

— А почему он такой… такой… — Гермиона помахала руками, пытаясь подобрать цензурное определение, — разноцветный?

— А это радужный дракон, — буркнул недовольный Малфой и запахнул мантию.

— Но таких не существует!

— У тебя несколько устаревшие сведения, — сказал Рон мягко и чуть крепче сжал её плечи. — Один идиот вчера от расстройства попытался использовать этот аргумент. Короче, зря он тогда рот раскрыл.

Малфой изобразил оскорблённую невинность, но промолчал.

У Гермионы в голове не укладывалось, что она могла сотворить целого дракона. Как?! Хоть бы это была временная трансфигурация.

— И где он сейчас? — она малодушно понадеялась, что тот уже исчез сам собой, благо, нигде в обозримом пространстве ничего похожего не наблюдалось.

— Где-то в глубинах парка. Отсыпается, — сообщил Малфой и задумался на несколько секунд. — Надо бы приказать эльфам доставить ему воды; надеюсь, у нас найдётся корыто подходящего размера, а то мне ещё дорог мой дом.

— Дракон что, тоже пил? — безнадёжно простонала Гермиона. Гарри и Рон только развели руками, а Джинни кивнула.

— Куда б он делся… — во взгляде Малфоя ей почудилось злорадство, неожиданно сменившееся жалостью. — С его внешностью и я бы запил по-чёрному, а вы, госпожа министр, были весьма категоричны на этот счёт: дракон тоже имеет право выпить.