Проснулась Гермиона на удивление легко и в прекрасном настроении. Шею щекотали волосы Рона, привычно сопевшего ей в ключицу, и она невольно умилилась тому, что он не остался вчера после мальчишника ночевать у Гарри на Гриммо, а нашёл в себе силы добраться домой.

Будильник ещё не звонил, и можно было бы немного понежиться в постели, но точно не в столь долгожданный день свадьбы её лучших друзей, поэтому Гермиона всё же приоткрыла один глаз — второй категорически отказался подчиняться — и тихонько позвала:

— Рон, вставай.

Она нежно провела ладонью по его голове и легонько пощекотала за ухом.

— Пожалуйста, госпожа министр, не надо, — жалобно пробормотал он. — Клянусь бородой Мерлина, я на всё согласен.

Гермиона не удержалась от смешка и повторила попытку.

— Милый, просыпайся, — сказала она чуть громче.

Рон вздрогнул всем телом, шумно выдохнул, послав мурашки по её шее, поднял голову и с недоверием уточнил:

— Гермиона?

— А есть другие варианты? — хмыкнула она и шутливо потянула его за волосы. — С кем ещё вы могли проснуться в одной постели, мистер Уизли?

— А ты… нормально себя чувствуешь? — как-то невпопад спросил он вместо ответа.

Внимательно прислушавшись к своим ощущениям, Гермиона честно призналась:

— Просто великолепно.

Но в его взгляде было что-то странное, и она, с трудом открыв второй глаз, обеспокоенно нахмурилась.

— А почему ты спрашиваешь?

— Учитывая вчерашнее… — состроив самое ехидное выражение лица, на которое только был способен, Рон чуть отодвинулся, хитро прищурился и, подперев щёку ладонью, уставился на неё с каким-то нехорошим предвкушением.

— Вчерашнее? — робко переспросила Гермиона и принялась лихорадочно вспоминать.

С работы она ушла рано — уж точно раньше обычного, — чтобы помочь Рону и Невиллу с украшением дома на Гриммо для мальчишника. Они управились всего за несколько часов, и Гермиона уже собиралась в Нору к Джинни на тихие посиделки в пижамах, а ребята начали накрывать на стол, когда Невилл предложил ей на дорожку попробовать сок какой-то очередной экспериментальной разработки, по ходу дела столь вдохновенно нахваливая невероятный вкус и полезные свойства своего детища, что обидеть его отказом было решительно невозможно. В области селекции он считался признанным специалистом, успел вырастить множество новых, действительно выдающихся гибридов и пользовался большим уважением коллег по всему миру, поэтому Гермиона безропотно приняла бокал с соком и выпила его одним махом, чтобы побыстрее ускользнуть, а потом… потом ничего. Совсем ничего.

Может, лавры Невилла не были такими уж заслуженными? Как быстро она забыла о его сложных отношениях с зельеварением, а ведь сок магического растения — это почти зелье. Или у неё началась острая аллергическая реакция? Растерянно бросив беглый взгляд по сторонам, Гермиона убедилась, что она не в Мунго. Тем не менее место она не признала, значит, они всё же не у себя дома, но её это не сильно обеспокоило. Особняк Гарри был достаточно большим, а на Джинни периодически находил творческий зуд, и в результате она переделывала какое-нибудь помещение просто до неузнаваемости, благо, многие комнаты на площади Гриммо требовали серьёзного ремонта. В этот раз её явно потянуло на помпезную классику, хотя обычно она предпочитала мягкий уют.

— Невилл отравил меня своей… — Гермиона напряглась, припоминая название злосчастного гибрида, — Флюксогонией?

— Ну-у-у, — неуверенно протянул Рон. — Наверное, можно и так сказать. Хотя мы все потом её пили, но такая реакция была только у тебя.

— Аллергия? — она озвучила свои подозрения, практически перешедшие в уверенность. — В Мунго вы меня не повезли… сняли симптомы безоаром и оставили на Гриммо отлежаться?

— А ты не помнишь?

— Что я должна помнить, если от этого проклятого сока мне стало плохо? — проворчала Гермиона с недовольством, села и, сунув руку под подушку, с некоторым облегчением нащупала там свою волшебную палочку. — И я, по всей видимости, отключилась, а затем обморок перешёл в сон. Чёрт, Джинни!

— Милая, ты только не волнуйся, но никакого обморока не было.

— Не было? Как это не было? — замерев, непонимающе переспросила она. Затем похолодела и добавила: — Мне что, стёрли память?

— Нет, просто, — Рон замялся, — эта Флюкса, как оказалось, алкогольная. Так что ты не теряла сознание, но зато решила принять самое активное участие в мальчишнике Гарри.

— Мальчишнике Гарри? — искренне удивилась Гермиона. — И что я делала на мальчишнике Гарри?

— Ты же ведь лучший друг Гарри, а мы не шовинизмы какие-нибудь.

— Шовинисты, — поправила она на автомате, решив, что это какой-то дурацкий и совершенно неуместный розыгрыш. — Ты его лучший друг.

— А вот и нет, ты, — заупрямился Рон. — Как раз потому, что мы не эти самые визты. Вчера ты была настолько убедительна, что все теперь с этим согласны.

— И что, сам Гарри тоже? — недовольно уточнила Гермиона, повысив голос. Затянувшаяся шутка совсем не казалась ей такой уж забавной.

— Однозначно, — тоскливо донеслось откуда-то справа. Гермиона с визгом подскочила, развернувшись в ту сторону, и вскинула волшебную палочку на изготовку.

— Гарри?!

— Да, это я.

Гермиона выдохнула и присмотрелась: он лежал на стоявшей у стены банкетке в окружении кучи подушек, за которыми его было почти не видно, и с чем-то вроде полотенца на лице. Похоже, кое-кто всё же злоупотребил огневиски.

— А теперь расскажите нормально, что вчера было, — потребовала вновь почувствовавшая относительную уверенность в себе Гермиона, скрутив волосы в пучок и воткнув в него волшебную палочку. Рон подсунул ей под спину пару подушек и принялся успокаивающе поглаживать по коленке, но упорно молчал и не смотрел в глаза, как будто чего-то боялся. У него были недостатки, но чрезмерная трусость в их число не входила, и она вновь забеспокоилась.

— Гарри? — нахмурилась Гермиона.

— Мальчишник, — ответил тот не слишком внятно.

— Это я знаю, — недовольно фыркнула она. — Что случилось со мной?

— Проще сказать, чего с тобой не случилось.

— Это уже не смешно!

Тяжело вздохнув, Гарри стащил с лица полотенце и сел.

— Похоже, что я шучу? — спросил он грустно. Его было не узнать: жутко опухшие и покрасневшие глаза превратились в узкие слезящиеся щёлочки. Гермиона ахнула.

— Что с тобой?

— Заклятие Конъюктивитус.

— Ты была весьма категорична насчёт соблюдения традиции, что жениху нельзя видеть невесту перед свадьбой, — раздался сонный голос с другой стороны. — И не вопи так — перебудишь весь дом.

— Джинни? И ты тут? — спросила Гермиона, повернув голову на звук и обнаружив лучшую подругу свернувшейся клубочком в одном из кресел, стоявших у туалетного столика в углу комнаты. Она робко уточнила: — Так что, Рон не шутил?

— Ни на вот столечко, — Джинни демонстративно показала микроскопический зазор между большим и указательным пальцами и неохотно села.

— Ладно, — Гермионе всё ещё не хотелось верить, но она всегда предпочитала встречаться с проблемами лицом к лицу, а не избегать их. — Ты-то тут как оказалась?

— Это была твоя идея, — открестилась та от ответственности.

— Ага, — тут же подтвердил Гарри. — Понимаешь, в какой-то момент у тебя случился острый приступ ностальгии по школьным временам в целом и нарушению правил вместе с ОД в частности.

— А острая непереносимость любой несправедливости у тебя в принципе по жизни, так что после слов «бедняжка Джинни, как она там без меня на девичнике, я ведь подружка невесты» мы даже и спорить не стали, — подхватил Рон. — Помотало нас по стране знатно, но собрали больше половины. Из тех, кого мы сумели найти, никто отбиться не смог, и ты потащила нас в маггловский мир. Молодость вспоминать.

— И как же мы вспоминали молодость в маггловском мире? — скептически поинтересовалась Гермиона.

— Красные семафоры.

— Светофоры, Ронни, — поправила Джинни. — Мерлиновы кальсоны, ты что, специально?