Предутренний свет омывал землю. Здесь, наверху, небо, которое в Циннарине и Фирзенхолте казалось лишь рамой общей картины, внезапно сделалось огромным, всеобъемлющим. Оно раскинулось от края до края, само по себе образуя картину окружающего мира, переменчивое отражение причуд погоды. Оно нависало над головой бледно-голубой пустотой, такой ясной и чистой, что его хотелось пить, вбирать в себя огромными глотками, такой бездонной и головокружительной, что странно было — как это мир до сих пор не сорвался с места, не полетел в эту засасывающую пропасть.

На востоке горизонт омрачала полоса вьющегося дыма, подсвеченного снизу тусклым маревом. За спиной путников стройными рядами маршировали прочь живые изгороди, последние бастионы потрясающего Фирзенхолта. Впереди свободно гулял по равнине тот самый ветер, что ерошил сейчас волосы Тахтил, играл гривой коня.

В этих-то пустынных землях стояли сейчас лагеря армий — Легионов Эриса.

О, спуститься бы вниз, сойти в один из этих лагерей, назвать свое имя! Если возлюбленный мой там, я могла бы упасть в его объятия и умереть счастливой… Но я не могу позволить себе пойти туда — необходимо спешить… Тахгил терзали мучительные вопросы. Здесь ли принц, милый грустноглазый Эдвард, ставший мне братом? Пережил ли он падение Тамхании или Эрис ныне лишился последних представителей королевской семьи? Кто ведет эти войска в бой? А если ими правит Король-Император, то кто он — Джеймс XVI или Эдвард IV?

Все равно — никакой разнииы. Если даже неявные духи принца Моррагана, не сумели уничтожить свою главную цель, если даже Торн все-таки жив, я не осмелюсь приблизиться к нему, дабы не навлекать на него опасности еще более худшие. А если он погиб, у меня нет более стимула к жизни — разве что спасти подруг. А если и они уже мертвы, пусть Морраган со своими слугами делает со мной все что хочет, мне все равно. Ах, вот бы жестокий Морраган и все его племя оставили мой дом, мой Эрис, и никогда больше не вернулись сюда!

Она все стояла, не в силах оторвать взгляда от пейзажа далеко внизу.

Внизу, на равнине, пропел петух. Над горизонтом заалел рассвет. Поднявшись из-за Намарры, солнце протянуло острые лучи через широкие пустоши, к Нениан-Лэндбридж, отбрасывая длинные тени от тысяч шатров и павильонов, наскоро возведенных Причальных Мачт, стоящих на якоре Воздушных Кораблей. И наконец золотые кончики коснулись лица девушки с развевающимися волосами, что в одиночестве стояла на вершине скалы.

Но он? Здесь ли он? Внизу ли?

Был знойный летний день — в иное время года путники просто не выжили бы в этом суровом краю. Свернувшись калачиком в нише среди листвы живой изгороди, Тахгил спала. Ее убаюкивали журчание и рокот потока, что струился из-за зеленой стены к краю утеса, откуда срывался в воздушный простор. В небе реяли соколы, но девушка не видела их. Лепесток, упавший с цветка на витой лозе, плавно опустился ей на руку — однако она не почувствовала касания. В ветвях кипарисов звонко щебетали крапивники — однако она не слышала их голосов. Солнце обдавало жаром Циннарин и Фирзенхолт, а потом нырнуло, шипящее и раскаленное, в западное море, оставив лишь многоцветные потоки лучей, что шелковыми лентами струились над волнами. Тахгил проснулась и набила карманы благоуханными лепестками, чтобы обманугь чуткое обоняние духов-преследователей.

Растущая луна видела, как девушка осторожно выискивает путь вниз с утеса под руководством странного козлоногого существа, которое находило тропинки и выступы в тех местах, где, на первый взгляд, пройти было совершенно немыслимо. К полуночи они уже оказались на ровной земле. Здесь на камнях стелились сорные травы и вставали ряды чертополоха. Кое-где, на участках глинистого сланца, запекшейся пыли или грязи, растительности не было вовсе. Здесь и там мрачными монументами торчали обгоревшие остовы деревьев. С моря дул необузданный резкий ветер. Водяной конь галопом примчался со стороны узкой речушки, отряхнулся по-собачьи, обдав уриска и девушку тучей брызг, и резво загарцевал на пыльной площадке.

— Хорош шуметь! Этак ты привлечешь сюда все легионы Эриса, — проворчал уриск. — У них весьма бдительные дозоры.

Тонкая девичья фигурка, сотканная из ускользающих теней и отражений, отделилась вдруг от рощи мертвых деревьев, распростертые ветви которых сплетали меж собой поволоку мглы.

— Куда теперь? — лаконично осведомилась лебедица.

— Все так же вперед, — ответила Тахгил. — Если твоя подружка ласточка не солгала, Кейтри с Вивианой скорее всего увезли в Намарру.

— Со всей определенностью. Ласточка говорит, скакуны Дикой Охоты вечно возвращаются в одно и то же место — в твердыню на звездной тверди.

— Хуон со своими приспешниками обосновался в Намаррском замке?

— Истинно так.

— Бьюсь об заклад, в той крепости обитает и еще кое-кто, — пробормотала Тахгил. — И куда сильнее их — настолько, насколько молния ярче искорки. Что там, на земле, между нами и той твердыней? Как мне перебраться через Нениан Лэндбридж?

— Сотни солдат стоят средь серых равнин, — сообщила лебединая дева. — Бдительные бойцы браво отразят любую атаку. Грозные духи держат узкую полоску суши меж морей.

— Если равнину охраняют Легионы Эриса, а Нениан Дэндбридж держат неявные духи, мне остается лишь обогнуть и тех, и других по воде. Придется переправляться через Опасный Залив на лодке.

— В водах водятся вероломные водяные, — покачала головой Витбью. — Они топят лодки, опрокидывают корабли. Кормчий со всей командой канет на корм коварным и жестоким чудищам.

— Но если и море, и суша закрыты для меня, что остается? А нет ли тут какого-нибудь подземного хода, навроде того туннеля под Вороньей рекой?

— Подземные ходы, — сказал уриск, произношение и фанера говорить которого все более подстраивались под речь Тахгил, — есть везде. Они пронизывают все земли. Очень может быть, один из них проходит прямо у тебя под ногами. Подземелье кишит дорогами — большинство из них создали и поддерживали в порядке фридеаны. Но проход под заливом не для тебя — он слишком глубок, там нет воздуха. Смертным там нечем дышать.

— Воздух. Ну, тогда — по воздуху. Украду какой-нибудь Летучий корабль…

— Ни одно воздушное судно Эльдарайна не преодолеет Нениан Лэндбридж, пока ее удерживают силы Намарры.

Тахгил хлопнула себя по лбу.

— Ну конечно же! Ты совершенно прав! Наверное, можжевеловая диета вконец истощила мои мозги. О, были бы у — меня крылья…

Она умолкла и пристально поглядела на Витбью, которая безмятежно расчесывала свои длинные локоны.

— Да — Витбью, прошу — одолжи мне свой плащ из перьев.

Глаза лебединой девы сузились, превратились в два наконечника стрелы. Она угрожающе зашипела, вытянула длинную шею и, отступив назад, подняла руки, словно бы мгновенно сделавшись вдвое больше.

— Надо ли это понимать как отказ? — спросила Тахгил. — Решительный и бесповоротный!

— Лебединый плащ для нее дороже жизни, — тихонько подсказал уриск. — Без него она навсегда останется в человеческом обличье, не сможет взмыть в небеса.

— Ну да, я знаю. Я буду заботиться о нем и обязательно верну — но да, я понимаю, это запретная тема.

И все-таки, как было бы чудесно парить в поднебесье, свободно и вольно, как птица, ощутить под крыльями могучую силу воздушных потоков.

— Но раз уж ты отказываешь мне в этом одолжении, быть может, не откажешь в другом? — вкрадчиво спросила Тахгил, стараясь замаскировать ловушку. — Быть может, в следующий раз, как полетишь на разведку, попробуешь выяснить, жив ли он — Король-Император Эриса? Нет, чтобы избежать недоразумений, скажу точнее: меня интересует Джеймс XVI, а не его преемник. Вдруг твоя ласточка знает — или другие лебеди?

— Лебедь согласна услужить. Лебедь узнает о государе.

Сердце Тахгил чуть не разорвалось.

— Лебеди отважны и благородны! — от всей души воскликнула она.