В дверь постучали.

— Войдите!

В помещение зашел Григорий Распутин, директор Университета собирающих магию. Распутин чувствовал себя прекрасно. Разумеется, ведь несмотря на то, что негласно лидером оставалась Изабелла, власть была в его руках. Он мог воздействовать на всех представителей совета.

— Девочка моя, ты звала? — мягко спросил он. Кто бы что про него не думал, Распутин прежде всего любил свою семью. Точнее то, что от нее осталось — свою единственную племянницу и он отнюдь не был строгим и грозным с ней.

— Дядя, присаживайся, чаю? — спросила Станислава. Распутин просто кивнул.

Пока Станислава Распутина готовила чай, мужчина продолжил.

— Девочка моя, тебе нужен кабинет побольше, а то это не дело. Как насчет кабинета, на восьмом этаже? Там достаточно света, просторно. Я думаю, что Виктор с Агатой сюда уже не вернутся. А скоро их отстранят от должностей в совете. Они были возмущены, когда я приказал Ладе, во время ее прыжка, забрать всю магию Орлеанской Девы. Её бы и так казнили, а она немного ускорила процесс.

Станислава улыбнулась и поставила чай, себе и дяде.

— Знаешь, мне пока что и здесь не плохо. Я же одна проживаю, мне много места не нужно, — проговорила она, видя, как Распутин чуть ли не залпом выпил поставленное угощение. — Ого, что-то случилось?

— Жутко пить хотелось, — улыбнулся он. — Сегодня прекрасный и жаркий день. Думаю, что нужно позволить студентам посещать океан. Это было бы полезно, да и студенты развеются пред экзаменами.

Некоторое время дядя с племянницей беседовали и смеялись. Неожиданно Распутин схватился за горло, у него было ощущение, что внутрь поместили раскаленную кочергу. Мужчина задыхался. Он пытался что-то сказать, но из горла вырывались только обрывки звуков.

— Дядюшка, ты слишком доверчив для человека, который прошел длинный и сложный путь к своей должности, — сидя за столом, спокойно проговорила Станислава. — Акация — чудесное зелье, особенно когда незаметно. Так сложно было его сварить, ты просто не представляешь. Я несколько раз терпела крупное фиаско. Ты всегда мне говорил, что нельзя никому верить, кроме своей семьи. Но, знаешь, даже среди семьи могут быть предатели.

Распутин попытался накинуться на племянницу, но смог схватить ее только за волосы. Девушка вскрикнула от неожиданной боли. Но мужчина уже не мог удержаться на ногах и упал. Некоторое время его било в конвульсиях, а из горла вырывался хрип. Еще через десять минут тело обмякло. Распутин умер.

Станислава поправила волосы. Неспешно убрала все следы преступления, помыла чашки, в которых был чай, затем влила в горло дяди зелье, скрывающее яды и… Закричала.

На крик прибежал профессор Оливер, который как раз и собирался зайти к своей любимой. Он и сам не понял в какой момент понял, что влюбился в эту немного странную и необычную женщину. Он чувствовал в ней силу, и, понимал, что у нее есть какая-то тайна. Но у каждого человека она есть. Именно поэтому Джеймс не стал выпытывать ее.

— Стася, что случилось? — мужчина влетел в кабинет Станиславы и застал ее рыдающей над телом дяди. — Что с ним?

— Я… Я не знаю, — запинаясь проговорила женщина. — Он пришел ко мне час назад, мы с ним разговаривали, смеялись, обсуждали новости, а потом, внезапно, он стал задыхаться, захрипел и упал. Я пыталась ему помочь, но не смогла…

Станислава продолжала рыдать. Джеймс Оливер подошел к ней и обнял, пытаясь утешить. В его объятиях племянница Распутина продолжала вздрагивать.

— Мы должны сообщить в совет, он был стар, возможно его сердце не выдержало нагрузки, тем более он был директором двух школ, на его плечах практически держался совет.

Девушка посмотрела на мужчину красными от слез глазами и кивнула. Профессор Оливер проводил Станиславу в свою комнату, заставил выпить успокоительное и зелье для сна. а когда девушка уснула, он накрыл ее пледом. Сам же направился в ее комнату. Там он трансформировал пару стульев в гроб и положил туда тело Распутина. Затем с помощью телепатии попытался установить связь с Виктором Грей. С первого раза не получилось, однако, через несколько неудачных попыток, Джеймс все-таки смог связаться с бывшим директором и сообщить печальную новость.

На следующий день, не известно каким образом, но по всей школе стало известно, что Григорий Распутин умер. Изабелла, приехавшая на осмотр тела, временно передала обязанности директора Станиславе и выразила соболезнования.

Вместе с Изабеллой в Университет прибыли Виктор и Агата, которые захотели повидаться с дочерью и так же выразили соболезнования Станиславе. Виктория была жутко рада видеть своих родителей, да и не только Виктория. Все преподаватели и многие студенты вышли, чтобы встретить бывших директоров. Станислава в это время не спускала с них глаз, видя, как Джеймс Оливер пожимал руку Виктору.

Похороны, проходившие в фамильном поместье Распутиных на острове Гильдии наемников, были тихими и спокойными с минимумом людей. Несколько слов о покойном от лидеров ветвей власти, слово от родственника — вот и все проводы. Все богатство Григория унаследовала его племянница — единственный родственник, который у него остался после смерти сына.

Уже на следующий день Станислава обживала комнату директоров, самодовольно улыбаясь. Она ничего не чувствовала после смерти дяди. Ни сожаления, ни раскаянья. Ее даже не заподозрили, хотя и могли бы. Женщина подумала, что слишком хорошо сыграла. Возраст и положение дяди так же сыграли свою роль в пользу племянницы. Сейчас Станислава Распутина стояла на балконе и с удовольствием наблюдала за тем, как резвились студенты в парке, и как многие загорали на пляже. После того, как женщина стала директором, она сразу же отменила обязательное ношение формы и запрет на выход с территории учебного заведения, чем заслужила одобрительный гул студентов и улыбку преподавателей. Это стало одним шагом в сторону доверия, слабого, но все же.

Май больше напоминал лето. Солнце начинало жарить, а деревья с молодой листвой вызывали желание гулять и дышать свежим воздухом. Иногда из парка выходили животные и наблюдали за студентами. А несколько раз на площадке перед замком появлялись пегасы. Тогда студенты с восторгом обступали благородных, крылатых лошадей. Некоторым из ребят пегасы позволяли оседлать себя и могли невысоко подлететь.

На берегу океана вновь стали замечать кельпи, но никто не подходил к нему. Да и само существо не стремилось кого-то затащить под воду и просто грелось на солнышке после зимней спячки. А посреди ночи, студенты, нарушившие комендантский час могли отчетливо слышать громкий рык мантикоры где-то за лесом.

Последний учебный месяц держал в напряжении всех студентов. Многие бегали по преподавателям и сдавали свои долги, получали допуски к экзаменам или сдавали последние зачеты.

С двадцать девятого мая в университете начались экзамены у студентов с первого по пятый основной курсы, а шестикурсники защищали выпускные работы. К этому моменту начальные курсы уже отпустили домой, точнее тех, кто помнил о доме и у кого он был в простом мире.

Однако преподаватели, отправляя студентов, сомневались, что они смогут вернуться, если магия всё-таки пропадет.

— Такое ощущение, что экзамены и не заканчивались, — проворчала Риоко, выписывая из книги по истории основные этапы магической войны нейтралов и консерваторов. — И почему история не учит людей. Сколько уже было всех этих выступлений и войн с консерваторами?

— Ох, ты все время так говоришь про экзамены. И отвечая на твой вопрос — семь, — недовольно проговорила Виктория, переписывая недостающие лекции по истории магии. Профессор Рагунштейн требовала наличие всех лекций на своем экзамене. А помимо лекций должна была быть тетрадь со всеми терминами, упоминающимися в течение учебного года.

Вместе с Риоко и Тори сидела и Рогнеда. Которая отказалась возвращаться в свою школу и попросила у Станиславы разрешение на переход в Университет. Женщина позволила, однако предостерегла, что сомом девушка стать не сможет. Но Рогнеде это не нужно было. У нее была паталогическая любовь к знаниям. В своей школе она прочитала практически все книги.