Как видим, вне официальных учебников российской истории (да и советских учебников тоже) далеко не все так просто и очевидно в вопросе, где же находится Русь. Следует отдать должное авторам последней цитируемой книги за смелый переход на корректную терминологию, ведь слово «руський» или «русинский» вместо «русский» и столь четкая локализация Руси вне Московского государства могут оказаться для российской читающей публики несколько неожиданными. Факты-то в основном давно известны, а вот с терминологией до сих пор проблемы. Будем надеяться, что вненаучных санкций это за собой не повлечет.
Заметим, что пятисотлетнее присвоение наследия Руси Московским государством/Россией не должно особо беспокоить украинцев, поскольку Киев пока на месте. Хочешь пользоваться своим наследием – пользуйся. Это более существенно беспокоит наших сограждан в другом смысле – государственно-правовом: вот была Русь, а на ее государственное наследие и традиции претендует Россия, поскольку она «воссоединяла русские земли». В этом смысле Украина выглядит не совсем естественно, поскольку связка Русь-Россия для тех же русских в обыденном восприятии очевидна. А это означает, что Киев – часть России. Что, собственно, легко усмотреть в некоторых российских учебных пособиях.
По поводу проблемы дележа Руси со свойственной ему иронией высказался киевский историк Алексей Толочко[7], который может считаться в общественном восприятии и «украинским» и «пророссийским»:
«Киевская Русь умерла, не оставив завещания и не разобравшись с делами. Умерла, когда дела были в наихудшем состоянии, а имущество как раз описывали для конфискации. Добрые люди растянули то, что осталось, да и зажили себе, беспечально проматывая остатки когда-то значительных владений. Наследники появились позднее, с сомнительными бумагами и неясной степенью родства с покойным. Как всегда бывает в подобных случаях, выяснение прав превратилось в долгую тяжбу между претендентами. Хватало взаимных обвинений в самозванстве, апелляций к крови, земле, особой любви к покойному. Пока продолжался процесс, имение превратили в руины».
Об «Украйне»
Историческая справка
«Украинами» в Древней Руси назывались не окраины России или Польши, а боевые границы «Руськой земли»: Сульская оборонная линия (Переяславщина), Галицкое Понизье и Волынская украина (территория на запад от Бреста). Каждая территория считалась боевым кордоном Руськой земли.
Название «Украина» употребляется впервые в Киевской летописи под 1187 г., когда говорится о преждевременной смерти переяславльского князя Владимира Глебовича: «Плакашася по нем вси переяславци… О нем же Украйна много постона». Украинские авторы не любят упоминать, что Владимир Глебович был племянником Андрея Боголюбского, союзники которого жестоко обошлись с Киевом в 1169 г. Но князь был молодой и боевитый, крепко защищал Переяславльскую землю – часть исконной Руси, которая и производит теперь слово «Украина». Никто тогда не знал, что это станет новым названием Руси. А в то время просто «украиной» называлась сульская (вдоль реки Сула) оборонная линия. Но совершенно очевидно, что изначально слово «украина» начали употреблять именно древние украинцы-русины.
Двумя годами позже князь Ростислав прибыл «ко украйне и взя два городы Галичкыи». В 1213 г. вспоминается «Волынская Украина» и «вся Украйна». То есть понятие, подразумевающее «край», «окраину», применялось как к западным, так и к восточным частям Южной Руси. Нужно учитывать, что «центр» и «окраины» были недалеки друг от друга: от Киева, или Галича, или Переяслава до некоторых «окраин» было не более полусотни километров.
С XIV–XV вв. понятие «Украина» из просто «окраины» трансформируется по смыслу в «край», «краину» (на современном украинском языке «страну»). Уж больно велики были окраины. В XIV–XV вв. так называли Северщину и Переяславщину, в XVI в. – Нижнее Поднепровье, Подолье, Полесье, Холмщину, Закарпатье. Упоминаются такие земли, как «Украина Руськая» (вся Западная Украина). Нельзя утверждать, что все упоминания слова «Украина» касаются исключительно территории нынешней Украины, ведь окраин было много. Например, Новгород для Москвы был «немецкой украйной».
Впоследствии возникает стойкая ассоциация, связывающая «Украину» и казаков. С XVI в. Украина была местом основных интересных событий для населения Среднего Приднепровья. Казачество и Запорожская Сечь, обосновавшиеся на границе Дикого Поля, могли бы вызвать у нас ассоциации с тем самым, стоящим на границе половецких степей Переяславльским княжеством, впервые упомянутым как «украйна». Всеобщее распространение термина «Украина» поэтому логично относится ко второй половине XVII в., когда вся Надднепрянщина становится казацкой Украиной.
В фольклоре Украина обычно ведет себя крайне эмоционально, точно так же, как и в 1187 г.: стонет и плачет, о ком-то горюет. Малороссия стала отечеством официальным (она фигурировала в православном восприятии Киева, повлиявшем и на восприятие светских образованных людей), охватывая земли Левобережья. А Украина с XVII в. становится отечеством эмоциональным, не ограниченным узкими рамками Гетманщины. Как во всем, связанном с эмоциями в восприятии отчизны, сложно четко ограничить в географии «пределы» этого чувства. Можно любить одну шестую часть суши, можно любить село или область. Но в целом Украина стала региональным народным названием для Надднепрянщины, попав в официальные названия до ХХ в. лишь однажды – в виде Слободско-Украинской губернии, просуществовавшей до 1835 г. и ставшей потом Харьковской.
Русь и ее народность
Историческая справка
Согласно мнению современных языковедов, никогда не существовало общего восточнославянского языка, и «древнерусская народность» не имела своего языка, кроме книжного – церковно-славянского или староболгарского. Но это было как латынь у англичан, немцев и французов. Неразговорный язык.
Государство Русь было коллективной собственностью рода Рюриковичей, «семейным бизнесом»; его стабильность зависела преимущественно от состояния внутрисемейных отношений. К сожалению (для подданных государства), у Рюриковичей не существовало обычая строгого наследования верховной власти старшим сыном, поэтому ее приходилось все время делить на всех сыновей, а им – спорить из-за старшинства. С учетом высокой плодовитости князей, делить приходилось на все большее и большее число пайщиков. Поэтому понятие «феодальная раздробленность» к Руси имеет весьма отдаленное отношение. Ведь тогда можно заметить, что (за исключением сильных боярской аристократией Галича и Новгорода) всюду мера раздробленности была прямо пропорциональна разрастанию рода Рюриковичей. Такие же проблемы стояли все время перед франкскими королями из династий Меровингов и Каролингов[8]. В Западной Европе это называют «долевым королевством». Но на Руси, в отличие от Франции, не сформировалась феодальная система в ее классическом варианте. То, насколько «древнерусский феодализм» не похож на «настоящий», ставит под сомнение необходимость вообще употреблять этот термин относительно наших тогдашних реалий.
Повторюсь: на Руси князья или вырезали кровнородственных конкурентов, или достигали временного консенсуса – «триумвирата Ярославичей»[9] либо чего-то подобного. Члены рода мигрировали, в зависимости от ситуации, по городам и весям. Иногда случалось, что части семьи «пускали корни» на тех или иных землях, что укрепляло эти территориальные образования. Так обзаводились «отчиной»: Святославичи – в Чернигове, «Рогволожи внуки» – в Полоцке, Ростиславичи – в Перемышле и Прикарпатье, младшие Мономаховичи – в Ростове – Суздале – Владимире.
