— Зачем ты пришел? — голос даже не дрогнул.

— Решил, что нам нужно поговорить еще раз. Похоже, ты не восстанавливал Лайн, до тебя не дозвониться. Хотя я все равно собирался прийти лично, просто предупредил бы заранее, — внимательный взгляд первокурсника опять был полон уверенности, и это заставляло внутренне напрягаться. Но — ненадолго. Наставник был готов ко всему.

— О чем? Мы со всем разобрались вчера. Тебе что-то непонятно?

— Да. Зачем ты мне соврал? — вот на этом Артит с трудом подавил нервный смешок и лишь вопросительно вскинул брови. Конечно, слышать претензии по поводу честности от Конга было забавно, но они же не развлекательное шоу снимали, чтобы веселиться. Им бы поскорее разобраться со всем и разойтись, а не затягивать разговор неуместным проявлением чувств. Увы, младший, в отличии от него, не торопился. — Я вчера разговаривал с твоими друзьями. Они сказали, что у тебя нет другого парня. Тот… кого ты мне показывал… ты с ним даже незнаком.

Глупо, глупо, глупо… Но вполне ожидаемо. С тех пор, как утром ребята рассказали об их встрече, он знал, что первокурсник ткнет его в это. Как будто это имело значение.

— У меня нет никакого парня, Конгфоб. Так будет правильнее. То, что мы переспали, не сделало нас кем-то друг другу. А он… мне понравился. Чтобы понять это, мне хватает одного взгляда. С тобой было то же самое, — еще договаривая последнее предложение, он понял, что зря сформулировал так… Ярость, на мгновение вспыхнувшая в глазах напротив, приглушилась и поплыла туманом. Или это он сам… поплыл. Артит моргнул лишь раз в попытке восстановить зрение, а красивое лицо младшего уже оказалось в считанных миллиметрах от его собственного.

— Ты не рассказывал мне этого, пи. Как это было? Когда ты понял, что я нравлюсь тебе? — тон — мягкий и обволакивающий, взгляд — бездонный и дурманящий, зовущий… соблазняющий… нырнуть туда, глубже…еще… откуда нет спасения. Нет… нет…

— Нет. Зачем? — ладонь наставника жестко легла на грудь Конга, останавливая любое возможное движение младшего, но легла неудачно: прямо туда, где билось сердце первокурсника. Быстро-быстро. — Это прошлое. Оно не вернется.

— А в настоящем? Каким ты видишь меня сейчас? — первокурсник чуть наклонил голову в бок, как-то вопросительно улыбаясь и вглядываясь ему в глаза. Артит бессознательно сжал пальцы, стягивая рубашку младшего в горсть. Ублюдок. Ударить бы его посильнее, накричать, причинить боль и… разрыдаться… близко-близко прижавшись щекой к тому самому месту, где отсчитывает удары чужое сердце. Гадость. Мелькнувшая мысль вызвала отвращение, и наставник слегка оттолкнул парня от себя.

— Смотреть на тебя сейчас я не собираюсь, Конгфоб. Пойми, пожалуйста, простую вещь: после одной ночи не обязательно встречаться друг с другом или чувствовать себя обязанными. Бывают неудачные эксперименты. Как у нас с тобой. Кто мне нравился, нравится или понравится в будущем — не твое дело. Также, как не мое — знать то же самое о тебе.

— Мне это сказать не сложно, пи. Для меня есть только один человек. В прошлом, настоящем и будущем. Ты.

Все-таки не надо было открывать дверь. Впускать его в свою комнату, и уж тем более в жизнь… Но если он хочет, то Артит вновь встанет на обломки собственной души и скажет ему это прямо в глаза:

— Мне плевать, Конг. Это твоя проблема.

Вот так. Это тоже легко. С каждым разом все легче. Он повторит это столько раз, сколько потребуется. Даже во сне. И никогда… ни за что не поверит в столь чудовищную ложь. Не важно, что за мотивы ведут первокурсника. Артит больше не сломается. Никогда…

========== Часть 64 ==========

***

Он пришел сюда не за этим. Поговорить, поругаться, поспорить — возможно. Но не так… Не мучить и истязать того, кто ему дорог. Не сходить с ума от боли самому. Нет, не от слов старшего. В конце концов, как только третьекурсник открыл дверь и бросил на него пустой, отстраненный взгляд, Конгфоб моментально понял, что их с Артитом разговор пойдет по вчерашнему пути. С первого мгновения безразличные фразы не удивляли и даже почти не задевали. Все казалось таким предсказуемым… Примерно до подчеркнуто язвительного «У меня нет никакого парня». Губы старшего продолжали цедить набор предложений, а глаза… Надежная защита, что с самого начала укрывала темный взгляд старшего ломалась и трескалась, обнажая то, что за ней… вспышками, рывками, долями секунд… их жизнями, что менялись безвозвратно. За призрачной ширмой равнодушия наставник прятал себя. Свою душу, что больше не страдала — билась в агонии в беспросветной мгле и тишине.

Его Солнце умирало, отворачиваясь и отказываясь смотреть на него, а он не знал… до сих пор не знал, как все изменить. И этот его безумный рывок ближе, без мыслей, на одних инстинктах, был лишь отчаянной попыткой отвлечь, остановить увиденное хоть на секунду. Только лучше не стало. А вот наоборот — да. Почему? Почему его застенчивое чудо, что тянулось к нему так недавно, не желало света? Не желало тепла? Юноша не понимал, но видел, что старший стоит на самой грани и, будто смеясь над собой, пытается шагнуть еще дальше… Только… нет. Конг не отступит и не отпустит его туда. Даже если для того, чтобы сберечь, придется причинить боль.

— Моя, — ровно согласился первокурсник с лидером инженеров, наблюдая за тем, как зрачки старшего затапливает мутным приливом гнилой брезгливости. К нему? К себе самому? Уже не поймешь… — А тебе все равно.

— Именно.

— Тогда… ты не будешь против, если я начну ухаживать за тобой?

Артит дернулся. Еле заметно, но юноша не спускал с наставника глаз и знал, что не ошибся. Третьекурсник точно хотел бы сказать, что не позволит этого, но не мог пойти против собственных, только что озвученных, слов. Ловушка захлопнулась, и лидер инженеров не знал, куда отступить. Но это сейчас. Конечно, он будет пытаться: отчаянно, огрызаясь и впиваясь в самого Конга по пути.

Горько… Сколько же времени потребуется, чтобы убрать все то, что разделяло их, и вновь прикоснуться к своему… любимому пи? Почему это слово — «любимый» — пришло только сейчас? Сейчас, когда Артит погибал в им же самим созданной темнице, а теперь еще и метался в капкане, за считанные секунды придуманным уже Конгом и не смягченным ничем? Почему не тогда, когда лидер инженеров завязывал тонкую белую нить на его запястье? Не тогда, когда старший тянулся к его губам той ночью? Не на следующее утро? Почему, почему он не осознал это раньше — до того, как закрыл за собою дверь, оставляя наставника наедине с чем-то страшным и темным, что за несколько дней расшатало все, что казалось незыблимым. Ответов нет. Есть только уверенность: он не сдастся. И не позволит сделать этого пи. Даже если это снова заставит наставника плакать. Слезы Конгфоб стереть сможет, вернуть Артита назад, если старший уничтожит себя окончательно — нет. «Больно, Солнце? Мне тоже» — слова, что жгли душу, наверняка, отражались и в его собственных словах, но третьекурсник не видел… не верил им.

— Это… бессмысленно. Я не буду с тобой встречаться.

— Я не прошу встречаться со мной, пи. Просто не прячься. Пожалуйста.

— Я и не прятался от тебя! — теперь настала очередь первокурсника чуть вскидывать брови, одним взглядом напоминая о ситуации во время конкурса Лун. Артит понял, отвел глаза, скрывая тысячи невысказанных слов, но Конг и не думал, что услышит их сейчас. — Это другое… Ты просто зря потратишь время. Мой ответ останется прежним. Мне… не понравилось быть с тобой, и я… не хочу повторения.

Студент экономического факультета опустил взгляд на вцепившиеся в покрывало пальцы старшего, осторожно погладил их собственными, а потом… просто накрыл их своей ладонью, чуть сжимая. Наставник этого даже не заметил, всматриваясь куда-то в сторону. Как бы первокурсник хотел, чтобы все было по-другому…

— Ты можешь отказывать мне столько, сколько посчитаешь нужным. Только не убегай. Не делай вид, что меня не существует.

— Именно так поступают с людьми, которые тебе не нравятся, Конг! — Артит вспыхнул от злости и резко повернул к нему голову, прожигая его взглядом. Первокурсник неосознанно улыбнулся. За все время их общения лидер инженеров редко позволял себе гнев, но это была живая, яркая реакция и она была лучшей из тех, что младший видел за сегодня. — И это не смешно!