— А возможно — его расстреляли, — как можно более равнодушно ответил Брок.

Не став разлёживаться и не давая телу передумать от такой желанной близости, Брок поднялся, потянулся, разминая мышцы.

— Нет, — возразил Джек. — В меня стреляли, я помню, как ощущается пулевое. А там был укол в грудь — и провал. Больше на транки похоже.

— Значит, нам как-то надо попасть в Гильбоа.

Брок глянул на него через плечо, оскалился, загоняя тоску и беспокойство как можно глубже в себя.

— Но сначала — стирка!

***

Зимний Солдат в черной форме разведчика залег на крыше, откуда открывался прекрасный обзор сцены, где король Сайлас собирался публично опозориться. Что ж, Солдат не даст ему этого сделать.

Пути отхода были подготовлены, винтовки пристреляна, Томасина проинструктирована. Даже погода была на стороне Зимнего Солдата: пасмурно, никаких бликов, и ни ветерка. Судя по запахам, дождь пойдет только к вечеру. К вечеру Солдат будет уже далеко.

Машина подъехали к концертному залу ровно по часам, словно водитель время по секундомеру отмерял. Но у Томасины всегда всё было чётко. Она сама выбирала зал, проверяла охрану, всех, кто должен встречать короля и его свиту, но в этот раз она делала поправку на снайпера, залёгшего на крыше.

Сайлас улыбался, приобнимал за плечи Розу, с теплотой поглядывал на дочь — идеальный отец, если бы не приказ расстрелять сына лишь за то, что у него оказалось собственное мнение.

Зимнему Солдату было наплевать на заебы короля и его богатый внутренний мир. Он дождался идеального момента и спустил курок. Бронебойная пуля, пробив бронежилет под пиджаком и рубашкой, вошла прямо в сердце. Король рухнул.

Солдат оставил винтовку — позже она послужит доказательством вины Уильяма Кросса, — спустился с крыши по пожарной лестнице, стянул балаклаву, надел бейсболку и нырнул на заднее сиденье неприметной машины, ждавшей его в двух кварталах от зала.

Он покинул Шайло и вернулся на лежку до того, как Томасина объявила план «Перехват» и заблокировала все выезды из города. Она сама смогла приехать только поздно вечером, тихо прошла в гостиную и без сил опустилась на диван. По идее, она должна быть раcстроена, короля убили прямо на сцене, он даже ручку в руки взять не успел, чтобы подписать чёртов договор о перемирии, позорный договор, считай, капитуляцию, но на сердце ничего не было, кроме чувства бесконечной усталости.

Винтовка была ровно там, где она и должна была оказаться. Все документы на неё вели только в одном направлении — к человеку, заведующему вооружением в Гильбоа — Уильяму Кроссу. Самым неожиданным было то, что Роза без каких-либо сомнений приняла вину своего брата и лично приказала арестовать его.

Зимний Солдат сел рядом с усталой подавленной Томасиной и обнял ее.

— Отдохни, — сказал он. — Завтра будет безумный день, но сегодня — просто отдохни как следует.

Томасина молча кивнула и закрыла глаза, позволяя себе хоть немного расслабиться. Завтра они вернут Гильбоа пропавшего принца, и королевство снова обретёт короля, а главное — не будет никаких случайностей, Томасина лично убедилась в том, что Сайлас Бенджамин не восстанет из мёртвых.

— Ваше Высочество, — тихо проговорила она, не открывая глаз. — У вашего отца была любовница, и она родила ему сына.

— Сколько ему? — спросил Зимний Солдат.

— Семь. Сет болезненный ребёнок, очень слабый, но умный мальчик. Его матери тоже хватает ума ни на что не претендовать и держаться в тени.

Томасина впервые кому-то рассказывала эту тайну всех тайн, самый большой позор монарха и самую большую его любовь.

— Я позабочусь о них, но позже. Действительно позабочусь, — пообещал Зимний Солдат. — Мальчик и его мать не виноваты в лицемерии короля.

От души у Томасины отлегло. Хелена никогда не нравилась ей хотя бы тем, что не закончила эту связь ещё в самом начале, позволила родиться ребёнку, который мог угрожать спокойствию королевской семьи, но Сет действительне не был виноват в том, что родился. Томасина очень боялась того, что Джек решит и их устранить, но принц оказался благоразумнее и великодушнее своего отца.

— Чем Сет болеет? — спросил Зимний Солдат.

— Лейкемия, — ответила Томасина. — Мальчику делали пересадку костного мозга от отца, но результатов нет.

— Не жилец… — задумчиво сказал Солдат. — Он стоит в очереди на пересадку костного мозга? Донору не обязательно быть кровным родственником.

— Вы же знаете, как в Гильбоа с медициной. — Томасина вздохнула и села прямо, перестав наваливаться на принца.

Как бы она сама хотела отправить сестру лечиться в другую страну, туда, где её болезнь не считалась бы приговором, но это было невозможно. Денег и так едва хватало, даже несмотря на помощь Его Величества. Только Томасина никак не могла понять, почему Сайлас не может помочь собственному сыну.

— В Гильбоа не с медициной плохо, в Гильбоа с распределением бюджета плохо, — сказал Зимний Солдат. — Страна постоянно воюет, миллиарды вылетают в трубу. Эту бесконечную войну нужно закончить. Иначе денег не будет никогда и ни на что.

Не согласиться с Его Высочеством не получалось. У Кросса-старшего было слишком много денег и власти, намного больше, чем у короля, и выпускать эту власть из рук тот не собирался. Оставалось надеяться на то, что принц окажется хотя бы вполовину таким, каким увидела его Томасина.

— Ничего, Томасина, — приобнял ее Зимний Солдат. — Мы с тобой обдерем Кроссов как липку, все их деньги пойдут в казну, а твою сестру и Сета мы отправим лечиться в Германию или в Израиль. Я тебе крепко задолжал.

***

Парк Чероки Брок с Джеком покинули через два дня, которые Брок потратил с пользой для себя и для дела.

Во-первых, он учился, глядя Джеку в лицо, даже мысленно называть его этим именем, а не перескакивать на “Зимнего” и “детку”. Во-вторых, он всё-таки разработал какой-никакой план, как можно было добраться для начала до Мексики, а уж там наняться на судно, к примеру, до Нидерландов, даже без документов, труда не составит.

Джек же тренировался по программе разведчиков. Ему позарез необходимо было понять возможности этого тела. Конечно, с силовыми нагрузками тут было туго — никаких тренажеров под рукой, поэтому вместо того, чтобы тягать штангу и гантели, Джек просто колол дрова.

Такое стремление понять себя и радовало Брока, и одновременно ввергало в уныние, так как только доказывало слова Джека о перемене тел. И не думать, жив ли сам Зимний в теле этого самого Джека, не получалось. Никакой информации было не найти. Брок до сих пор не рисковал выходить в интернет, хотел убраться как можно дальше не просто от Вашингтона, но и из Штатов. Не верилось, что Роджерс за здорово живёшь отпустит своего дружка Баки, хоть от Баки там и нет ничего, даже внешность — и та сильно изменилась.

С Джоном простились рано утром, он выделил Броку одну из своих машин.

— В угон я заявлять не буду, так что эта тачка, считай, твоя, но с документами надо что-то делать, не пойдет так.

Брок это всё прекрасно понимал, но подготовленные загодя очень качественные подделки так и остались лежать в одной из нычек.

— Брок, нам переодеться надо, — сказал Джек. — Этот мой черный прикид слишком палевный.

Брок только сверкнул улыбкой. Одежда Джона не подошла бы никому, да Брок и просить не стал. Зачем создавать старому приятелю лишние неудобства, он и так машину выделил и даже дал немного денег, пообещав всё же навести справки о Страйке.

Но в одном Джек был прав — кожаную сбрую Зимнего следовало поменять на что-то более мирное.

— Джинсы, рубаха в клетку и перчатка, — продолжил Джек. — И кепка. Такую прическу прятать надо.

— Да подровняю я тебе потом стрижку, подровняю, — хохотнул Брок, прекрасно помня полный обиды взгляд после того, как он наскоро обкорнал Джеку длинные патлы Зимнего. — И одежду достану.

— У меня вид как у младшего придурка из «Тупой и еще тупее», — буркнул Джек. — Но это и к лучшему. А тебе побриться бы, ты на вахаббита похож. У меня хоть борода рыжая.