— После всего, что ты сделала, ты не имеешь никакого права осуждать его, — гневно высказалась Асока, дырявя Падме взглядом.

— Да, я совершила большую ошибку, вот только я была бы признательна, если бы ты перестала бросать мне это в лицо, — раздраженно отмахнулась от нее Падме.

— Я буду делать это столько, сколько захочу, пока ты…

— Вы обе, остановитесь! — голос Энакина был спокойным, но решительным, — да, она изменила мне, но я не настолько огорчен этим. Не настолько сильно. И я не хочу, чтобы вы ссорились из-за этого. Не сегодня и не в моем присутствии.

Асока на мгновение пересеклась взглядом с Падме, которая, вложив в ответ все свое презрение, отвернулась в сторону. Как только она это сделала, Энакин устало вздохнул и откинулся на спинку сиденья, закрыв глаза и расслабившись, тогда как Асока небрежно легла головой на его колени.

— Не против? — поинтересовалась она.

— Не-а, — успокоил он ее, даже не открывая глаза. Зато Асока не отрывала взгляда от Падме, и ей было все равно, что та могла об этом подумать. При этом у нее не было никаких причин стыдиться. Кроме того, раз Энакин не возражал, а ей было удобно здесь, она не могла отказать себе в таком удовольствии.

«Пихаешь это мне в лицо, да?» — подумала Падме, прежде чем отвести глаза. Она понимала, что не имеет никакого права ревновать, но видеть на его ногах голову другой девушки было неприятно, особенно когда та лежала так, что была похожа на конвора, который с заботой согревал и оберегал свое потомство. Выбраться отсюда еще никогда не звучало так заманчиво.

— Можете веселиться, но не забудь завтра быть на Набу, — сказала Амидала.

— Обязательно буду, — ответил ей Энакин, после чего она ушла. Немного погодя, он удивленно посмотрел на Асоку, приподняв брови. — Что все это значит?

— Что именно? — удивилась она.

— Куда дальше? — спросил водитель.

— К Храму Джедаев, — уточнил Скайуокер.

— Мы просто вернемся? — удрученно промямлила Тано.

— Нет, я просто хочу добраться до Затмения, мне нужно тебе кое-что показать, — сказал он, прежде чем указать рукой на ее голову на своих коленях. — А теперь что касается твоего вопроса. Я имел в виду это.

— Эй, ты же согласился, а Падме, как видно, явно это не понравилось, так что одного этого для меня было вполне достаточно.

— Ты правда терпеть ее не можешь?

— Я просто удивлена тому, как ты можешь терпеть ее, после всего, что она сделала. Как ты вообще можешь сохранять спокойствие?

— Ты бы предпочла, чтобы я был зол на весь мир? Когда я узнал об измене, мне было очень больно. Если бы я любил ее так же, как в тот день, когда мы поженились, то после этого, скорее всего, я никогда больше не захотел бы увидеть ее лицо снова, кроме всего прочего, я выбил бы Кловису все зубы. Но теперь то, что я испытываю сейчас, облегчает мне всю задачу и помогает быть спокойней. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?

— Думаю, да. Странно, как ты можешь терпеть, но, Сила пусть будет мне судьей, я не могу. Не после того, что она совершила.

— Именно поэтому ты так положила голову на мои колени?

— На худой конец, это заставило ее в какой-то степени хотя бы пожалеть о содеянном, — объяснила Асока, хотя она, скорее всего, попыталась бы выказать жалость к Падме, нежели просто признаться, что ей очень нравилось вот так лежать на нем.

— Может быть, тебе просто понравилось лежать на моих коленях? — подколол ее Энакин, заставляя лекку Асоки покраснеть. Даже если он частенько поддразнивал ее, было удивительно, насколько быстро он добился реакции с ее стороны.

— Да заткнись ты, — ответила она, пряча от него глаза. Этот жест дал ему надежду на то, что слова Рекса были правдой, — куда ты меня везешь? Если это место сулит проблемы, то мне лучше поскорее поменять одежду и избавиться от этих каблуков.

— Нет, это место не такое. Оно покажется тебе довольно знакомым, — добавил Энакин, когда они вышли из спидера. Возможно, это был единственный раз, когда им предоставлялась возможность прокатиться на дорогом спидере, так что это было определенно приятно, но никто не хотел искать причин, чтобы и дальше использовать транспорт в своих личных целях.

— Ладно, Скайрокер. И куда это ты меня снова собрался тащить? — спросила Асока, когда они были уже в Затмении.

— Скоро увидишь! — добавил Энакин, прежде чем радостный R2 подал сигнал о своем присутствии, — привет, дружок, я думал, ты будешь с 3PO, — пищание R2 было возмущенным, даже злым.

— Кажется, все окружающие злятся на Падме больше, чем ты сам, — заметила Тано, когда R2 ответил удивленным пищанием, — да, да, ты не ослышался, он и правда не злится.

— А я и не зол, — спокойно сказал Энакин, этим заставив R2 запротестовать, — да не буду я ей говорить это!

— Думаю, ты должен.

— Вы двое просто невозможны.

— А ты намного хуже нас.

— Пошли уже, — попросил он Асоку, когда они посадили корабль. Прежде чем последовать за ней, Энакин обратился к R2: — останься здесь, мне хотелось бы поговорить с ней наедине.

Дроид с сарказмом пропищал, когда Энакин вышел наружу с Асокой, осматриваясь по сторонам.

— Для чего ты посадил корабль на крышу?

— Неужели ты не помнишь?

— Подожди… — в это мгновение у нее в голове словно щелкнуло, — Вейвардский Небоскреб!

— Именно! Здесь все и началось, наше путешествие и уход из Ордена, — после чего он, глубоко вздохнув, продолжил: — учитывая все то, через что мы прошли, надеюсь, ты понимаешь, насколько сильно я забочусь о тебе.

— Мы же проходили это?

— Да, но многое изменилось с тех пор, — ответил он, взяв одну из ее рук в свою и потирая большим пальцем тыльную сторону ее ладони. Асока посмотрела на его лицо, выражение на котором было мягким и задумчивым. — Еще до того, как мы стали охотниками за головами или я начал использовать молнию.

— Прежде чем мы узнали, что значит жить обычной жизнью, — добавила она, заставляя Энакина кивнуть.

— Когда точно знал, кого люблю.

— Все меняется, Скайрокер, — мягко сказала Асока.

— Это так. Потому что сегодня ты женат, а завтра влюбляешься уже в другую, — начал Энакин, смотря на открывающийся перед ними вид города. Асока быстро повернулась к нему, широко раскрыла глаза.

— Что ты имеешь в виду? — медленно спросила она.

— Все это случилось до того, как я понял, насколько ты прекрасна. До того, как я захотел ощутить, насколько твоя кожа мягкая. До того, как я захотел поцеловать тебя до потери сознания, — признался Энакин, поворачиваясь к Асоке. Его сердце забилось быстрее, и она поняла, насколько сильно он нервничал. Но мягкое выражение его лица заставило ее нервничать не меньше.

— Энакин…

— Послушай, прежде чем что-нибудь сказать, дай мне закончить. Мне потребовалась целая вечность, чтобы понять это, и мне плевать, что о моем решении подумают другие, если это станет реальностью. Единственное, что меня волнует — это ты и что между нами теперь изменится. Хорошо это или плохо, но я люблю тебя, Шпилька. Пусть мне и не хочется, чтобы это встало на пути к нашему прежнему общению, — объяснил ей Энакин, тяжело выдохнув через нос. Все. Он это сделал. Он открыл свое сердце ей.

Удивление Асоки было не таким сильным, поскольку Рекс и раньше ее уверял в том, что Энакин чувствует к ней то же самое, но оно все же было. Но удивление быстро исчезло, уступив место восторгу и широкой улыбке.

— Знаешь, я никогда бы не поверила, что ты скажешь мне это! И это звучит потрясающе, — ответила ему Асока, заставив Энакина улыбнуться так же широко, как и она. — Я тоже тебя люблю, Эни.

Энакин не смог отреагировать на это ничем другим, кроме как нежно погладить ее по правой щеке, прежде чем притянуть к себе для поцелуя. У Асоки не было особого опыта в этом, кроме тех, которые были навязаны ей силой, так что этот поцелуй был просто потрясающим. Энакин медленно оторвался от нее, все еще держа руку на ее щеке. Асоке захотелось поцеловать его снова, но она сдержалась.