— Тогда могу сказать, что твой выбор был правильным, — ответил Оуэн с мягкостью в голосе. — И? Где сейчас эта Асока? Она не пришла с тобою?

— Я здесь, — сказала Асока, высунув голову из-за угла, — эм… не хотела быть незваным гостем, но…

— Шпилька, всё хорошо, можешь войти, — успокоил её Энакин рукой, позвав внутрь. Услышав ответ бывшего Джедая, она позволила себе войти.

— Клёвый у вас дом, особенно по сравнению с дырой, в которой живём мы.

— Если хотите, вы вдвоём можете жить здесь.

— Спасибо за предложение, но нет. Если Джедаи вернутся за мной, то мне не хотелось бы, чтобы они начали допрашивать вас.

— Почему они должны прийти за тобой? Ты же вроде ушёл?

— Так бы оно и было, но Энакин у нас имеет ореол «Избранного», так что Совет сделал исключение, — ответила Асока с неодобрительным видом.

— Это звучит проблематично, по меньшей мере, — сказала внезапно Беру, выйдя из кухни и протирая руки полотенцем.

— Слово «проблематично» — это и есть описание моей жизни, — ответил Энакин, подняв один из своих световых мечей перед собой с помощью Силы. Оуэн и Беру следили глазами за парящим объектом. — Но я закончил с ними. Я хочу жить по-своему и по своим правилам.

— Это и есть настоящая сила Джедаев? — спросил Оуэен, показывая на световой меч.

— Это Сила. Всё в вселенной имеет в себе мидихлорианы, — разъяснял Энакин, при этом отгоняя от своих глаз силуэт Квай-Гона, — без них не было бы жизни и мы ничего бы не знали про Силу. Пользователи Силы, как я или Асока, имеем их в себе намного больше, чем ты и твоя жена, это позволяет нам использовать Силу.

— Значит, Сила есть во всём? — не переставал спрашивать Оуэн.

— Да, это зарождает жизнь, позволяя таким чувствительным к Силе людям, как я и Асока, пользоваться ею. Есть люди, которые используют её во имя добра, другие во имя зла. Есть ещё такие, которые ни входят ни в одну из этих групп, — закончил Энакин, прицепив меч на пояс.

— Кончайте уже с этим. Вы голодны? — спросила Беру.

— Я бы поел немного, — ответил Энакин и посмотрел на Асоку, — а ты?

— Я тоже, — ответила она, пожав плечами. Услышав ответ, Беру пошла на кухню, тогда как Энакин посмотрел на Оуэна, но уже с более тяжёлым взглядом.

— Так… были ли проблемы с Песчаными Людьми в мое отсутствие? — спросил он. Мрачность в его голосе не прошла мимо Асоки. Во многих случаях он пытался скрыть это, но в этот раз ему было всё равно, его голос отдавал тёмным тоном и силой.

— Никаких. Они давно здесь не появлялись к нашему счастью, — прозвучал ответ Оуэна, на что Энакин немного успокоился.

— Так, хм… что за проблемы у вас с Песчаными Людьми? — задала вопрос Асока.

— Они животные! — ответил Энакин без каких-либо эмоций.

— Даже если бы они ими не были, они ведут себя как животные. Я потерял несколько близких мне друзей и его… нашу маму, от их рук, — ответил Оуэн с грустью.

Асока посмотрела на него, но тот отвёл свой взгляд, пытаясь не пересекаться с ней. Это было то, о чём ей рассказывал Энакин, и, как видно, по понятным причинам раны еще не зажили.

— Могу точно сказать, что это должно быть невыносимо для вас, — говорила Асока смотря именно на Энакина.

— Да, конечно… Я пытаюсь думать, что она сейчас в лучшем месте, хотя всякое место лучше этой дрянной планеты, — ответил Энакин. На этом Оуэн перевёл взгляд на Асоку.

— А что насчёт твоих? Приятно было бы знать, что хоть у кого-то история с родителями сложилась лучше нашей.

— Это… то, о чём я бы не хотела сейчас говорить, — ответила Асока, нервно потирая руку.

— Болезненная тема, да? Видимо у нас всех такое нехорошее начало, — ответил Оуэн, когда Беру зашла в комнату.

— Вот остатки фамбы. Это немного, но многого вы не найдёте на этой планете.

— Этого вполне достаточно. Я рад, что ты очистила её шкуру от мяса, так как без этого оно было бы несъедобным, — ответил Энакин.

— Это хорошая еда для поездок, — сказала Асока, взяв одну ради пробы. — Неплохо вкус.

— Спасибо, — ответила Беру, пока Энакин лопал свою часть.

— Так какой же у тебя план действий?

— Не засветиться сильно, но пытаться найти работу, которая может всё еще создавать проблемы Сепаратистам, — ответил Энакин безмятежно, откусывая мясо.

— Ну если так, то у меня есть информация, которая может заинтересовать тебя, — добавил Оуэн, заставив Энакина оторваться от поедания своей фамбы.

— Я тебя слушаю.

— Я не знаю, достоверна ли информация, но есть слухи о некоей группе мятежников. Им не нравится то, сколько власти у Джаббы в руках. Их цель очистить планету от его влияния. Они называют это войной, но на самом деле они не смогли бы чем-то сильно помешать Джаббе, кроме как стать назойливыми мухами, кружащими вокруг его ушей, — рассказывал Оуэн, что захватило внимание как Асоки, так и Энакина.

— Видимо всё что здесь нужно это уникальные… таланты, которые повернут ход событий. Ты случайно не знаешь, как их найти?

— Конечно же нет, какой смысл создавать мятежную группу, если один фермер может их легко найти?

— Всё предельно ясно, нам придется самим найти этих людей, нет никого в мире, кто не оставлял бы за собой следы… — сказал Энакин, потирая челюсть пальцами.

— Что они конкретно сделали в вопросе создания помех для бизнеса Джаббы? — спросила Асока.

— Немного. В основном редкие по возможностям атаки. Это заставило Джаббу увеличить охрану своих караванов. На эту минуту, это борьба между натренированными наёмниками и группой людей, которые, скажем… устали от тирании Джаббы. Как бы ваша Республика ничего не сделала для помощи этим людям, — Оуэн сказал, дёрнув плечом. Лицо Энакина потемнело. Война не только исказила его представление о себе самом, но и заставила забыть о главной опухоли галактики: о криминале. Такие уроды, как Хатты, могли проскользнуть через всё, так как Республика была занята войной.

— Во всей галактике нет таких наёмников, которые справились бы с двумя невероятно тренированными и сексуальными пользователями Силы, — ответил Энакин, скрыв свой гнев за улыбкой. Оуэн и Беру перекинулись взглядами, а Асока… просто впилась взглядом в Энакина. Если кто-нибудь продолжил бы настаивать на этой теме, то она превратилась бы в красный томат от стыда.

— Ты что, сейчас недвусмысленно… намекнул на то, что Асока, по твоим словам, сексуальна? — спросила Беру.

«Твою же…» — пронеслось в голове у Тано, а её щёки стали сиять румянцем. Ни за что на свете сейчас она не смогла бы смотреть сидящим прямо в глаза, особенно, учитывая то, что слова Энакина в глубине души были ей приятны.

— В первую очередь я это говорил про себя, и только потом про неё, — ответил Энакин спокойно. Хотя он и не пытался отказаться от своих слов, это все равно не делало ситуацию менее неловкой.

— Ты всё же имел это в виду, — парировала его слова Беру. Оуэн в это время смотрел на Асоку, которая прятала свой взгляд ото всех, а её лицо было намного краснее обычного. Он пытался изо всех сил не усмехнуться от этой сцены, ведь всё было веселее некуда.

— Не принижая красоту Асоки, всё-таки суть моего предложения была про меня и только меня, — сказал Энакин, напоминая сейчас Оби-Вана с его философским подходом к жизни.

— Давайте кончать с этой темой… — продолжила Асока в попытках свести румянец с лица — … моё предложение состоит в том, чтобы мы разузнали какие у Джаббы новые предприятия, будут ли мятежники пытаться сунуться в это, а после использовать момент, чтобы представить себя им.

— Великолепная идея. Дело осталось за малым, а именно найти то, что приманит их внимание к себе… — ответил Энакин, ухмыляясь, — и я знаю как нам этого добиться.

— Каков же твой Великий план?

— Если то, чего ты желаешь, нелегально, то Хатты — это те слизни, которые смогут это тебе достать. И что же для армии важнее её количества?

— Оружие, — догадался Оуэн.

— Именно. Посему мы закажем много оружия, что привлечёт внимание мятежников к каравану. После мы используем момент и убьём всех прислужников Джаббы, этим завоевав доверие восставших. Если нам удастся, конечно же, — ответил Энакин, приковав внимание Беру к себе.