— Ты не сможешь доказать свою ложь, в которую тебя заставили поверить джедаи, — возразил сенатор.

— Это вовсе не ложь, — остановил того сенатор Кловис, внезапно поднявшись с места.

— Сенатор Кловис. Я-то думал, вы принимаете относительно разумные шаги в политике, — откликнулся тот же сенатор с удивлением.

— Вот именно. По этой причине я и решился на этот шаг, — спокойно ответил Кловис. — Несколькими часами ранее я узнал о том, что по решению Императора сенатора Амидалу похитили и держали как заложницу. Причиной этому стал один простой факт. Она имела близкие отношения с Энакином Скайуокером. С человеком, о котором Император так хорошо отзывался.

— По закону, если кого-то нужно допросить, то его сажают в камеру на территории города, но точно не вывозят за пределы планеты, — включилась в разговор Падме. — Кто имеет хоть малейшее представление о законах, поймет, о чем я говорю. Могу вас уверить, меня никак не отвезли в камеру для заключенных на Корусанте.

— Но джедаи пока еще находились на Корусанте, что позволило бы им с легкостью вас освободить. Так что идея отправить вас с планеты была хорошей, — как бы невзначай возразил Лотт Дод.

— Это плохое решение, несмотря на то, с кем она раньше имела связи! — остановил того Сенатор Органа, встав со своего места, — в демократическом обществе человек невиновен, пока не доказана его вина. Ни один человек не имеет права арестовывать другого без допроса и без явных улик. Это и есть самая большая проблема в Империи — проблема, которую все почему-то игнорируют.

— А кто сказал, что арест был без причины? — внезапно заговорил Сидиус.

Энакин с трудом подавил в себе желание ударить его так, чтобы тот снова потерял сознание. Эта встреча была скорее нейтральной, иначе все бы подумали, что он просто хочет таким образом остановить Сидиуса, чтобы тот не сказал правду. И результат, конечно, был бы не из приятных.

— И? Какова же причина? — удивился Органа.

— Сенатор Амидала всегда был защитницей интересов джедаев. К тому же, имеется информация, что некоторые джедаи избежали правосудия, — спокойно и уверенно сказал Сидиус, так как всегда говорил в Сенате. — Целью ареста было удостовериться, что она ничего не знает о беглецах, но никак не заключение на неопределенный срок.

— Тогда почему понадобилась тюрьма на Мустафаре? Почему не на Корусанте? — спросила Падме, не отступая ни на один шаг. Это привлекло к ней внимание.

— Мустафар? Лавовая планета? — удивленно переспросил один из сенаторов.

— По вашим словам, это было для безопасности? — с отвращением сказала Падме.

— Если изволите, Сенатор Амидала, — вежливо начал Кловис.

— Говорите, Сенатор Кловис.

— Дорогие коллеги сенаторы, когда я узнал об ее аресте, моим первым намерением было позаботиться о ее сохранности и помочь прояснить ситуацию. Но когда я узнал, что ее не будут содержать здесь, на Корусанте, я тайно последовал за конвоем, что привело меня к Мустафар. Почему ее направили именно туда, непонятно, — признался Раш.

— Но не для нас. Думаю, сейчас самое, чтобы предоставить Сенату все доказательства. Энакин? — окликнул Оби-Ван, и Энакин вставил видеозапись в проигрывающее устройство.

С этого мгновения начался показ видеозаписи. Запись началась с момента, когда Сидиус и Энакин стояли друг перед другом на той же платформе, на которой стояли сейчас. На видео было видно все: и гнев Энакина, и маниакальный смех Сидиуса, как и Силовые молнии, красные световые мечи в руках Сидиуса, что доказывало правоту Энакина.

Когда видео закончилось, все зашумели еще сильнее и оглушительные. Сидиус был спокоен, учитывая, что некоторые все еще верили, что это видео тоже ложь. Однако большинство теперь было возмущено тем, что они почти отдали всю полноту власти человеку, который был даже хуже графа Дуку.

— Тихо! — крикнул Энакин, в голосе которого было достаточно силы, чтобы заставить всех обратить на себя внимание. Он прочистил горло и дал слово Кеноби.

— Вам не стоит винить себя за незнание, — спокойно сказал джедай, — многие из нас тоже понятия не имели, пока не стало слишком поздно.

— Если вы все еще полагаете, что мы лжем, то позвольте вот вам еще один факт, — начал Скайуокер. — Мне не нравились джедаи. Я вырос в Ордене, но после оставил его. Я думал, что они просто глупцы, а их философия полна недостатков и вообще бессмысленна. Но я и сейчас так думаю. Человек должен испытывать эмоции. Нельзя запрещать чувствовать гнев, радость, ненависть, грусть или любовь, однако джедаи считают это слабостью, тогда как я использую эмоции как свою силу. Но я никогда не желал им смерти. Никто не заслуживает смерти лишь за свои убеждения. И я не позволю никому убивать мужчин, женщин и детей в собственном доме за преступления, которых они не совершали. Собственные солдаты предали их, как и весь Сенат, которому они клялись в защите, — в его голосе было глубокое сочувствие и гнев. — Но этот человек пошел на такой шаг. Хороший лидер тверд, но милосерден. Строг, но доброжелателен. Когда я смотрю на Палпатина… нет, на Дарта Сидиуса, то вижу лишь человека, который безжалостен ко всем и ко всему. Ему все равно на всех, кроме самого себя, он жаждет только власти. И если вы сейчас честно скажете мне, что желаете такого лидера, то вы действительно достойны его правления.

Энакин не был политиком, но всегда умел говорить от самого сердца, поэтому его речь покорила весь Сенат.

— Я точно знаю, что не хочу. Ради моей семьи. Я не хочу, чтобы такой человек управлял галактикой, — первым ответил Сенатор Органа.

— Я тоже против! — послышался голос другого сенатора.

— Я тоже!

— И я!

Губы Сидиуса искривились в отвращении. Десятилетия, проведенные в Сенате в попытках заставить этих глупцов поддерживать его, теперь за несколько минут обратились в прах. Он был могущественным ситхом, но без влияния людей у него не осталось ничего. Все планы мертвы.

— Теперь ваш черед сделать выбор. Дарт Сидиус виновен во многих преступлениях, и ложь самое малое из них. Ваш голос будет решающим по вопросу, как с ним поступить. Вы должны решить это вместе, впервые сами по себе, без человека, который будет говорить, за что голосовать. Голосуйте, зная, что вы — глас народа, который избрал вас! Людей, которые избрали вас, чтобы вы ставили их нужды выше собственных и боролись за их права здесь! — воскликнул экс-джедай.

Раздались одобрительные возгласы, и на лице Энакина появилось усталая улыбка. Он все-таки сумел достучаться до этих людей. Падме же, в свою очередь, грустно улыбалась, видя, как Энакину удавалось на уровне Палпатина контролировать Сенат, только в отличие от последнего, у экс-джедая были только хорошие намерения в душе.

— А ты еще удивлялся, почему я тебя постоянно оставлял с политиками, — весело заметил Кеноби, что заставило Энакина фыркнуть.

— Это вовсе не значит, что мне это нравится, — ответил Энакин, только Оби-Ван просто засмеялся.

Они еще долго беседовали друг с другом. Давно Энакин не видел, чтобы все сенаторы теперь обсуждали общее решение, имеющее отношение не к личной выгоде, а о будущем галактике и ее нуждах.

— Кто за бессрочное заключение без права помилования? — спросил вслух Мас Амедда, когда гул от дискуссии утих.

— Это зависит от того, планируют ли джедаи за ним присматривать. Я не могу доверять человеку, который вытворяет невероятные вещи с такими большими предметами, как те, на которых мы сейчас стоим! — возразил один из сенаторов, к которому присоединились множество других.

— Если война и вправду закончена, то джедаи должны вернуться к своей роли хранителей мира. Мы никогда не должны были стать солдатами, — напомнил Оби-Ван.

— Учитывая позицию сенаторов, можно засчитать ответ как «нет», — заключил Энакин, заставив Оби-Вана слегка улыбнуться.

Все это привело к тому, что предложение пожизненного заключения в тюрьму почти не получило голосов. Что очень обрадовало Энакина, ведь если бы джедаи не нуждались в очищении собственного имени, то ничто бы не остановило Энакина от убийства Сидиуса. Будь тот мертв, даже прямые доказательства не имели бы никакой силы. Сенат бы упорно сопротивлялся. Чего Энакин никак не хотел.