Вдохнув, она уткнулась носом в его ладонь, лёгкая улыбка тронула её губы, и она распахнула глаза. Это застало его врасплох, и он бы отстранился, не выгляди она так прекрасно, когда улыбалась ему.

Он опустился на колени рядом с кроватью.

— Ты должна спать, Рей, — его голос прозвучал игриво-предостерегающе, даже кокетливо, чего он совершенно не добивался.

Снова закрыв глаза, она улыбнулась ещё шире.

— Прости, папочка, — широко зевая, ответила она. И от этого обращения по всему его телу пробежала дрожь, и ему пришлось подавить стон при воспоминании, что она обращалась к нему так же, пока он её шлёпал. — Я долго не могла уснуть. И уже дремала, когда ты вошёл.

Он выдохнул, большим пальцем лаская её щеку.

— Тогда это мне нужно извиняться.

Она покачала головой и снова открыла глаза.

— Ничего страшного. Хочешь лечь? Я могу подвинуться.

Он покачал головой.

— Не хочу тебе мешать.…

Не послушав его, она отодвинулась к стене, у которой стояла кровать. И даже теперь на постели для него осталось не так много места: им пришлось бы прижиматься друг к другу вплотную. Он сам едва умещался на своей детской кровати, когда начал расти в высоту. И представить, как они поместятся на ней вдвоём, он никак не мог. Рей смотрела на него нетерпеливо, а потом из под одеяла к нему потянулась её ручка. Ну и как он мог ей отказать?

Он быстренько стянул рубашку через голову и бросил её на пол, даже не раздумывая о том что придётся лечь рядом с Рей. Держать в объятиях её тёплое, сонное тело. Это же просто для вида. Просто на случай, если кто-то войдёт к ним в спальню. И вовсе не потому, что он хотел её обнять. Скинув штаны, он медленно скользнул под одеяло рядом с ней, стараясь не слишком к ней прижиматься, устраиваясь рядом. Перевернувшись на другой бок, она легла спиной к нему. И подходила она ему так славно, её крошечное тельце прижималось к его гораздо большему телу так, словно они были созданы друг для друга.

Он повозился несколько мгновений пытаясь понять, куда деть руки. И сдался быстрее, чем следовало, медленно обняв её за талию.

— Можно?

Она сонно мурлыкнула, и он решил, что это означает «да».

— Рей?

— Что, папочка?

Господи. Это слово разожгло в нём возбуждение, и он постарался подавить дрожь.

— О чём ты говорила с моей мамой на кухне? После ты казалась… такой расстроенной.

— Ни о чём серьёзном, — пробормотала она в ответ, прижимаясь к нему теснее. — Женские штучки. Слёзы были только для вида.

В этом не было никакого смысла. Если они говорили о женском, то зачем ей нужно было плакать? Что-то не сходилось. Он скользнул рукой по её животу, пробрался под рубашку и покружил большим пальцем вокруг пупка.

— Не ври мне, котёнок.

Это просто игра. Именно это он повторял себе, даже когда почувствовал, как она вжимается в него бёдрами. Даже когда медленно опустил руку ниже, погладил пояс её леггинсов и услышал её вздох. Это просто игра. Но благодаря игре Бену было легче задавать вопросы, чтобы услышать от неё то, что ему нужно было знать.

Сжавшись в его объятиях, она тяжело вздохнула. Очевидно, она была не в восторге от того, что он не позволил ей уйти от ответа.

— Она хотела поговорить со мной о жестоком обращении и о насилии. Из-за По, — последовал её тихий ответ.

— И из-за этого ты расплакалась? — тихо спросил он, пальцами вырисовывая узоры на её животе.

— У меня… Обо мне раньше никто не заботился, — тихо ответила она. Услышав её признание, он почувствовал, как у него разбивается сердце.

— Уверен, в твоей жизни есть люди, которые о тебе заботятся.

Он почувствовал, как она пожала плечами, и это тронуло его ещё больше.

— Но не так. У меня нет семьи. Только друзья и просто знакомые.

— Мне очень жаль. Родители умерли?

Снова пожав плечами, она замолчала надолго. Бену не хотелось на неё давить.

— На самом деле, не знаю, — тихо сказала она. — Не знаю, кто они такие. — Он убрал руку и замер. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы продолжить. — Мои родители оставили меня у пожарной части, когда я была совсем маленькой. Я толком их не помню.

Этот собственнический пузырь в его груди грозился лопнуть. Его рука по собственной воле обвилась вокруг неё. Как можно было просто так оставить ребёнка? Нет, не просто ребёнка. Как можно было оставить Рей?! Он найдёт их. Он выследит их, найдёт и заставит загладить перед ней свою вину.

Стараясь успокоиться, он глубоко вздохнул. Господи, откуда взялись эти мысли? Это не он, такое совсем не в его духе. Но в Рей было нечто, из-за чего ему хотелось защищать её, оберегать и поддерживать. Рей особенная. Даже Бен, каким бы бесчувственным он ни был, понимал, что она особенная.

— Ты не одинока, Рей, — хрипло прошептал он, прижимая ладонь к её животу.

Она слегка обернулась, и он увидел, что она ему улыбается.

— И ты не одинок.

Он не знал, что ответить. Так долго он

чувствовал себя одиноким. И всегда думал, что не вписывается в свою семью. Он же не такой горластый и несносный, как они. И без труда заводить друзей у него никогда не получалось. Во всяком случае, до встречи с Рей. Он ведь мог так сказать, верно? Что они — друзья? Боже, хотелось бы ему в это верить.

Закрыв глаза и стараясь успокоиться, Бен глубоко вздохнул. И попытался незаметно зарыться носом в её волосы. О, чёрт, какой же он подонок. Но ничего с собой поделать он не мог.

Бен эгоист, для него это не новость. И всё же он позволил теплу её тела и сладкому запаху себя убаюкать.

***

А проснулся Бен в темноте, чувствуя, как мягкое, тёплое тело крепко к нему прижимается. Он улыбнулся, обнял её за спину и прижал Рей ещё ближе к себе. Она уткнулась носом ему в шею, и Бен услышал, как она вздохнула, когда его рука скользнула вниз по её спине, чтобы обхватить упругую, обнажённую попку.

Почувствовав, как она вздохнула ещё раз, он приблизился к её рту. Выдохнув ей в губы, он мгновение наслаждался ощущением её близости, прежде чем лениво её поцеловать. Она закинула на него ногу, и между её бёдер Бен ощутил жар.

Застонав ей в губы, он опрокинул её на спину и устроился прямо между её ног. Именно там, где к нему взывал этот восхитительный жар. Он качнул бёдрами, и ткань его боксеров показалась ему одновременно слишком и недостаточно крепкой преградой между ними. Рей застонала, почувствовав, как в неё вжимается его твёрдость, и Бен воспользовался моментом, чтобы овладеть её ртом.

Его правая рука скользнула с талии Рей под её — нет, его — рубашку, и обхватила одну из её упругих грудей. Какая же она крошечная в его объятиях! И какая отзывчивая! Она выгнулась навстречу его прикосновению, прикрытый кружевным бюстгальтером сосок затвердел под касанием его большого пальца. Она мяукнула ему в рот, и Бен жадно проглотил этот звук, снова вжимаясь в неё бёдрами и стискивая в ладони её восхитительную грудь.

Бен поцеловал её в шею, прихватив зубами бьющуюся жилку пульса. Она вцепилась ему в волосы, притягивая его лицо ближе к ключице, пока он продолжал ласкать большим пальцем её сосок. Она извивалась под ним, почти непристойно двигая бёдрами.

Ему необходимо попробовать её на вкус. Он судорожно задрал на ней рубашку вместе с бюстгальтером, подставляя маленькие груди воздуху — и своему рту. Едва он обхватил губами сосок, она выдохнула его имя, что моментально послало жаркую молнию прямо к его члену. Он резко двинул бёдрами, прижимаясь к ней сильнее, и почувствовал, как прерывисто она вздохнула, когда он подтолкнул её на кровати повыше. Он покружил языком вокруг сладкой затвердевшей вершины, прежде чем снова втянуть её в рот почти грубо, безжалостно всасывая нежную плоть.

И в этот раз она простонала его имя в голос, а Бену только это и было нужно. Он двинулся к другой груди, принявшись ласкать и её, и на этот раз стон Рей почти заставил его кончить прямо на месте.

— Папочка! О, пожалуйста!

Бен пропал. Одна из его рук грубо двинулась вниз по её телу, стремясь к той обжигающей влаге, которая, как он знал, ждала только его. Он скользнул пальцем мимо завитков прямо в её киску, вонзившись глубоко внутрь. Она была пиздец какой мокрой.