СИРИЛ. Я обожаю твою готовку. Ты готовишь, как никто. Никогда в жизни не ел такой еды. Лазанья. Господи Иисусе. Почему я всю жизнь не ел лазанью? Моя жена только варила картошку да пережаривала свиные отбивные. Нет у меня проблем с твоей готовкой. Я готов убить за твою готовку.
МАДДАЛЕНА. Тогда что тебя тревожит? Ясон тебе грубит?
СИРИЛ. Нет. И это тоже пугает. Нет у меня претензий к Ясону. Теперь он только мне помогает. После первой недели он успокоился и ведет себя идеально.
МАДДАЛЕНА. Тогда в чем дело, Сирил? Виолет вежливая, Мей повзрослела, Ясон помогает, за мою готовку ты готов убить. Так что тебя так расстраивает?
СИРИЛ. Точно не знаю. Что-то здесь изменилось. Что-то не так. Словно… Словно натянуло туман.
МАДДАЛЕНА. Туман?
СИРИЛ. Словно дом окутал туман. Не такой и неприятный. Наоборот, очень соблазняющий туман. И пахнет он, как твои духи.
МАДДАЛЕНА. Я не пользуюсь духами.
СИРИЛ. Значит, пахнет, как ты. Пахнет, как твои волосы. Всё здесь… Будто всё это часть… Я не знаю, как объяснить. Мои дочери…
МАДДАЛЕНА. С твоими дочерьми всё хорошо. Ты не зря старался, воспитывая их. Теперь ты можешь ими гордиться. Но они больше не маленькие девочки. Твои дочери становятся женщинами. Это прекрасно, Сирил. Тревожиться тут не о чем. Твои дочери обожают тебя. Всегда обожали, пусть и по-своему, и всегда будут. Ты для них – Бог.
СИРИЛ (садится на диван). Возможно. Но мне все равно как-то не по себе. Словно что-то происходит буквально за углом, но видеть я этого не могу. Словно слышу в комнате какой-то шум, что-то там скребется. Но, когда захожу, ничего нет. А когда я смотрю в зеркало…
МАДДАЛЕНА. Что это, Сирил? Что ты видишь, когда смотришь в зеркало? Что тебя так тревожит?
СИРИЛ. Речь, если на то пошло, не о том, что я вижу. Речь о том, чего я не вижу. Не могу разглядеть. Успеваю только заметить краем глаза. Словно что-то исчезает позади меня. Прячется за головой. Там, где слепая зона. Что-то вроде кота.
МАДДАЛЕНА. У нас нет кота.
СИРИЛ. Я знаю, что у нас нет кота. Я ненавижу кошек. Всегда смотрят на тебя так, будто ты их сегодняшний ланч. Не совсем кот. Скорее, призрак. Но и не совсем призрак. Я не знаю, что это. Раньше такого не было. А теперь есть. И это что-то все время смотрит на меня.
МАДДАЛЕНА. Ты бы хотел, чтобы я села тебе на колени, Сирил?
СИРИЛ. Что?
МАДДАЛЕНА. Тебе стало бы легче, если бы я села к тебе на колени и замурлыкала?
СИРИЛ. Я бы не возражал.
МАДДАЛЕНА. Тогда как-нибудь вечером я, возможно, это сделаю.
(Прикасается к его руке, на мгновение накрывает его руку своей, потом поворачивается и уходит к столу, сидя за которым ШЕРИФ ДЖОН наблюдает за происходящим. СИРИЛ смотрит на руку).
СИРИЛ. Жжет. Мою руку жжет.
ШЕРИФ ДЖОН. Ты влюбила в себя старика, так?
МАДДАЛЕНА. Если ему хватило дурости влюбиться в меня, я тут совершенно не при чем.
СИРИЛ. Она меня хочет. Эта женщина хочет меня. Черт побери!
(СИРИЛ достает из кармана какую-то бумагу, потрясенный случившимся, но довольный собой, разворачивает и начинает читать).
ШЕРИФ ДЖОН. Ты настроила его детей против него.
(Пока МАДДАЛЕНА говорит, ВИОЛЕТ спускается по задней левой лестнице и уходит, МАЙ спускается по левым ступеням, смотрит на СИРИЛА, уходит в левую кулису).
МАДДАЛЕНА. Дети всегда его ненавидели. Виолет знала, что ненавидела. Мей пыталась притворяться, будто нет, но и она тоже знала. К Вилет он относился, как к своей рабыне, а к Мей – как к четырехлетней девочке. Разве такое могло им нравиться?
ШЕРИФ ДЖОН (в этот момент Ясон появляется из глубины сцены справа, садится за стол, пьет). Значит, ты и Ясон жили в доме с Сирилом и девочками, ты потчевала его блюдами, перед которыми он не мог устоять, и вселяла надежду на вечер, когда он получит нечто большее, чем лазанья. А девочек ты учила ненавидеть его все сильнее и сильнее. При этом Ясон работал с ним целыми днями, делая вид, что он – его друг, потом половину вечера пил в «Красной розе», а приходя домой, продолжал пить в одиночестве…
МАДДАЛЕНА. Откуда ты знаешь?
ШЕРИФ ДЖОН. Поздним вечером я часто подходил к вашему дому, на кухне обычно горел свет, и через окно я видел, как он сидит там и пьет, погруженный в свои мысли.
МАДДАЛЕНА. Поздним вечером ты подходил к моему дому и заглядывал в окна, шериф? И что ты надеялся увидеть?
ШЕРИФ ДЖОН. В твоем муже я видел нарастающие раздражение и ярость. Он все больше и больше выглядел человеком, который рано или поздно кого-то убьет.
МАДДАЛЕНА (поворачиваясь к ЯСОНУ). Что ты тут делаешь так поздно? Почему не идешь в кровать?
ЯСОН. Через минуту.
МАДДАЛЕНА. Раньше ты не мог устоять перед таким предложением.
ЯСОН. Я поднимусь через минуту.
МАДДАЛЕНА. Раньше ты не стал бы ждать и минуту. Мне нравится, когда ты задумчивый. Смотреть на тебя приятно, но ведь не всю ночь. Если ты сейчас ляжешь в постель, мы, возможно, найдем способ отвлечь тебя от забот. (Целует его). Пойдем. Мне тебя недостает.
ЯСОН. Ты не знаешь. Ты думаешь, что знаешь, но, скорее всего, не дано тебе понять, каково это, день за днем сидеть в доме моего отца и улыбаться этому отвратительному хищному мерзавцу, когда он обкрадывает меня. Он обкрадывает меня каждый день. Здесь все мое. Мое.
МАДДАЛЕНА. Если ты так сильно любишь это место, почему уехал отсюда?
ЯСОН. Ты знаешь, почему. Война.
МАДДАЛЕНА. Плевать ты хотел на войну. Твоя страна еще не вступила в нее. Ты от чего-то убежал.
ЯСОН. Я никогда в жизни ни от чего не убегал.
МАДДАЛЕНА. От одного все-таки убежал? Что произошло? Это была женщина, да? Внучка Гарри Макбета.
ЯСОН. Когда ты перестанешь меня доставать? Пилишь и пилишь.
МАДДАЛЕНА. Что эта девушка тебе сделала?
ЯСОН. Ты думаешь, чтобы ни делал мужчина, причиной является какая-то женщина?
МАДДАЛЕНА. По большей части, да.
ЯСОН. Что за игру ты здесь ведешь? Ты охмуряешь этого старика. Ты до такой степени очаровала его дочерей, что они наполовину в тебя влюблены. Ты играешь с ними, как кошка с мышкой, но я по-прежнему живу на своей земле, в своем доме, как бедный родственник. Сколько мне еще это выносить?
МАДДАЛЕНА. Не так и долго.
ЯСОН. И что ты собираешься сделать? Убьешь их всех?
МАДДАЛЕНА. Не думаю, что в этом есть необходимость.
(ЯСОН смотрит на нее. МАДДАЛЕНА поворачивается и смотрит на авансцену в сторону ДЕЙРЫ, которая сидит на стуле в психушке. ЯСОН поднимается и уходит в глубину сцены. СИРИЛ остается).
ДЕЙРА. Расчесывая волосы на острове птиц, где хоронят мертвых, обнаженная девушка на песке, вороны склевывающие мясо с туши мертвого оленя у дороги, холодная черная вода, поле, полное коз, руки на моих грудях, змея в сорняках у теплицы.
МАДДАЛЕНА. Как вы сегодня, Дейра?
ДЕЙРА. Опять ты? Итальянка. Почему ты приходишь и не даешь мне покоя? Или ты не видишь, что я занята? Быть безумной непросто.
МАДДАЛЕНА. Вам нравится, что я прихожу. Я единственная, кто навещает вас.
ДЕЙРА. Не люблю иностранцев. Не понимаю их.
МАДДАЛЕНА. Думаю, мы прекрасно понимаем другу дружку.
ДЕЙРА. Ты всегда пахнешь, как свежескошенная трава. Чего ты хочешь? Ты приходишь сюда не для того, чтобы поиграть в шашки с безумной старухой. Чего-то тебе от меня нужно.
МАДДАЛЕНА. Мне очень нравится приходить к вам. Моя мать умерла давным-давно.
ДЕЙРА. Ты ее убила?
МАДДАЛЕНА. Почему вы мне такое говорите?
ДЕЙРА. Я слышала, как они говорили о тебе. Женщины, которые работают на кухне. Они постоянно болтают на итальянском, но переходят на английский, когда сплетничают с миссис Дубзински. Они крестятся, когда ты проходишь мимо. Strega. Так они называют тебя. Это значит, ведьма.
МАДДАЛЕНА. Вы думаете, я ведьма?
ДЕЙРА. Я думаю, здесь слишком много ворон. И мне всегда холодно.
МАДДАЛЕНА. Вы хотите, чтобы я привела к вам ваших внуков?
