БЕККИ. Ярмарочный балаган приезжает только в октябре, тетя Лиз. Он – итальянец.

ЛИЗЗИ. Итальянец? Он итальянец?

БЕККИ. Стопроцентный.

ЛИЗЗИ. Ты встречаешься с итальянцем?

БЕККИ. И что?

ЛИЗЗИ. Бекки, ты не должна встречаться с итальянцем.

БЕККИ. Почему нет?

ЛИЗЗИ. Ты знаешь, почему нет. Вспомни, что произошло после встреч с этим цыганом[2].

БЕККИ. Он совсем не цыган. Он – итальянец.

ЛИЗЗИ. Бекки, мы не должны этого делать.

БЕККИ. Что делать?

ЛИЗЗИ. Общаться с этими людьми.

БЕККИ. Не хочешь – не общайся. А я буду.

ЛИЗЗИ. Вдруг твоя бабушка увидит его?

БЕККИ. Не увидит. Она больна.

ЛИЗЗИ. Глаза у нее, как у ястреба. Она разглядит его и подумает, что он – гангстер, посланный, чтобы убить ее.

БЕККИ. Никто не собирается убивать мою бабушку, кроме Бога.

ЛИЗЗИ. Не богохульствуй. Ты отправишься в ад.

БЕККИ. Хорошо. Там я увижу свою мать и спрошу, кто, черт побери, мой отец.

ЛИЗЗИ. Твоя мать не аду.

БЕККИ. Откуда ты знаешь? Ты там побывала?

ЛИЗЗИ. Я выросла с твоей тетей Молли. Если не в аду, то в его ближайших окрестностях.

МОЛЛИ (входит). Бекки, кто этот мужчина, который сидит в черном «шевроле»?

БЕККИ. Это Аль Капоне.

МОЛЛИ. Так это тот итальянский парень?

ЛИЗЗИ. Ты знала, что она встречается с итальянцем?

БЕККИ. Тетя Молл познакомилась с ним вчера, так, тетя Молл?

МОЛЛИ. Не знакомилась я с ним. Просто уселась на заднее сидение его автомобиля.

ЛИЗЗИ. Ты уселась на заднее сидение автомобиля итальянца?

МОЛЛИ. Я же не знала, кто это?

ЛИЗЗИ. Ты уселась на заднее сидение автомобиля незнакомого тебе итальянца? Ты чокнутая?

МОЛЛИ. Я подумала, что это приехавшее за мной такси.

ЛИЗЗИ. Молли, прекращай пить.

МОЛЛИ. Я не пила. Уже стемнело, я вызвала такси, а его автомобиль стоял у тротуара, с работающим двигателем. Откуда я могла знать, что он ждет Бекки? Он нажал на клаксон.

ЛИЗЗИ. Конечно, она нажал на клаксон. Всем известно, что итальянцам хорошие манеры неведомы.

БЕККИ. Я попросила его посигналить. Не хотела, чтобы он подошел к двери и напугал тетю Молл до полусмерти. Он очень удивился, когда она вышла из дому, уселась на заднее сидение и сказала: «Отвези меня в кинотеатр «Рокси».

ЛИЗЗИ. Бекки, это нехорошо. Не должна ты видеться с итальянцами или с кем-то еще. Очень мало времени прошло после несчастного случая с Альбертом.

МОЛЛИ. Несчастным случаем такое не назовешь.

ЛИЗЗИ. Я предпочитаю верить, что это был несчастный случай.

МОЛЛИ. Лиззи, человек не может случайно повеситься.

БЕККИ. Я не хочу об этом говоришь. Давайте сменим тему.

ЛИЗЗИ. Тогда выйди из дома и попроси этого итальянца уехать до того, как мама его увидит, и это ее убьет.

БЕККИ. Ее это не убьет.

МОЛЛИ. Бекки, Лиззи права. Это небезопасно. Ты знаешь, что это за люди?

ЛИЗЗИ. Нет, не знаю. Так что скажи мне, тетя Молл. Что это за люди? И про каких людей ты говоришь? Про тех, кто водит «шеви»? Или про тех, кто герои войны, вернувшиеся с медалями? Или только про героев войны, вернувшихся с медалями, которые водят «шеви»?

МОЛЛИ. Я говорю про итальянцев.

БЕККИ. И что он, по-твоему, может нам сделать?

ЛИЗЗИ. Подумай о своих детях.

БЕККИ. Мои дети от него без ума. Его они любят больше, чем меня.

ЛИЗЗИ. Ты подпускаешь его к своим дочерям?

БЕККИ. Они обе в него влюблены. Он – единственный, кто может разговорить Джун и заставить замолчать Лорри.

ЛИЗЗИ. Бекки, они всего лишь наивные крошки. Что они знают?

БЕККИ. Они знают, что он добрый.

МОЛЛИ. Ты встречаешься с ним не потому, что он добр. Ты встречаешься с ним, потому что он опасен. Ты такая же, как твоя мать.

ЛИЗЗИ. Не надо ей этого говорить.

МОЛЛИ. Почему не надо? Это же правда.

ЛИЗЗИ. Не нравится мне, когда ты так говоришь о Джесси.

БЕККИ. Так ты считаешь, что сравнение со мной – оскорбление моей матери?

ЛИЗЗИ. Я не понимаю, о чем ты?

МОЛЛИ. Твоя мать была замечательным человеком, Бекки, но ее тянуло к опасности, как лемминга.

БЕККИ. Она такой не была, Как ты смеешь так говорить о моей матери! И кто такой лемминг?

МОЛЛИ. Маленький зверек, ума у которого чуть больше, чем у тебя.

ЛИЗЗИ. Не называй ее глупой. Бекки не глупая. Она просто упала на голову.

МОЛЛИ. Перестань ее оправдывать. Всякий раз, когда она делает что-то идиотское, ты вытаскиваешь эту замшелую отговорку о ее падении с лошади.

ЛИЗЗИ. Но она опала с лошади. И аккурат на голову.

БЕККИ. Может перестанете говорить обо мне так, будто меня здесь нет?

МОЛЛИ. Ты ведешь себя так, будто тебя здесь нет. Святой Боже, Бекки, ты настроена окончательно погубить свою жизнь?

БЕККИ. Все у меня хорошо.

МОЛЛИ. В пятнадцать лет ты забеременела от цыгана. Потом уговорила Альберта Риди жениться на тебе, хотя он годился тебе в дедушки, вновь забеременела, когда ярмарочный балаган вернулся в город, и этим так расстроила бедного Альберта, что он рехнулся и повесился в сарае. Потом собралась убежать и бросить своих детей. Так бы и сделала, да только цыгану хватило здравого смысла, и он покинул город без тебя. А теперь ты притащила Аль Капоне в дом твоей бабушки. Что ж, со своей жизнью ты распорядилась наилучшим образом. Продолжай в том же душе.

БЕККИ. Я делаю все, что могу.

САРА (входит). Что вы тут раскричались? Прямо-таки стая ворон на навозной куче.

БЕККИ. Они опять наезжают на меня.

САРА. Да пусть они разрисуют тебя синим и засунут в стиральную машину, мне без разницы. Я только хочу, чтобы вы все заткнулись и вели себя пристойно. Наверху умирает старая женщина.

БЕККИ. Я, конечно, извиняюсь, но я ненавижу этот дом, ненавижу находиться в нем, ненавижу всех этих странных людей, которые сейчас здесь.

САРА. Каких странных людей? Они – твои родственники.

БЕККИ. Да, и более странных я не встречала за всю свою жизнь.

МОЛЛИ. И это говорит девушка, которая находит парней в шоу уродов.

БЕККИ. Это было не шоу уродов, а ярмарочный балаган. Шоу уродов занимало у них только один маленький павильон.

САРА. Эти люди приехали повидаться с твоей бабушкой. Так что будь с ними повежливее.

БЕККИ. Если им так дорога моя бабушка, где они были все эти годы? Едва ли я видела их пять-шесть раз за всю мою жизнь.

САРА. Где они были? А где была ты? Они все работают, Бекки. А ты всю жизнь провела в радиусе двух миль от этого дома и никогда не заходила в него, разве что тебя затаскивали на аркане.

БЕККИ. Не нравится мне здесь. Просто мурашки бегут по коже.

САРА. Просто постарайся вести себя пристойно. Ради твоей бабушки. А не то ты не доживешь до того времени, когда ярмарочный балаган вновь приедет в город. Это касается и вас обеих. Вроде бы женщины в возрасте, а в присутствии Бекки опускаетесь до уровня маленькой сопливой дурочки.

БЕККИ. Я не сопливая и никакая не дурочка.

САРА. И кто, черт побери, этот человек, который сидит в черном «шевроле»? Твоя бабушка думает, что он – ангел смерти, который прибыл, чтобы забрать ее.

БЕККИ. Никак он не ангел смерти. Он – мой парень.

САРА. Он похож на итальянца.

БЕККИ. Он – итальянец.

САРА. Господи, он – ангел смерти!

БЕККИ. Она так подумала? Правда?

САРА. Может она пошутила.

БЕККИ. У бабушки едет крыша?

САРА. Не тебе рассуждать об этом. Со всеми этими болеутоляющими, которые дает ей доктор Вольф, просто удивительно, что она еще может говорить. Если кто-то здесь ангел смерти, так я отдаю голос за доктора Вольфа. Он убил больше людей, чем Тифозная Мэри.

МОЛЛИ. А как еще мы можем облегчить мучающую ее боль?

САРА. Облегчить ее легко. Надо просто прекратить орать. Мою вы точно облегчите.

БЕККИ. Так хочет она нас видеть или нет? Скучно, сзаешь ли, сидеть здесь и ждать.

САРА. Да Бекки, это великая трагедия. Долгая, мучительная смерть твоей бабушки приводит к двадцати или тридцати минутам скуки в твоей жизни.