Действующие лица[1]

ЭЛИСОН МОРГАН РОУЗ АРМИТЕЙДЖ – 78 лет

ДЖОН РИС ПЕНДРАГОН РОУЗ – ее приемный сын, 76 лет

ДЭВИД АРМИТЕЙДЖ – ее приемный сын, 66 лет

ДЖОН РОУЗ – ее сын, 58 лет

ЭЛИЗАБЕТ АРМИТЕЙДЖ ХОПКИНС – ее дочь, 51 год

ДОРОТИ АРМИТЕЙДЖ – ее дочь, 50 лет

МОЛЛИ АРМИТЕЙДЖ РЕЙНИ – ее дочь, 46 лет

АННА ПЕНДРАГОН – дочь РИСА, 35 лет

РЕБЕККА РИДИ – внучка ЭЛИСОН, 18 лет

САРА ПРИЧАРД – домоправительница, 78 лет

ИТАЛЬЯНЕЦ – 24 года

Апрель 1946 г. Старый особняк Пендрагонов, расположенный у административной границы Армитейджа, маленького города в округе Пендрагон, в холмистой части Восточного Огайо. Справа и выше сцены, к ней ведут ступени, комната ЭЛИСОН, с окном в правой стене. По центру гостиная, с диваном, стульями, креслами, старым баром. Слева библиотека с письменным столом, стулом, креслами, книжными полками. Слева на авансцене скамья в саду. Все эти комнаты представлены в самых общих чертах, одно место с легкостью перетекает в другое, заимствуя мебель и пространство. Каждое действие течет плавно от картины к картине, без разрывов между ними. Актеры могут, если необходимо, перемещаться, естественно и не выходя из образа, в места, где они должны быть к следующей картине, пока, скажем, произносятся монологи-сны, но выход из роли, затемнения между картинами или перетаскивание мебели не допускается. Движение пьесы ее неотъемлемая часть.

(В темноте слышится тиканье часов и далекие раскаты грома. Свет медленно загорается в комнате ЭЛИСОН. Она сидит на старомодном инвалидном кресле в круге света на темной сцене).

ЭЛИСОН. Мне снится, что я – молоденькая девушка, в грозу заблудившаяся в темном лесу. Под дождем промокла до нитки, дрожу от страха и холода, скорблю, потому что моя мать умерла, знаю, что должна добраться до этого дома, но ветви цепляют мои руки-ноги, рвут одежду, я бреду, спотыкаясь, под вспышками молний, громовыми раскатами и холодным дождем, но, наконец, сквозь переплетенье ветвей вижу этот огромный, старый дом. В доме горят окна, он похож на демона-великана, который таращится на меня сквозь дождь. Я освобождаюсь от ветвей, бегу к дому, падаю в грязь у крыльца, мокрая и замерзшая, и тут же чувствую, как меня поднимают сильные руки, и вижу, что это Рис, он тоже молод, прижимает меня к себе, а над крышей кружат эти черные, ужасные птицы. Я слышу их крики, и просыпаюсь. Его нет, я старая и скрюченная, умираю в моей инвалидном кресле, среди ворон и тикающих часов, старуха, выглядывающая из окна.

(Гром, тиканье часов, карканье ворон. Потом голос САРЫ из темноты).

САРА. Элисон? Ты собираешься повидаться с ними или нет? (Зажигается свет в комнате ЭЛИСОН в старом особняке ПЕНДРАГОНОВ. Она сидит в инвалидном кресле, смотрит в окно дождливым утром в апреле 1946 г. САРА, домоправительница с незапамятных времен, смотрит на нее с авансцены). Ты меня слышишь? Ты обязательно должна с ними повидаться.

ЭЛИСОН. Не обязательно. Может, я умру раньше.

САРА. Они все здесь. Джон и Дейви, Рис и Анна, Лиззи, Молли и Бекки. Все ждут, когда же ты соблаговолишь повидаться с ними.

ЭЛИСОН. Не умереть до сих пор с моей стороны – дурной тон, так? Но я не хочу никому не доставлять неудобств.

САРА. Чушь. Они все тебя любят, и ты это знаешь.

ЭЛИСОН. Пожалуй.

САРА. Тогда чего ты не хочешь повидаться с ними?

ЭЛИСОН. Может, я буду жить вечно, если заставлю их ждать.

САРА. Ты хочешь жить вечно?

ЭЛИСОН. В таком состоянии – нет.

САРА. Тогда ты вполне можешь их принять.

ЭЛИСОН. Не хочу, чтобы они увидели меня такой. Потеряв привлекательность, я еще сохраняла силу. Могла произвести впечатление. Не хочу, чтобы они увидели меня слабой.

САРА. Лиззи, Молли и Дороти видят тебя постоянно.

ЭЛИСОН. Когда-то я была красоткой.

САРА. Так мы говорим о тщеславии?

ЭЛИСОН. Тщеславие – это все. Почитай Библию.

САРА. Я ее читала. И сама чувствую себя такой старой, что могу и написать какие-то ее части. Я думаю, ты должна с ними повидаться. Хотя бы с Рисом.

ЭЛИСОН. Риса я боюсь больше всего. И Джонни. И Бекки. Господи, что станет с Бекки?

САРА. Все с ней будет хорошо. По большей части она приземляется на ноги.

ЭЛИСОН. Сара, я должна тебе кое-что сказать.

САРА. Только побыстрее. У меня пирог в духовке.

ЭЛИСОН. Ты не должна говорить остальным.

САРА. Что? Что ты хочешь мне сказать?

ЭЛИСОН. Я видела Ангела смерти?

САРА. Как тебя понимать?

ЭЛИСОН. Так и понимай. Я видела Ангела смерти. Я его видела.

САРА. И где он? Прячется под кроватью?

ЭЛИСОН. Он припарковался в конце подъездной дорожки. В черном «шевроле».

САРА. Элисон, не думаю я, что Ангел смерти водит «шевроле»

ЭЛИСОН. Говорю тебе, он там. Сидит в черном «шевроле» в конце подъездной дорожки, читает газету.

САРА. Вероятно, страницу некрологов.

ЭЛИСОН. Не смейся надо мной. Он – темноволосый, смуглый молодой человек, симпатичный. Выглядит итальянцем, и притащил с собой стаю ворон.

САРА. Никого там нет. (Подходит к окну). Черт, кто-то есть. И кто же это?

ЭЛИСОН. Не пускай его в дом, Сара.

САРА. И что он там делает?

ЭЛИСОН. Он пришел за мной. Он пришел, чтобы забрать меня.

САРА. Что ж, он с этим не торопится. Симпатичный парень, так?

ЭЛИСОН. Сара, не пускай его в дом. Не хочу я ехать в «шеви».

САРА. Это не Ангел смерти. Он просто сбился с пути.

ЭЛИСОН. Не сбился он с пути. Он ждет. Я знаю. Он ждет.

(Они смотрят в окно. Свет медленно гаснет. Каркают вороны, тикают часы).

(Тикают часы. Свет падает на БЕККИ, сидящую на диване. Слышатся завывания ветра).

БЕККИ. Мне снится, что в напольных часах, которые стоят у комнаты бабушки, живет мужчина. Я поднимаюсь по лестнице глубокой ночью, дверца с передней стороны открывается, и он прыгает на меня. У него длинная, белая борода в желтых табачных пятнах, он пытается схватить меня скрюченными руками, и я бегу от него в комнату с оборванными обоями и начинаю сдирать их слой за слоем, чтобы уйти от него сквозь стену. Рисунки на каждом слое все более странные, на последнем – глазные яблоки, я срываю его, а под ним – большая дыра. Я смотрю в нее и чувствую, как из дыры дует ветер, а в ней – пустота. Темнота и пустота, больше – ничего.

(Завывания ветра, тиканье часов, в гостиной зажигается свет. БЕККИ, сидящая на диване, на коленях лежит развернутая «Сэтедей ивнинг пост». Входит ЛИЗЗИ, лицо озабоченное).

ЛИЗЗИ. Ты здесь. Я думала, уже во Франции.

БЕККИ. Размечталась.

ЛИЗЗИ. Бекки, кто этот человек?

БЕККИ. Какой человек?

ЛИЗЗИ. Который сидит в черном «шевроле», припаркованном в конце подъездной дорожки.

БЕККИ. Никто.

ЛИЗЗИ. Бекки.

БЕККИ. Почему ты решила, что я знаю, кто он? Ладно, мой парень.

ЛИЗЗИ. Какой парень?

БЕККИ. Ты знаешь. Я встречаюсь с ним несколько месяцев.

ЛИЗЗИ. В последнее время я уже не понимаю, что знаю, а что – нет. Я знаю, что ты постоянно куда-то уходишь. Я знаю, что ты очень часто оставляешь детей на ферме. И они наверняка уже решили, что это их дом.

БЕККИ. Я не подозревала, что тебе это не нравится.

ЛИЗЗИ. Я не говорила, что мне это не нравится. Просто мама тяжело больна, и нет у меня времени быть в курсе твоей личной жизни. Не думаю, чтобы кто-нибудь уследил бы за ее перипетиями. Этот парень смуглый и темноволосый. Он не из балаганщиков?