Оракул мгновенно развернул на экране серию цветных изображений, на которых красовался гигантский, боевой муравей.

– Генно-модифицированный универсальный солдат. – Ярославцев специально считывал всю информацию вслух, дабы искусственный интеллект контролировал правильность ее восприятия, да еще умудрялся вставлять свои личные суждения. – Вес пять тонн, высота три метра, длина пять, ширина три… А он будет посолидней таракана! Та-ак, что еще… Ага! Плечи лапы и брюхо защищены специальными бронированными накладками. Голова стальным шлемом со сверхпрочным шипом. Тактика нападения: стремительная атака из глубокого приседа, с сильным ударом снизу вверх. Защита: опускание передней части корпуса вниз и парирование таранного удара противника с одновременным проламыванием его лобовой кости при помощи шипа. Дополнительное вооружение – двенадцать зарядов концентрированной муравьиной кислоты, способной мгновенно прожигать хитиновые панцири Стражей. Дальность стрельбы до ста метров. Время восстановления зарядов за счет выработке специальных желез, от трех, до пяти минут. Скорость передвижения тридцать километров в час… Довольно неповоротлив…

Однако неплохо! Очень даже неплохо. Дальше. – Нетерпеливо забарабанил ладонями по подлокотникам кресла капитан.

– Это все.

– Как все?! – опешил Ярославцев. Но быстро взял себя в руки и попытался уточнить: – А лазерные установки на внешних склонах горы? Хотя, при штурме комплекса таким количеством вражеских солдат, на них надежды мало. Но при умелой организации боя даже они будут способны эффективно поддерживать действия нашей пехоты.

– Эти орудия изготовлены по технологиям Великих Творцов и предназначены только для охранных мероприятий. Задействовать их огневые мощности, во всех остальных случаях, мы не имеем право.

– Опять – двадцать пять! – непроизвольно ругнулся капитан. – И что мы тогда получаем в итоге? Как ни крути, но кроме этого тихоходного монстра, в нашем активе больше нет ни одного боевого образца?

– Совершенно верно.

– Да уж, господа полководцы, головы бы вам поотрывать за такую подготовку! – Ярославцев едва сдержал себя и не опустился до оскорблений. – Но тогда скажите мне на милость, какое количество солдат мы сможем поставить в строй к концу второй недели?

– Тридцать тысяч.

– Это с учетом, что все имеющиеся ресурсы будут полностью израсходованы? Или останется хоть какой-то резерв?

– Ресурсы будут потрачены до последней молекулы.

– Ха! Ха! Ха! – издевательски изрек капитан и, неожиданно для собеседника, полностью отрешился от происходящего. Причем настолько, что для полноты и наглядности картины ему оставалось, только поставить перед собой большую табличку с надписью: «Ушел в себя! Не беспокоить!».

Нет, услышанное не выбило его из колеи! Просто на голову обрушилось столько дополнительной информации, что ее нужно было немедленно отсортировать, а затем, освободившись от лишнего «мусора», вычленить главные направления своей дальнейшей деятельности, и полностью завершить планирование всей операции. Да еще, исходя из классической схемы оперативного прогнозирования боевых действий, подготовить как минимум два запасных варианта.

Однако, вопреки опасению Оракула, пробыл он в этом состоянии недолго и лишь однажды за все время окончательного принятия решения позволил себе слабый намек на недовольство:

– Один к тысяче? Хм-м, «идеальнейшее» соотношение перед боем! В мою лейтенантскую бытность, командование даже штрафников отказывалось бросать в прорыв при таком чудовищном раскладе…

Наконец его глаза осознанно блеснули, и капитан выдал на-гора свое заключение:

– Ваш план компании никуда не годен!

– Это еще почему?! – теперь уже было впору прикуривать от самого кристалла, настолько тот оказался возмущен заявлением Константина.

– Да потому что его составляли дилетанты, ничего не смыслящие в военном деле.

– Этот вопрос даже не обсуждается! Вы будите действовать по нашему алгоритму. Других солдат мы вам предложить не можем.

– Тогда, уважаемый Оракул, принести мне веревку мыло и табурет.

– Зачем?

– Желаю повеситься. Потому что это самый оптимальный выход из создавшейся ситуации.

– Капитан!!!

– Рядовой, соблюдайте субординацию. Солдату не положено повышать голос на командира! Орать и брызгать слюной имею право здесь только я. Вы же обязаны при этом лишь утираться и благодарить. Так что лучше всего – отключитесь на пять минут и чуток охладите свои микросхемы.

– Я вижу, что у вас накопились к нам претензии? – через некоторое время вкрадчивым голосом осведомился искусственный интеллект, по всей видимости, вняв совету своего бывалого начальника.

– У меня их воз и большущая тележка.

– Вот и выкладывайте их по существу. Да! И прекратите корчить из себя всезнайку.

– Ого! А мы еще, оказывается, и грубить умеем? – азартно хохотнул Ярославцев и решил, что настал самый подходящий момент вывести «валявшего Ваньку» Оракула на чистую воду.

«Темнишь ты братишка по поводу собственной персоны! Нутром чувствую, ой, как темнишь», – хищно сузил глаза капитан, но вслух не стал высказывать своих предположений и начал «обхаживать клиента» издалека.

– По существу, так по существу. Но может для начала, выясним, зачем твои создатели напичкали тебя столь несвойственными для обычного компьютера, функциями.

– Какими? – оторопел тот.

– Ну, типа: чувства, переживания, эмоции.

– Я не имею права об этом говорить. – Собеседник, словно опытный урка, тут же пошел в глухой отказ.

– Что ж, хозяин – барин. – Не стал настаивать Константин. – Но мне, почему-то кажется, что ты вовсе не электронно-вычислительная машина, а душа какого-то величайшего гения, заключенного в кристаллическую матрицу. Признайся ведь, рискнул, позарившись на бессмертие, а теперь оно тебе и даром не нужно? Врос здесь навечно, как замшелый пенек в дремучем лесу и, страдая от вынужденного одиночества, ждешь когда, какой ни будь, заблудившийся грибник притулит на тебя свою задницу.

– Вы несете какую-то чушь!

– Э, нет, батенька! Я даже готов подписаться под каждым своим словом, потому как уже имел неосторожность встретить примерно такого же, как и ты, субчика-голубчика, только вот немного ранее. И не надо «бычиться», ведь меня сейчас совершенно не интересует, по собственной воле ты обрек себя на это вечное забвение, или же тебя кто-то заставил? Но самый главный вопрос, который я вправе задать тебе сейчас: «А можем ли мы доверять друг, другу?». И, поверь мне, он далеко не праздный, потому как нам, за эти две недели, предстоит решить весьма и весьма неподъемную задачу. Она, конечно же, выполнима! Но только при условии если мы станем дудеть в одну дуду, причем без оглядки на то, что кто-то очень некрасиво подвел нас под монастырь.

– Ярославцев, вы пугаете меня не только своим неуемным красноречием, но и какой-то болезненной настойчивостью в достижении цели. Ваше стремление, во что бы то ни стало помочь нам, вызывают у меня обоснованное подозрение.

– В чем?

– В чистоте ваших помыслов. Вы, словно библейский апостол, мечете бисер по сторонам и при этом даже не пытаетесь заранее оговорить размеры своего будущего вознаграждения.

– О, как мы заговорили! Запомни дружок – презренный металл мне «по барабану». Поэтому – в топку вознаграждение! Ибо на кон поставлена судьба целой цивилизации! Я шел к этому звездному часу не один год и теперь готов работать, не покладая рук даже ради банального спасибо от того же Месса. Вот кто настоящий герой и вершитель вашей муравьиной истории. И поверь мне на слово, ему сейчас ой, как не сладко! Но и я перестану себя уважать, если брошу его в самый ответственный момент, или начну торговаться о цене вопроса? Ведь так поступают лишь законченные подлецы. Или я в чем-то не прав?

Оракул ничего не ответил.

«Потек парниша, – подумал про себя Ярославцев, – значит он действительно не детище математических алгоритмов и компьютерных программ, а что-то большее, одушевленное. Странно, но у меня такое впечатление, что я помимо воли становлюсь участником какого-то спектакля и именно сейчас у его сценариста и режиссера вдруг все пошло наперекосяк. Хотя, одно радует», – и он громко, с выражением, процитировал вслух: