Если обо всем этом Асмер и слышал, то ничего насчет Антицерковников он не знал, но изложенное в книге показалось ему довольно убедительным.

Асмера сильно пугало вероятное возвращение Deiecclessum, ведь, судя по прочитанному им только что, чтобы прекратить убийства и поймать Антицерковников потребовалось бы настоящее чудо. В любом случае, пока было рано думать об этом, поскольку, как понял Асмер, в таком случае следующее убийство не заставит себя ждать. Так что, он просто отложил у себя в голове эту информацию и решил заняться более насущными делами, то есть расследованием убийства Арнеа Кристенсена.

Для начала ему следовало ознакомиться с результатами вскрытия и лабораторных исследований. Только он собрался встать и отправиться в мертвецкую, как дверь кабинета распахнулась, и в комнату вошел секретарь комиссара.

– Комиссар попросил сообщить, что сегодня в семь часов вечера брифинг, и вы, старший детектив, проводите его. – Сказал он, протягивая листок бумаги. – А здесь результаты лабораторных тестов.

– Спасибо. – Сказал Асмер заглядывая в листок. Когда секретарь вышел, он выругался. Этому было две причины: прочитанное им в отчете и новость о брифинге. Он просто ненавидел брифинги.

***

До семи часов еще было время, так что Асмер все-таки направился в мертвецкую узнать, что там с телом, вернее с тем, что от него осталось.

Она находился в подвале в другом конце здания, так что ему пришлось идти через весь участок. Все его подчиненные сидели на рабочих местах, ожидая, когда старший детектив введет их в курс дела. Большинство из них сидело группами по несколько человек. Проходя мимо одной из таких групп, Асмер услышал, как кто-то приглушенным голосом говорил:

– Говорят, вся комната была в крови, то есть прямо вся, от пола до потолка, так, что на стенах не было не единого чистого пятнышка. Мне Боб сказал.

– Да уж, как думаете, кто это сделал? Маньяк очередной или целая секта? Может на всякий случай послать детей и жену к матери?

Асмер не хотел, чтобы его заметили, чтобы избежать расспросов раньше времени, но один их этой группы окликнул его.

– Сэр, а что там произошло? Говорят, от тела осталась только голова, это правда? – К Асмеру обернулось десятки лиц.

– На брифинге все узнаешь, Джеферсон, а пока не задавай лишних вопросов.

Детектив слегка поник, но скоро сел на свое место и принялся дальше обсуждать случившееся.

Миновав это зал, Асмер повернул налево и уперся в лестницу, ведущую в подвал. Она была довольно большой, так как подземный этаж участка находился довольно глубоко под землей, ведь кроме морга, там были и архив, и оружейная, в общем, много всего важного для работы полиции.

Спустившись по лестнице, Асмер прошел направо, пока не уперся в массивную железную дверь, за которой находился морг. Открыв ее, старший детектив сразу же почувствовал озноб, не от того, что там лежали мертвые, нередко изуродованные тела, а от того, что там было действительно холодно. Здесь сильно пахло хлоркой, которая, насколько знал Асмер, входила в состав специального бальзамирующего масла, кроме того она замечательно перебивала запах разлагающихся тканей мертвых тел.

Асмер прошел мимо холодильников с мертвецами до комнаты вскрытий. Там над небольшой кушеткой, сгорбившись, стоял невысокий, толстый и уже порядком лысеющий мужчина. В его руках были различные инструменты для вскрытий, а перед ним лежала голова несчастного Арнеа Кристенсена. Местами его скальп был срезан, и из отверстий, просверленных в черепе, виднелся мозг.

Асмер кашлянул. Доктор тут же отвлекся от покойного и повернулся.

– А, Асмер здравствуй, что тебя привело? – улыбаясь, сказал он. – Давненько ты не заходил ко мне.

– Я тоже рад тебя видеть Брестон, но я тут не ради обмена любезностями, сам понимаешь, мне сейчас не до шуток. – Сказал Асмер.

– Как всегда ворчишь. Нельзя же вечно быть таким серьезным, я даже не помню, когда ты в последний раз улыбался. Скажи, ты вообще умеешь улыбаться? – шепотом спросил Брестон, не переставая скалить зубы.

– Умею, поверь мне. Довольно шуток. К делу. – Приказным тоном сказал Асмер.

– Ну ладно, как скажешь.– Обиженно проворчал доктор.

– Что удалось выяснить? – спросил Асмер, обходя стол, на котором закрепленная металлическими держателями покоилась голова.

– Голова отделена от тела. Лицевая часть ужасно деформирована. Видны кровоподтеки из глаз, носа и ушей. – Доктор перевернул голову. – Срез шеи сделан очень аккуратно, с хирургической точностью. Он очень ровный и гладкий, видимо инструмент был весьма острым. Кроме того, делавший эту операцию, точно знал, что он делает, так как шейные позвонки целые, а значит, срез прошел ровно между ними.

Это все, что видно снаружи. Теперь взглянем, что внутри. Очень сильные кровоподтеки в области миндалин. На моей практике такого еще не было: сосуды в этой части мозга буквально взорвались, притом, что остальная часть мозга совершенно в нормальном состоянии. Кровоизлияния в мозгу вещь довольно обыденная и часто случается, но этот случай, что-то невероятное. Такое ощущение, что вся кровь в организме убитого, в один момент бросилась в мозг. Ее давление в черепной коробке было столь сильным, что не только мышцы лица сильно перекосились, но даже глазные яблоки выдвинулись вперед. Это ни сколько не похоже на обычный случай, видишь, даже костная ткань черепа немного деформировалась. Думаю еще чуть-чуть и его голова взорвалась бы как гнилой арбуз.

– Не можешь предположить, что могло вызвать все это? – спросил Асмер.

– Ну можно было предположить, что все это было вызвано сильнейшем чувством ужаса. Я сам понимаю, как бредово это звучит, но это бы многое объяснило. – Ответил доктор.

– Например?

– Например, всплеск крови в миндалинах, ведь именно они, считается, отвечают за это чувство, невероятно высокий уровень норадреналина и адреналина в крови, согласно анализам, что мне пришли из лаборатории. На самом деле, у меня больше нет предположений.

– А время наступления смерти? – спросил Асмер.

– Два часа ночи, плюс минус полчаса. К слову, смерть наступила до того, как голову отделили от тела. Тут видно, – доктор показал не срез шеи, – кровь уже начинала густеть, когда это сделали. Предположу, что тело убитого пролежало целым где-то три с половиной часа. Это все что мне известно.

– Хорошо. Спасибо, Брестон. Думаю, что все это нам очень поможет. Бывай.

– Давай, Асмер. Удачи в расследовании. Я тут еще поковыряюсь. Может, чего еще найду.

Асмер вышел из мертвецкой. До брифинга было еще примерно полчаса, так что он решил еще раз прочитать то, что ему принесли из лаборатории и соотнести это с услышанным им только что.

Во-первых, в крови убитого не было найдено посторонних веществ, лишь превышающее все нормы содержание адреналина и норадреналина, что доказывает теорию Брестона.

Во-вторых. Здесь были результаты анализов крови со стен комнаты, где нашли голову. Согласно им, на стенах была не только кровь убитого, но и еще кого-то. Асмер подозревал, что она принадлежала жене покойного, но доказательств не было, а единственным шансом наверняка узнать это, было обратиться в церковь Крови. Дело в том, что там хранилась информация о составе крови всех прихожан и служителей, так что можно было взять данные Греты Кристенсен и сопоставить с полученными в лаборатории. Но Асмер сильно сомневался, что церковь Крови окажет помощь полиции в расследовании, ведь насколько он понимал, она бы не хотела допускать того, чтобы кто-то чужой лез в их дела. Во всяком случае, Асмеру следовало сперва поговорить с комиссаром.

В-третьих. Медальон, найденный на месте убийства. Удалось установить, что он полностью состоит из бронзы, а так же очистить его от крови так, что рисунок на нем стал виден. К листку бумаги, что держал Асмер, была прикреплена фотография медальона. Теперь он видел, что было на рисунке. На его зеленоватой поверхности был выгравирован глаз с выходящими из глазницы линиями. Асмер сначала не понимал, что это, но когда он пригляделся, то тут же понял. Это были черви.