— Релассио! — мысленно произнес Северус, и стаю гриндилоу обдало струей кипятка, заставляя их броситься врассыпную.

При виде безвольного тела, парящего в мутных водах озера, ему сделалось страшно. Платье Минервы превратилось в лохмотья, разодранное десятками острых как бритва зубов. Сквозь маленькие ранки алыми разводами растекалась кровь. Мертвенно-бледное лицо сквозь завесу воды казалось восковым и каким-то ненастоящим. На густых ресницах плотно сомкнутых глаз, словно жемчужины, сверкают крошечные пузырьки воздуха. Она не двигалась, словно призрак, паря в темнеющей толще воды.

Выпустив в метавшихся вокруг гриндилоу еще парочку заклинаний, Северус подплыл к МакГонагалл и, обхватив ее поперек спины, устремился вверх. Гриндилоу плавали вокруг кругами, словно стая акул. Они отлично знали, что такое волшебная палочка, и что им против нее не выстоять. Поэтому им лишь оставалось злобно скалиться, наблюдая, как добыча ускользает от них.

Стало тяжелее дышать. Ноги сводило от боли. Помогая себе свободной рукой, Северус, выбиваясь из сил, упорно плыл вверх, туда, где сквозь всё еще мутную пелену неясно светило бледное февральское солнце.

К черту! Он так просто не сдастся. Вокруг постепенно светлело, и это придало ему сил. Он сильнее заработал ногами и, сделав последний отчаянный гребок, вынырнул на поверхность, судорожно глотая холодный свежий воздух. На берегу послышались радостные возгласы и одиночные хлопки.

Стоящий у самой кромки воды Дамблдор взмахнул волшебной палочкой, и Снейп почувствовал, как неведомая сила потянула их с Минервой к берегу, словно на буксире. Они достигли берега меньше, чем за минуту, и Северус осторожно положил бесчувственное тело МакГонагалл на промерзшую землю. Мысли неслись в голове с ошеломляющей скоростью. Сердце стучало так сильно, что казалось вот-вот выскочит из груди, подгоняемое страхом.

— Минерва, ты меня слышишь? — он с усилием тряс ее за плечи, похлопывал по щекам. — Открой глаза. Ну же, Минерва, открой глаза!

В его всегда звучащем ровно и спокойно голосе явственно прозвучали умоляющие нотки. Минерва не реагировала, лишь ее голова безвольно болталась, точно у куклы.

— Мама! — отчаянный крик Леи больше напоминал рыдание.

Явно перепуганный не меньше нее самой Людо Бэгмен пытался удержать вырывающуюся из его дрожащих рук девочку, пока Северус и Дамблдор пытались привести МакГонагалл в чувства. Дело было плохо. Неестественная бледность и посиневшие от долгого пребывания в холодной воде губы делали Минерву похожей на мертвеца.

— Она не дышит, — склонившись над ней, вдруг дрогнувшим голосом прошептал Северус, чувствуя, как его охватывает паника.

Взгляд его лихорадочно блестящих глаз метался между телом женщины, лежащим перед ним, и склонившимся над ней Дамблдором. Лицо директора было хмурым и сосредоточенным. Снейп невольно похолодел, заметив страх во взгляде его голубых глаз, спрятавшихся за стеклами очков-половинок. Никогда прежде ему не доводилось видеть страх в глазах Альбуса Дамблдора.

Директор провел волшебной палочкой над бесчувственным телом своей заместительницы, и с ее кончика, тускло вспыхнув, сорвалась маленькая искорка. Она пробежала по телу Минервы и исчезла меж неплотно сомкнутых губ женщины. Прошло несколько секунд, показавшихся Северусу бесконечно долгими. Вдруг ее спина выгнулась, изо рта хлынула вода, Минерва закашлялась и, судорожно втянув воздух, наконец, задышала.

Снейп облегченно выдохнул, тяжело усевшись рядом с ней на землю. Но взгляда от МакГонагалл не отвел. Ее лицо всё еще было очень бледным, но губы постепенно приобретали свой естественный оттенок. Она медленно открыла глаза.

— Лея… — прошептала она едва слышно. — Где Лея?

Девочка вырвалась из ослабевших рук Бэгмана и бросилась к матери. Минерва слабо обняла дочь, чувствуя, как их обеих бьет дрожь. Лея плакала, уткнувшись носом в складки ее промокшего, изодранного платья.

— Прости меня, — шептала она, содрогаясь от рыданий. — Прости…

А Минерва тихо гладила дочь по голове, чувствуя, как из ее собственных глаз текут слезы, от соприкосновения с ледяной кожей кажущиеся нестерпимо горячими.

— Всё хорошо, — тихо бормотала она, будучи не в силах произнести что-то еще. — Всё хорошо, родная.

Она посмотрела на сидящего рядом Снейпа. На его бледном лице читалось неподдельное облегчение. Со спутавшихся черных прядей всё еще капала вода. Он вернулся за ней, не дал ей погибнуть. Северус Снейп спас ей жизнь.

Дамблдор заботливо накинул ей на плечи ее же собственную мантию, и Минерва сразу поняла, как сильно продрогла. Всё тело болело от бесчисленного количества укусов, которыми наградили ее гриндилоу. Некоторые до сих пор кровоточили.

— Тебе нужно в больничное крыло, Минерва, — голос директора снова звучал тепло, а во взгляд голубых глаз вернулась знакомая лучистость. — И вам двоим это тоже не помешает, — он посмотрел на Снейпа и всё еще не желающую отпускать мать Лею. — Думаю, сегодня юная мисс МакГонагалл получила хороший урок.

Лея снова шмыгнула носом, поднимая на мать полные раскаяния глаза.

— Я никогда больше не буду ни с кем драться, — дрожащим голосом проговорила она. — Обещаю.

На лице Минервы зажглась усталая улыбка.

— Я бы на твоем месте не зарекалась, — слабо усмехнулась она. — Просто постарайся делать это не на берегу озера. Не уверена, что переживу еще один такой заплыв.

— Близко к воде больше не подойду, — клятвенно пообещала Лея под общий смех облегчения.

Минерва попыталась подняться с земли, но стоило ей встать на ноги, как она тут же пошатнулась. Всё тело нещадно болело, да и сил у нее практически не было. Замерший позади Дамблдора Каркаров машинально шагнул вперед, но его опередил Снейп. Не говоря ни слова, профессор зельеварения поднял МакГонагалл на руки и молча направился к замку.

— Не стоит, Северус, — слабо запротестовала Минерва, явно смущенная его действиями. — Я бы и сама…

— Верится с трудом, — буркнул Снейп, избегая смотреть на нее. Его лицо вновь превратилось в непроницаемую маску, но в голосе Минерва к собственному удивлению расслышала нежные нотки.

В его объятиях было так тепло и спокойно, что Минерва невольно прикрыла глаза. Мерный стук его сердца убаюкивал. Ее голова сама собой легла ему на плечо, и она не заметила, как провалилась в глубокий мягкий сон.

Проснулась она уже в больничном крыле. Сквозь приоткрытое окно вместе с ласковыми лучами полуденного солнца в комнату проникали отголоски радостных криков толпы и усиленный магией голос Людо Бэгмена, возвещающий о начале второго состязания Турнира Трех Волшебников. Кажется, она проспала почти сутки. Минерва села в постели, чувствуя себя вполне отдохнувшей и полной сил. Раны на ее теле оказались бережно обработаны и прикрыты повязками, на прикроватной тумбочке дымилась чашка с какао, предусмотрительно оставленная мадам Помфри. Сама лекарь Хогвартса, видимо, несла дежурство на соревновании на случай, если кому-то из участников понадобится помощь.