На следующий день Карташовы в полном составе присутствовали в офисе ветеринарной службы. Они сидели в специальном зале для посетителей вместе с несколькими другими людьми, потерявшими своих питомцев. Все бывшие хозяева были грустны и старались ни на кого не смотреть. В помещении царила практически мёртвая тишина. Матвей и Вика также выглядели крайне подавленными, а Ольга с тревогой наблюдала за ними. Она переживала не столько за собаку, сколько именно за детей. Юрий же старался выглядеть расстроенным, а на самом деле просто разглядывал обстановку вокруг себя.

Он подметил, что всё здесь оформлено уж слишком несерьёзно: светлые стены разных цветов, и на них стилизованные силуэты различных животных. Словно это не место, где прощаются с умершими, хоть и не людьми, а просто отделение в детской поликлинике, оформлено так, чтобы детишкам было не страшно, когда их осматривает врач или им делают уколы. Видимо, сказывалось то, что функции похорон входили в ведение общей ветеринарной службы, а это учреждение занималось и менее мрачными делами.

Наконец, из соседнего помещения к ним вышел сотрудник ветслужбы в белом халате. Он постарался изобразить на лице сочувствие, но Юрий видел, что этому человеку меньше всего есть дело до переживаний своих клиентов.

― Примите мои соболезнования! ― обратился он ко всему семейству, то есть, ни к кому конкретно. ― У нас всё готово к церемонии. Так что же, вы не передумали: закапываем в землю?

Юрий оглянулся на жену и детей, а они молча смотрели на него, как бы предоставив право решать ему одному.

― Нет, не передумали, ― ответил мужчина.

― Тогда прошу за мной.

Сотрудник ветслужбы повёл Карташовых через боковой проход на улицу, где расчерченное аккуратными асфальтовыми дорожками на ровные участки располагалось кладбище для домашних животных. Параллельно из ещё одной двери двое других сотрудников выкатили тележку, на которой, прикрытое белой простынёй лежало тело Кометы.

Небольшая могилка уже была вырыта, и в неё стали опускать собаку. Предварительно над ней поработали местные патологоанатомы, чтобы придать животному подобающий вид. Действительно, теперь Комета выглядела почти как живая, только спящая. Никаких гробов животным не полагалось.

При виде того, как земля падает в могилу, навсегда скрывая от них бывшую любимицу, Вика заплакала и уткнулась матери в живот, а Матвей просто смотрел себе под ноги, стараясь не проронить ни слезинки. Наблюдавший за этим сотрудник ветслужбы, как только закончилась церемония, обратился к Юрию:

― А вы не задумывались о клонировании собаки?

― Н-нет, ― немного подумав, ответил он. При этом Юрий посмотрел на жену и детей, которые всё ещё стояли и с грустью смотрели на свежую могилу.

― А между тем такая возможность есть. Наша фирма предоставляет и такие услуги, ― моментально перевоплотившийся в торговца мужчина достал из кармана красочную брошюру. ― Полное сходство как во внешности, так и по характеру. И ваша любимица снова будет с вами!

― Как это возможно? ― подал голос Матвей, который также стал прислушиваться к разговору.

― Ну, малыш, не мне тебе объяснять, что мы живём в век высоких технологий, да и клонирование животных уже несколько нет не является чем-то необычным. Наука сейчас позволяет без труда создать дубликат кошки или собаки, да и любых других животных…

― А человека можно также клонировать? ― вдруг невпопад спросил Юрий. Все посмотрели на него.

― Никаких научных подтверждений этому нет, да и незаконно это, ― тут же выдал в ответ представитель ветслужбы и, видя, что Юрий задумчиво смотрит куда-то в сторону и не реагирует, спросил: ― Так как же насчёт собаки? Если вы беспокоитесь о цене, то мы готовы рассмотреть вариант с рассрочкой…

― Спасибо, мы подумаем, ― Ольга протянула руку и взяла у него брошюру. ― Пойдёмте, дети. Юра, ты идёшь?

Слова жены вернули Карташова к действительности и он, кивнув на прощание сотруднику ветслужбы, побрёл вслед за остальными к выходу.

========== Глава VIII ==========

Амнезия у Юрия практически прошла. Он вспомнил всё, кроме самого момента аварии, который продолжал сниться ему по ночам в виде одного и того же знакомого кошмара. Постепенно мужчина всё больше стал верить, что это не сон, а воспоминания, заблокированные в его подсознании: «Но если это произошло на самом деле, то, как же я сейчас живу и вспоминаю всё это? Мог ли я стать жертвой какого-то чудовищного эксперимента, в ходе которого меня оживили, возвратив из небытия? Нет, вряд ли, это кажется слишком фантастическим сценарием, даже в наш высокотехничный век!»

И всё же постепенно Юрий стал всерьёз задумываться над таким вариантом. Он даже перечитал внимательно договор на предмет каких-нибудь упоминаний о судьбе его тела в случае смерти. Но ничего не обнаружил. Слова сотрудника ветслужбы буквально въелись Юрию в мозг и превратились в навязчивую идею. Клон, дубликат. А что, если именно это с ним и произошло? Если настоящий Юрий Карташов погиб во время полёта, а он ― лишь копия, призванная скрыть неудачу космической программы? Почему нет? Если животных можно копировать, то, наверняка, то же самое можно сделать и с человеком!

Карташов всё перечитывал и перечитывал брошюру. Юрий решил во что бы то ни стало докопаться до правды, иначе он никогда не сможет успокоиться. Параллельно он стал украдкой писать свой дневник, оберегая тетрадь и ручку как зеницу ока. И лишь удостоверившись, что никто его не видит, он принимался за работу. В основном, писал он по ночам.

День за днём приближалось окончание его отпуска, и осознание этого было единственным радостным теперь для Юрия. Возвращение на службу, на космодром, позволит ему не проводить столько времени рядом с Ольгой, ведь их отношения становились всё более отчуждёнными. Они почти не разговаривали, стали словно чужие люди. Хотя она продолжала кормить мужа, гладить и стирать его вещи, но делала это просто по привычке.

И они уже больше недели не занимались любовью. Логически стал назревать вопрос о разводе, но никто из них так и не начинал разговора на эту тему. Юрию было всё равно, ничего не хотелось. А Ольга, наверно, боялась остаться одна с детьми, да и, может быть, всё ещё на что-то надеялась, любила мужа.

С детьми отношения Карташова складывались немногим лучше.

И вот, наконец, закончился отпуск, и Юрий вернулся на «Северный». Там вовсю готовились к новому пуску ракеты: всюду суета, обсуждения, работа кипит. Невольно и он влился в этот поток, став его частью.

Практически сразу же по возвращении молодой капитан направился в кабинет к Макарову. Секретарша сообщила, что он свободен, и Юрий, постучав, прошёл внутрь.

― Ну, как ты, Юра? Снова готов вернуться в строй? ― спросил Валентин Андреевич.

― Да, самочувствие отличное, только вот… память пока не восстановилась полностью… всё какие-то обрывки… ― парень решил никому здесь не выдавать своей тайны. Если бы начал говорить правду, то сразу поставил бы крест на очередном полёте.

― Как жена, дети?

― Спасибо, всё хорошо! Валентин Андреевич, могу я спросить прямо: вы допустите меня до второго полёта на Марс?

Лицо Макарова стало серьёзным. Он не сразу ответил:

― Тут не от меня всё зависит. Решение по тебе пока ещё не принято, на самом верху, я имею в виду.

― Я бы очень хотел снова лететь!

― Да, я помню, как ты говорил это на пресс-конференции… А что думает об этом Ольга?

― Она не возражает, ― уклончиво ответил Юрий.

― Да? Даже после того, что случилось! А я считал, что она всеми силами будет теперь удерживать тебя на Земле.

― Мне удалось её переубедить…

Юрий не знал, поверил ли ему Макаров до конца или нет, но он разрешил парню тренироваться наравне с другими. Хотя сначала его ждало очередное комплексное медицинское обследование. Ничего мешающего тренировкам выявлено не было, так что Юрий принялся за дело: барокамера, испытание в невесомости, центрифуга, тренажёры… А затем всё заново.