По кабинету прокатилась волна возмущения, а Моррисон сверлил генерала взглядом. Когда доклад Брустера, продолжавшийся ещё несколько минут, завершился, он первым спросил:
— Брустер, вы действительно понимаете все последствия того, что вы сейчас нам рассказали?
— Да, сэр, я уже сказал об этом. Если командование сочтёт это необходимым, я готов уйти в отставку хоть сегодня же, — генерал говорил спокойно и уверенно.
В помещении повисла тишина. Начальники штабов переглядывались между собой и смотрели то на Брустера, то на адмирала. А тот тем временем взвешивал только что услышанное. Наконец, он произнёс:
— Я думаю, что так радикально поступать мы не будем, — в конечном счёте, рассудил Моррисон, Брустер — отличный военный (они были знакомы уже пятнадцать лет), ну а кто не допускает ошибок, когда дело идёт о передовых технологиях, которые даже лучшие учёные умы пока не в состоянии до конца познать?
— Джентльмены? — адмирал обратился к остальным.
Возражающих не нашлось. Брустер остался на своём посту, однако ни про какие награды речи уже не шло.
— Благодарю за доверие! — он коротко кивнул. Генерал не беспокоился за свою личную судьбу, но его тревожило будущее подчинённых и всей их программы. Поэтому он поспешил задать вопрос:
— Сэр, а что будет с Фликинджером и его командой?
— Ну, раз вы остаётесь на своём месте, то, очевидно, вам решать, — сухо произнёс адмирал Моррисон.
— А вся наша программа киберисследований? Не стоит ли свернуть её или хотя бы пересмотреть после того, что случилось?
Лица всех снова были обращены к Брустеру.
— И оставить Америку без защиты перед всё нарастающими угрозами со стороны русских и китайцев?! — вскричал Моррисон, но быстро взял себя в руки. — Впрочем, этот вопрос мы будем рассматривать отдельно, Боб! Мне ещё нужно решить, как теперь докладывать обо всём этом дерьме президенту и Конгрессу! А вы пока занимайтесь своим непосредственными обязанностями! Насколько я помню, под вашим руководством разрабатываются и другие проекты: перспективные системы вооружения, эти, как их там, терминаторы…
Брустер хотел было сказать что-то ещё, но передумал. Вместо этого он поднялся и собрался уходить.
— Брустер, оставьте, пожалуйста, папку! — адмирал протянул руку.
Когда дверь за генералом закрылась, Моррисон мрачно поглядел на остальных мужчин.
— Ну, и что же мы теперь будем делать, господа? Какие есть предложения?
— А что, если вообще ничего не рассказывать ни президенту, ни Конгрессу? — внезапно произнёс начальник штаба армии США.
— Как это? Вы что, с ума сошли? — возмутился хозяин кабинета.
— Нет, господин председатель, я склонен согласиться, — вмешался в диалог глава АНБ. — Ведь вирус уничтожен. А кто знает, сделал ли это Скайнет или нет? Только Брустер и кучка его подчинённых. Они болтать не будут, я в этом уверен. Так что президенту и конгрессменам мы похвалимся, что пятнадцать миллиардов денег налогоплательщиков потрачены не зря, и… попросим новые ассигнования.
Глава АНБ огляделся. Остальные поддержали его односложными фразами и одобрительными кивками. Адмирал задумался.
— А что, может быть, вы и правы… Ну, а как быть с самой идеей такой программы как Скайнет? Ведь угроза со стороны русских и китайцев, она, чёрт побери, реальна! С другой стороны, если эта штука оказалась такой непредсказуемой…
— Мы просто сделаем выводы и больше не будем повторять ошибок, — сказал начальник штаба ВВС. — На деньги, которые дополнительно будут выделены после доклада в Конгрессе, мы начнём создание аналогичной системы…
— Только поручить это стоит не Брустеру и его людям, а кому-то другому! — закончил за коллегой комендант корпуса морской пехоты.
Все в очередной раз дружно закивали.
***
Генерал ничего не сказал ни о Джоне Конноре, ни о том, что им с Фликинджером и тремя его помощниками довелось услышать из уст молодого человека, ни о двоих терминаторах, с которыми волею судьбы им пришлось познакомиться. Ему не просто далось такое решение, но, в конце концов, человек в Брустере пересилил военного. Он не позволил себе проявить неблагодарность по отношению к этим созданиям после всего того, что они сделали.
Т-850, как он знал, не раз спасал его дочь и Джона Коннора от Т-Х, которая сначала была послана, чтобы их убить. Ну а сама она, добровольно перейдя на сторону людей, совершила такое, что и оценить было нельзя. Поэтому генерал предоставил роботов их собственной судьбе. Фликинджер и его ассистенты также согласились ничего никому не говорить, и Брустер знал, что они сдержат слово: не из-за страха какого-то наказания, а просто как порядочные люди.
Джону и Кейт было в определённой степени нелегко расстаться с этими машинами, особенно, конечно, Джону. Но решение отпустить их было, конечно, правильным, и он понимал это. Кейт, командам которой подчинялся Т-850, приказала ему ввиду окончания основной миссии перейти в подчинение Т-Х, после чего оба терминатора покинули «Эдвардс» вместе, на одной машине. Надо прямо сказать, своеобразная вышла парочка!
Ну, а перед этим людям, особенно Кейт, пришлось преодолеть своё предубеждение и сказать слова благодарности Т-Х. Как бы девушка не относилась к ней, она не могла не признать, что теперь обязана жизни той, которую раньше ненавидела и желала уничтожить, той, которая убила когда-то самых близких для Кейт людей, да и её саму сожгла заживо. Странное чувство. И всё же она нашла в себе силы и искренне произнесла: «Спасибо!», гладя прямо в глаза Терминатрикс. Та лишь кивнула в ответ ― получилось очень по-человечески.
Терминатрикс собиралась сделать одно дело, в связи с чем помощь Терминатора ей пришлась даже очень кстати. Она ведь обещала Хуаните Рамирес заставить гангстеров из банды «Кровавые мексиканские воины» признаться в том, что это они подставили её мужа. Навести справки о том, где обитают члены группировки, в том числе их главари, оказалось несложно: Т-Х подключилась к сети департамента полиции Лос-Анджелеса, где смогла за считанные минуты разузнать всю необходимую информацию.
После чего роботы нагрянули в район, где в это время в доме главаря банды или, как его именовали, «верховного воина», в этот день проходило совещание или, проще говоря, сходка всех наиболее влиятельных членов группировки по вопросу объединения с одной из конкурирующих групп, что позволило бы значительно увеличить сферу влияния.
Поэтому на улицах и во дворах, непосредственно прилегающих к большому трёхэтажному зданию, было особенно многолюдно. Они были буквально наводнены вооружёнными до зубов боевиками. Всего их насчитывалось около полутора сотен.
Они дежурили небольшими группами по три-четыре человека, смотрели за порядком с крыш наиболее высоких зданий, а также проезжали все ближайшие улицы на автомобилях как патрульные, в то время как настоящие полицейские ради собственной безопасности не хотели лишний раз соваться в эти кварталы.
Бандиты чувствовали себя в полной безопасности под прикрытием этой маленькой армии, но от визита двух терминаторов, действующих в паре, уберечься они не могли. Одного за другим машины выводили из строя ещё недавно таких грозных бойцов, стреляя по ногам или ломая конечности. Однако они никого не убили, хотя инвалидами многие из бандитов должны были остаться на всю жизнь.
Когда дошла очередь до главарей банды, то они попытались скрыться, но не успели. Разобравшись с его приспешниками, терминаторы занялись самим «верховным воином» Фернандо Герреро. Т-850 поднял его за шкирку и удерживал над полом на расстоянии пятидесяти сантиметров, в то время как Т-Х активировала свою пилу и сделала вид, что сейчас выпустит ему наружу все кишки. Этот тип, ещё полчаса назад считавший себя таким могущественным и важным, чуть ли не богом, теперь верещал, как свинья и, рыдая, умолял отпустить его.
― Рамон Санчес. Твои люди подставили его, обвинив в распространении наркотиков, ― спокойно произнесла Т-Х под жуткий звук вращающейся пилы. ― Ты сам отдал такой приказ или знаешь, кто это сделал. Ты пойдёшь в полицию и всё им расскажешь. Сегодня же!
