У него в ушах застучала кровь, и он поспешил за своей женой. Аня неслась вперед, умная, сильная, но такая уязвимая, и он едва выдерживал секунды, когда она пропадала из поля зрения.

Неотрывно наблюдая за топором, Каэль не мог определить размер паука, но судя по дрожи мрамора на мостовой и по падавшему с карнизов снегу, размах ног насекомого был не менее пятнадцати метров. Живот, в который — как предположил Каэль — вонзился топор, скользил над крышами и был защищен панцирем. Насколько высока была спина паука, Каэль не знал.

Переулок выходил на мощеную мрамором площадь, где Аня остановилась у фонтана с каменной статуей и испуганно наблюдала за приближавшимся монстром. Лицо ее было таким же бледным, как и волосы. Потерев щеки, Каэль испачкал ладони слизью и бросился к ближайшему зданию. Благодаря цепкой хватке и липкому веществу, он начал подниматься по отвесной стене.

Добравшись до крыши, Каэль побежал по ее краю к площади. Топор скользил вдоль стены. Достав меч, Каэль липкими руками ухватил его покрепче. Он не собирался отпускать, пока дело не будет сделано.

С оглушительным ревом Каэль спрыгнул с крыши, занеся меч и ориентируясь на топор внизу.

Далеко лететь не пришлось, лишь на длину своего роста. Напрягшись, Каэль за счет мышц смягчил удар о твердую поверхность и приземлился на корточки. Он со всей силы вогнал лезвие в округлую спину монстра. Каэля окутали ароматы корицы и гвоздики. На руки хлынула невидимая теплая густая жижа, но клейковина помогла ему удержать рукоять. Стиснув зубы, он выдернул меч из панциря и снова нанес удар. Тем не менее, топор по-прежнему плыл к центру площади.

По направлению движения Каэль понял, в какой стороне голова монстра.

Рыча на каждом ударе, он неуклонно продвигался вперед, пока от ярости и жажды крови его взор не застлала алая пелена. Каэль не видел ничего, кроме обмершей у фонтана Ани, и был ведом лишь стремлением защитить ее любой ценой. Панцирь стал скользким от вязкой крови. Поначалу Каэлю едва удавалось удержать равновесие, но вскоре он уже стоял по колено в мягкой плоти. Пот стекал по его лицу на невидимую тушу, как дождь на стекло.

Услышав оклик, Каэль развеял алое марево и посмотрел на Аню, указывающую куда-то вперед. Он пробрался через собственноручно сотворенное невидимое месиво и, дождавшись ее кивка, с размаху вонзил меч в панцирь под своими ногами. Паук содрогнулся, но Каэль напирал и, прокрутив клинок, вогнал его глубже.

Медленно, будто лист на ветру, гигантское насекомое спланировало вниз, и Каэль вместе с ним. Но даже тогда он был на высоте в два своих роста от мраморной брусчатки. Выдернув меч, Каэль посмотрел на Аню, уставившуюся на него широко распахнутыми глазами и прикрывшую ладонями рот.

— Как думаешь, он мертв? — тяжело дыша, спросил Каэль. Не проронив ни слова, она кивнула, но он покачал головой. — Еще нет. Какое-то заклинание по-прежнему его маскирует. Мне нужен топор.

Скатившись на землю, Каэль подошел к животу паука и, выдернув свое тяжелое оружие, возвратился к Ане.

— Укажи мне на его голову, — велел он.

Она послушалась, и Каэль прошел вперед. Он рубил, мощными ударами прокладывая себе путь, и уж было решил, что причина невидимости в чем-то другом, как внезапно оказался в пещере из кровоточащей плоти. Торжествующе взревев, он напоследок ударил тварь посильнее и, выбравшись наружу, пошел прямиком к Ане.

— С ним покончено, — широко ухмыльнулся Каэль.

— Паутины больше нет, — кивнула Аня, блуждая взглядом по зданиям. Будучи волшебными, путы исчезли с гибелью паука.

Что было хорошо, поскольку Ане с Каэлем не пришлось вызволять каждого человека в Ивермере. Люди сами освобождались из коконов. Значит, Анина задача была выполнена.

Глядя на ее губы, Каэль шагнул к ней, но она попятилась.

— Разве ты не поцелуешь своего короля? — улыбнулся он еще шире.

— Я люблю тебя, но…нет, — сдавленно хохотнула Аня.

Посмеиваясь, Каэль прошел к фонтану и посмотрел на свое отражение — кровавую белозубую маску. Без малейших колебаний он прыгнул в воду. Тут же его обдало отрезвляющим холодом, ставшим сладкой агонией для перегретой кожи. Вынырнув, Каэль зачесал волосы с лица и, окинув поле боя свежим взглядом, заново оценил гигантского паука.

Точнее, его останки.

— Ты был скрупулезен, — заметила Аня, сев на бортик.

И впрямь. Стянув с себя мокрую тунику и доспех, Каэль бросил их на мраморную мостовую грудой мокрой ткани и металлических колец. Он распутал завязки на бриджах и порадовался, что второй его меч не пробудился. Город оживал, оглашаемый вскриками жителей и топотом, поэтому Каэль не рассчитывал на долгое уединение.

Полностью раздевшись, он заметил, что Аня застенчиво покосилась на член. Даже ледяная вода не умалила эротичности невинного взгляда. Будучи нагим, Каэль счистил с себя кровь и кивком предложил Ане присоединиться к нему.

— Возможно, если бы на дворе было лето, — со смехом покачала головой она.

— На Мертвых землях это и есть лето.

— Ты прожил там всего пять лет! — поддразнила Аня.

— На Мертвых землях пять лет — вечность, — пока она смеялась, Каэль опустил руку под воду и начал неторопливо поглаживать член. Аня затихла, кусая губу и зачарованно наблюдая за скольжением его ладони. — Твое лоно достаточно горячее, чтобы согреть нас обоих, жена моя.

Она восхитительно покраснела. Не в силах сдержаться, Каэль ухватил Аню за подбородок и властно поцеловал ее рот, опалявший не хуже пламени. Она наклонилась и положила ладони Каэлю на грудь, оставляя на ледяной коже огненные отпечатки. Облизав Анины губы, он вкусил ее сладость, и она застонала, выдавая свое возбуждение. На данный момент Каэль решил довольствоваться малым и отстранился. Аня зажмурилась и разрумянилась.

Тяжело вздохнув, она повернулась посмотреть на дворцовые башни.

— Наверное, мне нужно пойти туда и узнать, живы ли родители.

— Нет, — жестко отрезал Каэль, привлекая к себе внимание. — Ты — Аня, правительница четырех королевств. Ты не пойдешь к ним. Это они пойдут к тебе.

— Ладно, — выгнув брови, она склонила голову набок и всмотрелась в его лицо. — Тогда они, скорее всего, не удосужатся прийти.

Если бы они не пришли, Каэль не ограничился бы убийством паука. Ухватившись за бортик, он выскочил из фонтана в каскаде красноватой воды и заметил краем глаза фиолетовый проблеск. На краю площади стоял высокий мужчина и, открыв рот от изумления, смотрел на паука.

— Эй, ты! — окликнул Каэль. — Пошли весть во дворец! Сегодня Середина зимы, и чары Скайлвуда пали. Нужно немедленно призвать всех магов и провести ритуал восстановления.

Мужчина не менее шокировано уставился на него.

— Затем скажите своим правителям, что королева Аня ожидает их здесь на своем троне.

Ивермерец перевел взгляд на нее.

— Возле городских ворот я оставил черного коня и свой плащ. Проследи, чтобы мне их доставили.

Волшебник опустил взгляд ниже пояса Каэля, пораженный его наготой.

— Пошел! — взревел Каэль. — Иначе следующим ты увидишь меч, который разрубил Пожирателя детей!

Мужчина убежал.

— На своем троне? — уточнила Аня.

— Любое место, куда бы ты ни села, будет троном, — схватив свой меч и мокрую тунику, Каэль принялся чистить ею лезвие. — Я лишь молюсь, чтобы мой член стал твоим любимым.

Услышав Анин смех, Каэль улыбнулся, но тогда она опять посмотрела на дворцовые башни. Усилием воли он заставил себя быть терпеливым к королю и королеве, только что освободившимся от заклятия оцепенения. Они не могли уделить внимание гостям, предварительно не выяснив, какой ущерб причинен королевству. А ущерб был значительным, судя по разносившимся по площади горестным воплям. С каждым вскриком Аня закрывала глаза, разделяя боль жителей города. Также Каэль видел, что нарастало не только ее горе. Еще и ярость. Она переполняла Аню так же, как однажды Каэля, и ему подумалось, что лучше бы королю и королеве поспешить, пока пламя в их дочери не разгорелось еще сильнее.