Кэти Уайлд

Невеста посреди зимы

Над переводом работали:

Перевод: Александра Йейл

Редактура: Александра Йейл

Вычитка: Александра Йейл

Русификация обложки: Poison_Princess

Переведено для: https://vk.com/alex_yale

1. Каэль Мясник

Гримхолд

Войдя в камеру, Каэль ожидал услышать крики раскаивающихся закованных пленников, но его встретила тишина. Он нахмурился и повернулся к часовому у двери.

— Разве это не зал для допросов?

Единственным ответом молодого стража был шумный выдох и дрожь, сопровождаемая звоном металлической кольчуги.

Еще один простой вопрос, и парень обмочился бы от страха. Каэль огорченно скрипнул зубами. Ему попался на глаза проблеск синего цвета в дальнем конце коридора — одна из придворных дам, несколько раз виденная им съежившейся в большом зале во время бесконечных встреч с советниками.

— Эй, там!

Женщина замерла.

— Да, Ваше Величество? — робко спросила она и шагнула ближе.

— Разве не здесь подают прошения?

Хоть ей и хватило храбрости подойти, она дрожала не меньше молодого часового, разве что благодаря шерстяным одеждам ее дрожь не сопровождалась звоном.

— Здесь, Ваше Величество.

Как Каэль и думал.

— Значит, сегодня не день подачи прошений?

Во всех четырех королевствах любой осужденный или простой человек, чьи жалобы не были услышаны, имел право подать прошение королю. Каэль лишь недавно узнал, что верховный судья каждый месяц исправно проводил слушания, как и было заведено во времена правления Джофри.

Каэль с удовольствием исполнял свои немногочисленные королевские обязанности. Казалось, каждый час его жизни был занят утомительными встречами и бессмысленными церемониями. Ему не терпелось услышать, что новые законы вступили в силу, и он хотел знать, какие еще постановления Джофри нужно отменить.

— Сегодня, — ответила придворная дама.

— Тогда почему здесь никого нет?

Она побледнела и закусила губу. Женщина посмотрела на часового в поисках поддержки, но мальчишка едва мог дышать, не говоря уже о том, чтобы внятно изъясняться. Поэтому дама попыталась снова.

— Потому что…я слышала…гм, нет просителей, — набравшись смелости, выпалила она.

— Ни одного? — помрачнел Каэль. Он видел предыдущие списки. Каждый месяц поступали десятки прошений. — Почему?

Женщина безмолвно уставилась на него.

Будь проклят каждый вдох Джофри. Она онемела от страха, и чтобы получить ответы, Каэлю пришлось бы вырвать у нее изо рта вместе с языком, как делал Джофри, если чьи-то слова были ему неугодны. Конечно, женщина боялась, учитывая, сколько немых слуг ходило по коридорам.

Каэль уж и не чаял докопаться до сути, как внезапно часовой заговорил.

— Заключенные узнали, что вы будете пересматривать решения суда, — сказал парнишка голосом не намного громче писка, — и приняли вынесенные приговоры.

Боялись, что король покарает их еще сильнее? Вот же дураки. Сегодня Каэль пребывал в прекрасном расположении духа. До сего момента.

Теперь он уже не мог охарактеризовать свое настроение, но придворной даме хватило одного взгляда на его лицо, и у нее задрожали пальцы. Она указала на каменный коридор, из которого пришла.

— Полагаю, вас ожидают там, Ваше Величество.

Там — где собралось много народу, как понял Каэль по шуму, становившемуся все громче по мере приближения к залу.

Вот что он получил, став королем. Раньше его называли Завоевателем, теперь же он мечтал спрятаться в шкафу. Что угодно, лишь бы избежать бесконечных королевских сборищ.

Стоило Каэлю войти в зал и увидеть на сидении золотого трона плетеную подушку из цветов, как его и без того гадкое настроение ухудшилось. Год назад он приказал придворным дамам не тратить время на подобную ерунду.

Не намеренный повторять, Каэль достал свой меч. Придворные и слуги в роскошном мраморном зале мгновенно затихли. Некоторые задрожали и расступились, спотыкаясь и стараясь не привлекать к себе внимания. Мрачно глядя на белые розы, Каэль проследовал к постаменту.

Слева к нему спешил мужчина в красном шелковом одеянии и красной шапочке. Лорд Минам — королевский гофмейстер — сновал повсюду как мышка. Или воришка.

Каэля восхищали воры и мыши. По его мнению, они умели приспосабливаться лучше прочих животных и даже людей. Вероятно, поэтому Минам успешно пережил восемнадцать месяцев правления Каэля.

Как и пережил короля, занимавшего трон ранее. Каэль никогда не мечтал управлять королевством, не говоря уже о четырех. Но если кто-то и молил о куске заточенной стали в глотке, так это Джофри Пожиратель детей. Каэль всегда щедро угощал своим клинком. Прежде чем закончить, он пронзил сталью живот, яйца и мозг прежнего короля.

Каэль не собирался завоевывать корону. Но получил ее.

— Мой король, — гофмейстер ускорился, едва поспевая за широкими шагами Каэля. Соловей четырех королевств. Сколько бы ни минуло лет, речь Минама напоминала песнопения. — Я лично осмотрел вашу подушку. На этот раз в ней нет шипов.

— Мне плевать на шипы, — из всего, когда-либо коловшего зад Каэля, цветочки были наименьшим из неудобств. — Мне не плевать, что кто-то тратит время впустую, делая никому не нужные подушки.

— Все потому, что Джофри…

— Хотел надушить задницу? — Каэль с ухмылкой подцепил подушку лезвием и отбросил ее на мраморный пол. — Чтобы всем вам было приятнее ее целовать.

— Когда Джофри приказывал поцеловать его, сначала купался в крови наших детей и жен, — в умиротворяющем голосе гофмейстера проскользнула несвойственная ему мрачность.

За эти — и другие, более ужасающие деяния — Каэль убил прежнего короля. Поэтому он ответил еще тверже и горячее, чем Минам.

— Я не Джофри, — но к нему относились как к Джофри. — Мне не нужны ни няньки, ни лесть. И уж тем более я не хочу сидеть на душистой подушке.

— Но так и поступает король, мой повелитель, — вздохнул Минам.

«Так поступает король», — за последние полтора года Каэль возненавидел эти слова.

Поскольку вместо того чтобы претворять в жизнь законы королевств и с мечом наголо защищать свой народ, король изо дня в день сидел на подушке и консультировался с бесконечной вереницей советников, министров и чиновников. С раннего утра до того момента, как он в отчаянии отходил ко сну, ему приходилось хвалить, поощрять и обеспечивать пропитание скорее как откармливаемой на убой корове, чем государю.

Не дождавшись ответа, гофмейстер со вздохом наклонился и поднял подушку.

— Не так-то просто вырастить цветы в разгар зимы. Дамы всего лишь хотели вам угодить.

Нет. Они хотели его успокоить. Каэль вложил меч в ножны, и перепуганные женщины перевели взгляд с подушки на его лицо. Словно ожидали, что их казнят за выращивание цветов и плетение подушек.

Каэль не собирался отсекать головы. Не за такую незначительную провинность.

Однако страхи подданных усугубили расстройство, тлевшее в его груди на протяжении всех месяцев правления. Выхватив из рук Минама подушку, Каэль бросил ее в центр зала.

— Если хотите угодить мне, сшейте одеяла для детей, искалеченных вашим бывшим гнилым королем! Не тратьте время на ерунду! — лепестки взлетели в воздух, и Каэль проревел: — Убирайтесь с глаз моих, если у вас нет ко мне никаких дел!

Послышался шелест подошв и шелков. Тяжело опустившись на золотой трон, Каэль тут же пожелал оказаться в каком-нибудь другом месте. Трон был отлит для Джофри — высокого мужчины, сильного воина, но для того, кто поедал детей.

Он не был отлит для человека вроде Завоевателя, чувствовавшего себя на нем как в золотых тисках.