— Как же бы вам объяснить, — вздохнула я. — Представьте, что у вас есть полное ведро воды и есть изящный узенький бокальчик на высокой ножке. Налейте в него воды из ведра — это и есть зачарование на коленке, без управляющей схемы. Да, если вы будете аккуратны и если вам повезёт, бокал не опрокинется и даже действительно наполнится. Но сколько воды вы прольёте мимо него без всякого толку?

— То есть, — уточнил барон, — это просто такой… черпак, что ли, чтобы наполнить вещь магией насколько нужно и без потерь?

Я потёрла лоб. Можно было бы просто кивнуть, но я же не ищу простых решений, верно?

— Если речь идёт о простой защите здоровья, — я указала на кольцо Брана, — можно обойтись и коленкой, но со схемой потратишь гораздо меньше сил. Если нужны какие-то сложные чары… ну как минимум, зажечь огонь и погасить его по своему желанию, тут даже грандмастер расчертит хотя бы самую примитивную сетку, потому что слишком многое придётся держать в уме и контролировать одновременно. Это уже какой-то канатоходец, жонглирующий горящими факелами, будет.

— А что, такие в самом деле есть? — поразился Отто.

Мы с Каттеном разом кивнули, заработав одновременные завистливые взгляды парней. Ну да, бывший пастушок и всё ещё «невнятный внук травницы» вряд ли бывали дальше… где тут осенью ярмарки проходят? В этом, как его… Захолмье? И если пятидесятилетнего мужика жизнь ожидаемо поносила тут и там, то от меня-то, девицы очень неполных тридцати лет, вряд ли ожидалось, что я побывала аж на границе с Пыльными равнинами.

— Сира Вероника, — задумчиво молвил Бран, — а как вы смотрите на то, что я к вам как-нибудь заеду с бутылкой приличного вина и мы поболтаем о том о сём?

— Никак не смотрю, — отмахнулась я. — После ужина меня сажают в кресло в гостиной и суют в руки мандолину. Петь я не люблю и не умею, поэтому я либо декламирую стихи, либо рассказываю о том, где была и что видела. После этого никаких задушевных бесед за полночь мне вести уже точно не захочется. Так, сир Георг, можно вас попросить? Отвернитесь, пожалуйста, а? Книгу себе выберите или просто погоду посмотрите.

— Это зачем ещё? — нахмурился он.

— Я тут во флакон с чернилами капну крови немножко, а вы, если что, честно скажете, что не видели ничего подобного, — объяснила я.

— А разве не моя должна быть кровь? — неожиданно ревниво спросил Отто.

— Да чья угодно, девственников здесь всё равно нет.

Мужчины дружно хохотнули, Отто кольнул палец кончиком ножа и уронил несколько капель крови во всё те же полюбившиеся мне гномские чернила (ну да, я выклянчила у Дромара ещё пакетик порошка и разводила его понемногу спиртом, а Дромар, получив от меня несколько любовно сшитых листов пергамента с золотым обрезом, красиво, с завитушками и длинными вычурными хвостиками, исписанных двумя дюжинами рубаи, даже не заикнулся про деньги — вот, наверное, почему погода так резко испортилась). Я взяла перо и сама нанесла руны на кожу. Всё-таки у Отто не было ни малейшего опыта в их написании. Он спросил меня, где можно что-нибудь почитать о них, потому что сира Фрида рунами точно не интересовалась — уж её ученик все книги в унаследованной библиотеке знал наперечёт. Я пообещала составить список самых простых и ходовых, и даже несколько самых употребительных цепочек туда внести, а сама тем временем вылила остатки чернил в холодный камин и кинула в бурую лужицу крохотный огненный шарик. Спирт весело полыхнул, а Каттен пробормотал:

— Сразу видно, кто слишком много общался с восточными магами. Там крови-то было — не всякий малефик по ней проклясть сумел бы.

— Привычка, — сказала я, пожимая плечами.

— Вот-вот, и я о том же, — отозвался Каттен. — Что ж, это было очень интересно, и теперь я знаю, у кого клянчить уже готовую «скатерть», если понадобится.

А барон сдёрнул с пальца тяжёлую, грубо обработанную печатку из почерневшего серебра и положил передо мной. Я вся подобралась, но это я слишком много о себе возомнила — сир Георг всего только сказал:

— Ну, давайте проверим, работает ли эта ваша штука. Зачаруйте мне кольцо, чтобы от сглазов защищало, что ли. Или какие ещё полезные чары бывают?..

========== Глава тринадцатая, в которой героиня задумывается о будущем и вообще предаётся размышлениям ==========

— Вот как у вас это получается?

Голос сиры Аларики был полон завистливого восхищения, но я в это время, судорожно сжав зубы, пыталась сдержать очередной зевок и причин этого восхищения не поняла.

— Получается что? — уточнила я и, потеряв бдительность, всё-таки зевнула, потому что проспала от силы три часа.

Сначала Каттен учил нас с Отто одному действительно полезному заклинанию, которое можно было наложить на кольцо, особенно фамильное. Старое серебро, которое несколько веков передавалось от главы семьи к наследнику, настолько напиталось аурой баронов Волчьей Пущи, что там уже никакой кровной привязки не требовалось. Я, правда, всё равно спросила сира Георга, не хочет ли он капнуть крови на печатку, и он хорошенько — даже избыточно слегка — вымазал волчью морду кровью. Словно и не знал, что матушка Саманта его с потрохами сожрёт, если кто-нибудь из прислуги наябедничает, будто барону предлагали воспользоваться кровной магией, а он глазом не моргнув согласился. Он настолько своему целителю доверяет или так плохо знает, что нельзя давать свою кровь кому попало? Особенно заезжей магессе, которая сегодня здесь, а через год с небольшим может оказаться на востоке, и лови её там! Проклятия вообще-то бывают очень подлыми и коварными. Медленными, поначалу вообще незаметными, потихоньку оплетающими ауру носителя так, что потом придётся малефика уровня Паучихи звать на помощь — экзорцист такого беднягу просто убьёт своим Очищением.

Я не удержалась и прочла краткую, но весьма эмоциональную лекцию о бдительности и осторожности. Каттен возмутился, как плохо я о нём думаю, если надеюсь провернуть такой фокус у него под носом. Бран заметил, что жрец Трижды Мудрейшей — очень неплохой экзорцист, между прочим — частенько бывает в замке и видится с его милостью. А Отто просто спросил, какой мне интерес совершенно бесплатно кого-то проклинать, окончательно развеселив барона своим замечанием: увы, тот совершенно не оценил, насколько серьёзна подобная опасность.

Потом я по целительскому заклинанию делала расчёты именно для серебряного кольца определённого веса. Потом я объясняла Отто, как именно направлять потоки магической энергии для наложения сразу двух зачарований, и то, что они очень близки по сути, ничуть не облегчало задачу, а скорее наоборот. Потом я страховала Отто во время самого’ зачарования, вполголоса произнося вместе с ним катрены и готовясь в любой момент перехватить инициативу: всё-таки родовое кольцо, не кот чихнул.

Потом барон ушёл, а мы остались и опять не пошли ужинать, а вместо этого опять послали какого-то мальчишку за выпечкой к Брауну и за наливкой к Каттену: тот написал поручение своей домоправительнице, и мальчишка приволок вместе с пирожками здоровенную бутыль терновой наливки. И разошлись мы весьма за полночь, наговорившись, нахохотавшись, обменявшись трагикомическими байками. И Отто предлагал мне оставаться у него — спать, просто спать, и даже не в одной постели, а всего только в одной комнате. Но я подумала, что утром он наверняка пожалеет меня будить, а мне, что ни говори, пора возвращаться в Вязы…

Так что теперь я отчаянно зевала, а сира Аларика недоумевала, как у меня что-то там получается.

— Сир Эдуард с вас прямо глаз за завтраком не сводил, — объяснила она. — Мне бы кусок в горло не полез, а вам хоть бы что.

Ох, Истар Многоликая-но-Единая, да меня и так не особенно заботит, насколько я привлекаю кого-то. А уж нынешним утром напротив меня мог сидеть хоть сам Сентуивир, дракон Золотого нагорья, в своей крылатой ипостаси — и если бы он не дохнул огнём мне в овсянку, я бы даже на него едва обратила внимание.

— Кто такой сир Эдуард? — из вежливости спросила я.