— А давайте, вашмилсть, я с перваком своим вечерком потолкую, а вы завтра за палкой-то придёте, тут я вам и скажу, чего мы надумали.

— Хорошо, — покладисто кивнула я. — Так и сделаем.

Теперь главным было запомнить, в какой именно двор меня занесло, а то я уже всё село обошла (ничего интересного), прогулялась по берегу пруда (всё-таки пруда, а не озерца), на стройку не совалась без нужды (вот будет моя палка готова, тогда и пойду), но зато постояла на плотине, досыта насмотревшись на то, как падающая вода остервенело крутит несколько колёс, стоящих рядами по обоим берегам речки, очень недовольной тем, что её перегородили плотиной — только брызги радужным облаком взлетали до самых перил. Можно было ещё пройтись до трактира и поболтать с его хозяином: им явно был кто-то из гильдейских отставников, знающий много всякого… полезного для молодых, неопытных и вообще зелёных сопляков, с которых ещё даже на стол к Солнцевороту деньги не собирают. Или к Ренате Винтерхорст заявиться в гости и выклянчить что-нибудь почитать. Мы не подруги, ясное дело, но с кем ещё она может поговорить, не подбирая слов попроще, если не с другой магессой? Тем более, такой же боевичкой.

Но спина была решительно против того, чтобы я ходила или стояла, заставляя её держаться прямо, и я двинулась обратно в крепость. Сак я разобрала сразу после обеда и, прикинув количество взятых с собой вещей, снова подумала о том, что одно-два платья, кое-что из белья и какую-нибудь котту вместо проклёпанной кожанки надо будет либо шить самой — чего я толком не умею и вообще не люблю, — либо кому-то заказывать. Но сначала придётся съездить в Волчью Пущу и купить там полотна на бельё, бязи или сатина на платья и чего-нибудь шерстяного на котту. Деньги на тряпки, благословите Каттена Истар и Сот, у меня есть, а вот времени шить самой, даже появись у меня такое желание, может и не быть, если я должна буду развлекать занятых рукоделием дам.

За ужином я спросила об этом сиру Катриону — о том, кому можно заказать кое-что из вещей.

— А разве вы сами не умеете? — удивилась она.

— У меня будет на это время?

— От обеда до ужина мне от вас вряд ли будет что-то нужно.

— Я помогу скроить, — предложила сира Аларика.

Рис с овощами она поковыряла немножко и плотно занялась маковыми медовиками под чай. Кажется, мы с нею поладим гораздо лучше, чем с её сеньорой — чую родственную душу. Я, правда, после пешей прогулки по Вязам и их окрестностям в еде не рылась, но тоже предпочла бы что-нибудь сладкое: всё же два погреба подряд, да ещё практически в дороге, где толком не отдохнёшь, не восстановишься — это тяжко. Особенно для такой посредственности, как я.

Между прочим, готовила местная кухарка очень неплохо, гораздо лучше, чем в баронском замке. Ей, конечно, было полегче — кормить приходилось куда меньше народу. С другой стороны, в замковой кухне вряд ли у плиты стоял кто-то один. Возможно, дело было ещё и в том, чего и сколько баронесса или управляющий отпускали для этой кухни. Лишних денег у здешних баронов не было точно. Возможно, у них не было вообще ничего лишнего, кроме земли, которую они в незапамятные времена захватили и теперь удерживали изо всех сил, а то и сверх этих сил. Это вам не Засолье — благополучное владение с до сих пор не истощившимися соляными шахтами, дававшими очень неплохой доход. К тому же дед, а теперь и дядя не тратились на содержание своих охранников, они вполне полагались на королевские войска. А платить налоги и всё равно при этом самим ловить разбойников и отбиваться от орков — даже торговля солью не сделала бы Волчью Пущу богатой. Или смотря кто взялся бы торговать?

Кстати, о торговле… Ужинать вместе с нами за стол уселся-таки гном. Довольно молодой, насколько я могу судить (а я могу очень сильно ошибаться на этот счёт), совсем не толстый и не особенно важный. Да и одетый чуть лучше своих каменщиков, а не в атлас, отороченный мехом. Он всё больше помалкивал, взамен налегая на вино и мясо. Судя по тому, что никто на него ни разу не покосился с видом «да куда ж в тебя лезет-то?», все уже привыкли к гномьим аппетитам.

После ужина они с Меллером сразу ушли в консортовский кабинет, и сир Эммет увязался за ними. А дамы, включая малолетнюю сиру Мадлену, устроились в довольно большой (ну, по меркам маленькой деревянной крепости), но слишком тесно заставленной мебелью темноватой комнате, в которой очень странно, совсем не к месту, смотрелось огромное, в полный рост, отличное зеркало в резной раме. Подарок консорта или его родителей супруге из первого сословия? Со старой мебелью, всё ещё добротной, но потемневшей и потерявшей всякий вид, оно совершенно не вязалось.

Окно гостиной выходило на запад, закатное солнце ещё наискосок заглядывало в него, но освещало только один угол. Так что я развесила гирлянду мелких «ведьминых шаров», чтобы осветить гостиную более или менее равномерно, и подумала, что сейчас посмотрю, кто где сидит, а завтра попрошу стремянку и распишу потолок рунами. Да, руны — это медленно и нудно, требует твёрдой руки, чтобы ни в единой чёрточке не ошибиться, зато магии на них тратится едва ли десятая часть от обычного заклинания, а работать они, как я уже говорила, будут долго. Если не давать им совсем выдохнуться, а вовремя подновлять, мне этих рун на год вполне может хватить.

— Ох, — с чувством проговорила сира Катриона, усаживаясь в кресло с какой-то пушистой серой тряпочкой в руках, — как же мне зимой Ренаты не хватало! К хорошему быстро привыкаешь.

— Да не сказала бы, что сударыня Винтерхорст — это что-то хорошее, — буркнула сира Аларика.

— Я говорю про свет, — пояснила её сеньора.

— А Беркут не призывал для вас магических светляков? Или, — я чуть усмехнулась, — его не для этого нанимали?

— Я вообще не хочу ни о чём этого типа просить, — морщась, отозвалась сира Катриона. — Сира Вероника, я приказала Марте, чтобы после ужина принесла вам вашу… мандолу, да?

— Мандолину, — поправила я. — Мандола — это немного другой инструмент.

— Мандолину, — послушно повторила она. — Сыграете нам?

— Конечно. — Куда ж я денусь? В контракте это прописано как одна из главных моих обязанностей.

Сира Аларика тем временем тоже села за шитьё, только шить взялась обычные мужские подштанники, а сира Мадлена довольно неплохо управлялась с челночком для плетения кружев. Интересно, где это девочка могла в здешней глуши научиться совсем новой, буквально год назад в моду вошедшей технике? Её гувернантка, несмотря на развешанных светляков, подтащила этюдник к самому окну и, почему-то хмурясь, чиркала карандашом по бумаге. Все при деле, одна я бездельничаю, блаженно откинувшись на жёсткую, зато ровную и высокую спинку кресла, стоявшего у камина. Камин, правда, не топился, а жаль: днём было уже по-настоящему тепло, но к закату крепость быстро начала остывать. Хорошо, что одеяло на моей кровати меховое, а то мёрзнуть каждую ночь… Обморожение мне залечили быстро и качественно, но бок и бедро остались болезненно чувствительны к холоду.

Прибежала вертлявая служаночка, на ходу смахивая крошки с губ, и принесла мне мандолину. М-да… а не попросить ли мне господина Меллера выдать мне её как часть моего вознаграждения по контракту? Хочу-хочу-хочу такую «луковку», скромную с виду, простого тёмного дерева и без всяких украшений что на корпусе, что на деке! Зато звук какой! Я прошлась медиатором по всем четырём парам струн — м-м… всё, я влюблена, покорена и готова отдать всё, что угодно, от половины жалования до собственной сомнительной чести.

— Скажу сразу, пою я плохо, — предупредила я. — Голос мне ставили, дикцию я отрабатывала до судорог, но чувственности и артистизма во мне не больше, чем в графском гвардейце на посту. Это будет не пение, а безукоризненное чтение текста под аккомпанемент мандолины.

— Тогда лучше просто сыграйте что-нибудь душевное, — проворчала сира Аларика. Она определённо почему-то была не в духе, хотя вообще выглядела жизнерадостной особой. И сира Клементина с чего-то продолжает хмуриться. Поцапались? Кудрявый красавчик-маршал охладел к располневшей после родов жене и начал клеиться к молоденькой-свеженькой гувернанточке? — Вон братец, — продолжила сира Аларика, чуть оттаивая при упоминании сеньориного консорта, — пел нам недавно, что настанет день и час…