Знаю, что Слава кроссовки любит, кажется, и зимой и летом их носит, меняя единственные две пары по сезонам. Нет, обувь я ему, конечно, не смогу «на глазок» купить, а вот пару приличных футболок очень бы хотела преподнести на День рождения. Аня подсказала один хороший недорогой магазинчик в центре, туда мы с Вологодской и направились. Вещи и, правда, были там отличного качества, по вполне приемлемым для нас ценам.
Я выбрала Славе аж три футболки и майку с рисунком — это на жаркое время, дома-то тоже надо во что-то нормальное одеваться. А тетя Маша покупала одежду сразу для мужа и сына, хотя, думаю, Аня «ненаглядному своему Васеньке» нашла бы что-то куда более оригинальное, она за своим внешним видом тщательно следит, старается и любимого наряжать достойно. Но ведь не скажешь такое Вологодской. Мать всегда лучше знает, что подойдет единственному сыну.
После удачных покупок мы вместе прогулялись по Цветному бульвару до Центрального фонтана, что с недавних пор стал чуть ли не визитной карточкой города. Да, все-таки здорово преобразовали прежний заросший Горсад, сейчас здесь стало гораздо уютнее, когда снесли чугунную ограду, положили современную плитку-брусчатку, обновили парк каруселей.
Мы с Вологодской взяли себе мороженое и присели на скамью. Отличный выходной день! По широким дорожкам неспешно гуляют люди, пони с бантиками в расчесанной гриве катают довольных ребятишек, ровные ряды невысоких яблонек еще усыпаны бело-розовыми цветами и пахнут медом.
На соседней скамье уселась группа студентов, обсуждают предстоящую сдачу дипломов. Я загляделась на одну молодую девушку, уж очень она выделалась среди прочих — стройная брюнетка с длинными распущенными волосами. Говорила быстро, весело, громко смеялась, но это еще больше притягивало к ней взгляды, так она была хороша. Я даже немного позавидовала ее яркой внешности, непринужденной манере себя вести, в ней чувствовался какой-то внутренний задор, даже дерзость, та самая пресловутая женская загадка, что сводит с ума противоположный пол.
— Наверно, она многим нравится… Такой все легко.
Сама не заметила, как произнесла эти слова вслух. И тут же наткнулась на острый взгляд Вологодской. Лицо ее было сурово и даже сердито:
— Тебе ли завидовать, глупая. Э-эх! Да и знала бы хоть кому! Не хотела говорить, но надо бы тебе знать, раз уж зацепилась за эту бедняжку. Ты-то не видишь, а я сразу приметила… Веночек на ней. Словно из полевых цветочков на голову веночек надет, а среди листиков чертенята скачут, рожи корчат и дразнятся. Возле этой девицы ни один парень не задержится, каждого бесенята отвадят. Как бы не была девка пригожа, а суждено ей одной мыкаться по жизни.
Я с недоумением оглядела студентку. Никакого веночка на ее блестящих волосах, естественно, не обнаружила. Может, это лишь такое образное выражение. Испытующе глянула на тетю Машу, а та продолжала приглушенным шепотом:
— По добру-то надо эту красавицу ко мне привести. Я бы, может, и помогла. Только очень тяжело будет все исправить. Это ведь семейное у них, по женской линии идет через весь род. Знать, прабабка еще кому-то дорожку перебежала, вот «знающие» и приговорили. Серьезные Мастера. Прабабку-то, может, и за дело, а потомству расплачиваться приходится. До седьмого колена не перехлебать… Крепко же их «испортили», такую заразу если возьмусь снимать, сама потом буду долго болеть.
— А что это за проклятье такое?
— Одиночки они, Таня. Красивые, умные, и хозяйки хорошие могут быть, а все добро им не в прок. Без мужика останутся, народят дитя и вырастят сами. И ведь, как нарочно, девчонки рождаются у них. А на каждой уже с рождения черная печать, свой веночек с чертями одет.
— Страшно как вы говорите…
— Не говорить страшно, а вот такую пакость своими глазами видеть! А еще страшнее понять, что не в силах помочь…
— Так ведь должно быть средство избавиться! Непременно должно быть! Может, в церковь ей обратиться, может, делать какие-то добрые дела? Как-то же надо искупить грехи предков!
— Надо, Тань… что-то, конечно, надо делать. Кто же знает, может, именно на этой девушке и оборвется цепочка давней злобы, начнется светлая история рода. Только лучше всего, когда такой вот «проклятый человек» сам понимает, что в жизни его что-то не ладится, сам решает, что нужно поменять прежде всего в себе… Трудно это, ломать судьбу, а все же возможно. Желание нужно, прежде всего, много силы и любви положить. И смириться, если так ничего и не выйдет, достойно принять печаль.
Иди, Тань, дай-ка ей мой телефон, скажи, что бабушка-ворожея помочь хочет от всей души и за то денег не возьмет. В сторонку сперва отзови и скажи, что недавно рассталась она с парнем, и хочет назло ему под другого лечь. Этого делать никак ей нельзя, потом очень станет жалеть. Так и передай.
Я исполнила поручение Вологодской точь-в-точь, постаралась как можно деликатней поговорить с незнакомой девушкой, сказала, что тоже заканчиваю в будущем году Университет. Вот только она не стала меня слушать долго, тряхнула темными волосами и брезгливо поджала губы:
— Я в ваши сказки не верю, что пристали, найдите другую дурочку. У меня все хорошо в личной жизни, не надо тут сочинять.
Мне стало неловко, я чувствовала, как краска приливает к щекам и хочется бежать прочь. Это было что-то едва уловимое, то ли неприязненный холодок ее взгляда, то ли слишком резкий запах духов, но в одном тетя Маша казалась правой — от этой брюнетки хотелось держаться подальше. Пока мы разговаривали, точнее, я пыталась построить беседу, спутники девушки поднялись и пошли по аллее, даже не дождавшись подруги. Она растерянно смотрела им вслед, а потом, спохватившись, поспешила вдогонку, зажав в руке номер телефона Вологодской. Надежда есть…
Я же стояла, не в силах с места сдвинуться, вдруг разыгралось воображение — полуденное солнце отражалось от макушки беглянки, будто рисуя желтые сердцевинки ромашек, за которыми торчали острые маленькие рожки… «Никому не дадут подойти, каждого парня отвадят!»
Ночевала я сегодня у Славы, когда улеглись, пересказала ему сегодняшнюю встречу, и он тут же выдал свое мнение:
— Таня, переезжай сюда! Боязно мне, что ты у этой тетки под боком. Еще голову тебе задурит, в ученицы возьмет. Я про такое давно уж слыхал. Тогда у тебя ни мужа, ни семьи не получится. Таня, давай завтра перевезу тебя окончательно. Чего тянуть, все равно живем как муж и жена…
— Слава, мне ее жалко. Я сейчас не могу. Она мне ничего плохого не сделает, зря наговариваешь.
— А я все равно боюсь. Мутная она какая-то, эта твоя гадалка Мария.
— У нее непростая жизнь. Даже представить не могу, каково это — все видеть в людях, и зависть чужую и ненависть. А когда приводят лечить детей, как их всех жалко, сердце разрывается. А если не может помочь, так переживает потом, так мучается…
— Давай уже своих детей заведем. Ну, поженимся сперва, как и хотели.
— Слав, годик еще надо подождать, а потом я на работу устроюсь, ты же сам понимаешь, куда мы сейчас с детьми. А ты еще машину хотел, а это кредит. Слав, у нас ведь все впереди с тобой, правда? У нас все получится, я это знаю.
Засыпая на его руке, я искренне верила, что сбудутся все наши желания, будет у Славки новый «железный конь», пусть даже из вторых рук, я удачно сдам сессию и попытаюсь найти какую-нибудь работу на оставшееся лето. Хочется Славе помочь, обустроить квартирку, прикупить самое необходимое и даже те самые милые безделушки, что придают особый уют человеческому жилищу.
На подоконники я уже поставили несколько «зеленых» горшков: пеперомия с округлыми листами, самый обычный хлорофитум, любимая моя глоксиния и фикус. Да-да, отросточек фикуса из дома привезла, ничего, будем разводить настоящее городское мещанство. Осталось кружевных салфеточек навязать и составить на них стадо фарфоровых слоников. Еще до кучи надо герань где-то найти, у бабушки все перевелись.
Но это я шучу, конечно, сама над собой смеюсь, просто нравится обживать пустые неприглядные комнаты Славкиной «двушки», нравится готовить ужин занятому хозяину, поджидая его с работы, гладить старенькие рубашки новым утюгом, а потом развешивать их на плечики, чтобы невзначай не помялись.
