Джорджетта насупилась. Чертов упрямец! С чего она взяла, что на него приятно смотреть? Было бы гораздо приятнее дать ему пинка.

– Моя главная цель вовсе не поиски брата, – заявила девушка. – На самом деле я собиралась…

– Вот и занимайтесь чем собирались, а я просто вам помогаю.

– Но не на ваших, а на моих условиях! Я же не просила вас о помощи… Ваша помощь мне не нужна, – возразила Джорджетта.

Последние ее слова весьма озадачили Хьюго.

– Помощь никому не помешает, – пробормотал он вполголоса.

Джорджетта молча пожала плечами. Она почти не знала своего старшего брата: ведь Бенедикт отправился плавать по морям, когда ей было всего три года от роду, а ему – двенадцать. Дома он появлялся лишь время от времени, и долгие годы они жили втроем. Родители были как бы дополнением к своему книжному магазину и ожидали того же от дочери – то есть ей следовало отказаться от всех человеческих потребностей, забыть про голод и усталость, а ее единственными друзьями были лишь персонажи книг, которые она читала.

Джорджетта не вполне соответствовала ожиданиям родителей, но гораздо лучше, чем требовалось для ее блага. Да что об этом говорить? Ведь ребенок пойдет на все – только бы родители его любили или хотя бы замечали (даже если будет делать вид, что вовсе не жаждет их любви). Но родители все равно принесли ее в жертву собственным интересам – не ради листьев колокольчика, как в сказке про Рапунцель, а ради листов бумаги с напечатанными на них буквами.

– Мне не нужна помощь, – повторила она. – И я собираюсь путешествовать, пока не найду украденное золото: не хочу возвращаться туда, откуда пришла.

Хьюго в растерянности заморгал.

– Но ведь вам нужна какая-то цель, чтобы…

– Отыскать украденные золотые – это и есть моя цель, – перебила Джорджетта.

– Однако первого июля погоня за золотом так или иначе закончится. Что вы станете делать потом?

Девушка с улыбкой пожала плечами.

– У нас еще больше месяца. К тому времени как мы доживем до этой даты, я что-нибудь придумаю, уж будьте уверены.

– Так цели не ставят, – возразил Хьюго. – Чтобы правильно поставить цель, надо сначала решить, что вы будете делать потом, после того как…

– Лорд Хьюго, не все идут по жизни так, как вы: с золотым кольцом-печаткой и кожаным футляром для чертежей, которые сделал для вас архитектор, – проворчала Джорджетта. – Я сказала, что хочу найти украденные соверены, а мой брат всего лишь средство для достижения этой цели. Если же я не найду брата, но сумею найти золото, – значит, именно это мне и нужно, – добавила девушка.

Ее спутник промолчал, однако посмотрел на нее так, будто что-то прикидывал в уме. «Уж лучше бы разозлился», – подумала Джорджетта. Надо было подкинуть ему наживку: пусть бы взорвался, накричал на нее – только бы не это выражение отчаяния на лице!

– Вы всегда так тяжко трудились… – проговорил он наконец. – То есть я хотел сказать… вот уж не думал, что близкие люди вам настолько безразличны.

– Я такой и не была до недавнего времени, – сказала Джорджетта. – Но мои родители умерли, а наш семейный магазин был продан. Братец же мой, морской бродяга, вернулся в Англию, однако меня не навестил. В тот день, когда мне исполнится двадцать один год, я стану нищей и бездомной. И я предпочла уехать, чтобы сохранить хотя бы достоинство, то есть уехать до того, как меня выставят на улицу. Конечно, нельзя сказать, что у меня совсем нет денег, однако позаботиться обо мне некому.

Лорд Хьюго нахмурился и, откинувшись на спинку сиденья, произнес:

– Джорджетта, но такого просто не может быть…

– Увы, ситуация именно такова. И как только я это поняла, сразу же задалась вопросом: а что, собственно, терять? И действительно, почему бы не надеть штаны и не пуститься в одиночное плавание? Почему бы не забыть, кем я была раньше, если личность Джорджетты Фрост ничем не поможет мне в будущем? Я не могу жить одними лишь надеждами и терять время в компаньонках у какой-нибудь богатой дамы. Я должна сама обеспечить свое будущее.

Хьюго дослушал ее речь до конца, ни разу не перебив, потом улыбнулся – очень мило и с некоторым смущением, – после чего изрек:

– Вам очень давно хотелось выговориться, верно?

– Да, верно. Очень давно хотелось.

– Видите ли, я… – Хьюго в нерешительности умолк.

– Только не надо говорить банальности и жалеть меня, – проворчала Джорджетта. – Пожалуйста, не надо. Иначе мне придется заколоть вас этим вот карандашом. Но тогда меня отправят в тюрьму, и я не смогу добраться до украденных золотых.

– Что ж, возможно, у вас появится шанс заколоть меня в июле, – пробормотал Хьюго. – И в этом случае…

Он внезапно замолчал, глядя куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, Джорджетта поняла, что путешествовать им придется в компании, как она и предполагала. Две женщины среднего возраста – обе в опрятных платьях по моде среднего класса – одна за другой забирались в экипаж.

– Разве не красота? – воскликнула та, что была потоньше, в украшенной перьями шляпке, и, усевшись, поставила себе на колени корзинку с провизией. – Я еще ни разу не ездила внутри.

– Значит, неплохо быть вдовой, не так ли? – Вторая женщина – с розовыми щеками и в шляпке, украшенной яркими шелковыми цветами, – с трудом протолкнула свою дорожную сумку в дальний угол кареты. – Получаешь все, что муженек оставил тебе по завещанию, и тратишь в свое удовольствие. – Пыхтя и отдуваясь, она уселась возле своей товарки, после чего дверца кареты захлопнулась. – Гляди-ка, Эдна! Мы будем путешествовать в компании. И это очень приятно, доложу я тебе!

– Добрый вечер, – с вежливой улыбкой сказал Хьюго. – Я полагаю…

– Вам уже доводилось ездить внутри кареты? – затараторила дама. – Мы вот говорили… Да вы и сами все слышали, могу ручаться! О, это настоящее счастье, когда в дороге у тебя есть крыша над головой. А когда сидишь наверху… Ох, всю ночь глаз не сомкнуть!

– Именно так, – кивнул Хьюго. – Видите ли, мне…

– А я – миссис Друп! – радостно воскликнула розовощекая женщина. В это мгновение Джорджетта услышала, как щелкнул кнут, затем кто-то что-то прокричал, и карета, качнувшись, тронулась с места. – А это моя сестра, миссис Брандидж.

На сей раз Хьюго промолчал: несомненно, из опасения, что его снова перебьют, – а его спутница с трудом удерживалась от смеха. Наблюдать, как сыну герцога то и дело затыкают рот, было для Джорджетты сродни цирковому представлению. Она понимала, что смеяться не стоило, однако сохранять спокойствие становилось все труднее. И вот уже ее плечи тряслись от беззвучного смеха – с этим, увы, она ничего не могла поделать.

Должно быть, Хьюго почувствовал, что его спутница давится от смеха, и потому легонько толкнул ее локтем под ребро. Хотя, возможно, это вышло случайно, потому что карету в тот момент качнуло.

– Мы обе вдовы, – сообщила худощавая. – И знаете, мы развлекаемся от души! Едем сейчас навестить нашу сестру – ведь у нас есть еще одна сестра, то есть две сестры, только мы не разговариваем с младшей, потому что…

– Послушай-ка, Эдна, – прокудахтала розовощекая, – ведь так нельзя, мы совсем заговорим наших друзей. Что они о нас станут думать?

Чтобы не расхохотаться, Джорджетта прикрыла рот ладонью.

Когда женщина назвала Хьюго другом, у него сделалось такое лицо, что просто пиши с него картину! За такой портрет Джорджетта не пожалела бы и половины своих жалких сбережений. Она тоже толкнула его локтем – в ответ, – и вот это уж точно вышло не случайно.

– Они думают совсем не о нас. – Худощавая заулыбалась, отчего на ее щеках появились ямочки. – Только друг другом – вот чем они заняты. Погляди – жмутся друг к другу, точно голубки! Вы ведь новобрачные, правда?

Хьюго тотчас же вжался в дальний угол сиденья.

– Нет, не новобрачные, – пробурчал он.

«Совсем не обязательно произносить эти слова таким оскорбленным тоном», – подумала Джорджетта, а ее спутник тем временем проговорил: