Димити широко раскрыла глаза.
— Сара! — воскликнула она. — Так мисс Толливер, должно быть, вышла за вашего батюшку! — И тут же, поняв, что это невозможно, поправилась. — Но она всегда оставалась мисс Толливер, а это значит, что свадьба так и не состоялась. — Она заскользила пальцем по книге вниз, начиная от прочитанных Беатрикс строк о первом оглашении. — Никаких записей о том, что состоялось второе или третье оглашение, здесь нет.
— По всей видимости, ее отец воспротивился этому браку, — сказала Беатрикс едва слышно, вспомнив, что ей говорила Грейс Литкоу. Она прикусила губу, подумав о своих собственных родителях и о том, как негодовали они, узнав о ее помолвке с Норманом. Беатрикс ощутила какую-то грустную родственную связь с Абигайл Толливер, и ею овладела глубокая печаль.
— Боже мой, — сказала Сара. — Как она должна была страдать, если отец имел над ней такую власть! Почему она с этим мирилась? Почему сносила такое обращение?
— Я думаю, время тогда было иное, — сказала Димити, словно пытаясь объяснить. — Считалось, что дочери должны оставаться дома и заботиться о родителях. Сейчас, конечно, все изменилось.
Беатрикс уже собиралась сказать, что изменилось далеко не все, но Сара заговорила первой:
— Я знаю, что отец и матушка прожили вместе много счастливых лет, — сказала она и покачала головой. — Но бедная мисс Толливер так никого и не полюбила. Как это печально, правда?
Димити ответила без колебаний:
— Она любила вас, я уверена. И отдала вам свой дом — место, которое было ей дороже всего на свете. Она стала думать о вас как о дочери, которой у нее никогда не было.
— Не очень-то хорошей, — сказала Сара, и ее грубоватый голос зазвенел. — Я не была ей дочерью и не смогла возместить мисс Толливер годы тоски по моему отцу. Это трагедия, самая настоящая трагедия.
— Да, — согласилась Беатрикс. Она говорила очень тихо и очень печально. — Да, это трагедия.
Но если не считать этих грустных моментов, последние дни пребывания Беатрикс в Сорее были вполне счастливыми.
Во-первых, развеялись тучи над головой Джереми Кросфилда, с него было снято подозрение, и он вернулся в школу. Мисс Нэш, которая стала теперь его учительницей, строго следила за тем, чтобы мальчику никто не угрожал, а его рисунки (и впрямь очень хорошие) были вывешены в школе на почетном месте. Беатрикс взяла у Джейн Кросфилд несколько уроков прядения, и они с Джереми часто ходили к ручью Канси-бек рисовать лягушек. При этом, по ее собственному мнению, с каждым разом ее рисунки становились лучше, наполнялись жизнью. Она уверовала, что сможет увезти в Лондон неплохую работу, и впервые за долгое время ощутила потребность запереться на всю зиму в своей студии в Болтон-Гарденс и закончить серию акварелей для «Повести о Джереми Фишере».
Во-вторых, Беатрикс получила несколько писем от своего издателя, еще одну посылку с книгами и чек на приличную сумму. «Надеюсь, — писала она в ответ не без иронии, — этот чек подвигнет туземцев на особое ко мне уважение». На самом деле деньги пригодились не только для этого: они обеспечивали ремонт и переделку маслобойни, свинарника и, что важнее всего, самого дома.
Кстати, наибольшую радость доставила Беатрикс идея касательно усовершенствования дома. Как-то ясным утром она сидела в саду Фермы-На-Холме, задумчиво рисуя дом, и вдруг поняла, что ее карандаш начертил некую пристройку — на месте одноэтажной кухни со стороны двора возник двухэтажный флигель с фронтоном, выходящим в сад. Беатрикс повидала немало домов Озерного края — некоторые из них выглядели именно так; следовательно, она знала, что такого рода пристройка превосходно согласуется со старым домом и не разрушает гармонию архитектуры семнадцатого века.
Беатрикс внимательно посмотрела на свой рисунок. «Вот решение! — подумала она с восторгом, внезапно нахлынувшим на нее. — Я пристрою новый флигель для Дженнингсов, а сам дом окажется в моем полном распоряжении!»
Это решение устроило миссис Дженнингс, и она с довольной улыбкой хвасталась перед Бертой Стаббс, что у нее с мистером Дженнингсом будет новый дом, совершенно отдельный, дай только мисс Поттер договориться о строительстве — ну, конечно, не завтра, ведь и зима на носу.
— Прямо новехонький, — втолковывала она Берте. — И большой, хоть и не такой большой, как главный-то дом, да только уж точно новее.
Ну а раз миссис Дженнингс была довольна, то, само собой разумеется, был доволен и мистер Дженнингс. Удовлетворенно посвистывая, он приступил помаленьку к перестройке свинарника и прочим делам, обговоренным с мисс Поттер.
Беатрикс была в восторге от своего плана. С разрешения миссис Дженнингс она обошла дом с рулеткой, записывая размеры комнат, чтобы привезти из Лондона кое-что из своих вещей, и прикидывая, какая еще ей потребуется мебель, какие драпировки и занавески. Конечно же она не сможет жить здесь постоянно, а если такое случится, то не скоро, но в ее власти превратить Ферму-На-Холме в свое владение, в собственный дом, где все будет устроено так, как она хочет. Это будет дом ее мечты, близкий ей по духу, дом, где она, пусть пока мысленно, сможет жить в согласии с собой и окружающим миром. Вокруг него лежат ее же собственные земли, как возделанные, так и нетронутые, ее сад, ее огород, ее луга и рощи. И на этой земле будут жить ее собственные животные — коровы, свиньи, куры, овцы — да-да, те самые хердуикские овцы, чей инстинкт заставляет возвращаться на свои пастбища.
Мысли о предстоящих переменах на ферме доставляли ей радость. Она оживленно обсуждала с Джорджем Круком и Чарли Хочкисом, какого подрядчика стоит выбрать для предстоящей работы. Джордж, который мало-помалу примирился с тем, что Беатрикс перехватила ферму из-под носа Сайласа Тедкасла, предложил кое-кого из Хоксхеда, и в один прекрасный день Беатрикс с мистером Дженнингсом отправились туда в повозке, запряженной пони. Подрядчик ей понравился, и Беатрикс ознаменовала удачную сделку тем, что зашла к башмачнику и заказала себе пару башмаков на деревянной подошве — тех самых, скроенных на старинный манер, в которых женщины на фермах ходили по скотному двору.
«Настоящая обувь, — думала она, когда башмачник осторожно снимал мерку с ее ноги, — настоящая обувь для настоящего фермера».
Историческое примечание
Беатрикс Поттер получила широкую известность за свои «маленькие книжки» — более двух десятков детских книг, которые она написала и проиллюстрировала за период с 1901 до 1913 год. Первой такой книгой стала бессмертная «Повесть о кролике Питере». Однако эта загадочная викторианская женщина на самом деле прожила множество жизней: она была не только одаренной художницей и рассказчицей, но также вдумчивым, наблюдательным натуралистом, усердным фермером и страстной защитницей природы. Заботы ее распространялись не только на землю Озерного края, но и на животных, эту землю населяющих. Впрочем, свое место в мире она нашла отнюдь не с молодых лет, а лишь к середине жизни.
Беатрикс Поттер родилась в 1866 году в Лондоне в зажиточной семье, принадлежавшей к верхушке среднего класса. Многое из того, что нам известно о детских годах Беатрикс, почерпнуто из ее дневника. Своеобразную тайнопись, которой она пользовалась, удалось разгадать лишь через пятнадцать лет после ее смерти, когда один упорный исследователь смог расшифровать записи в тетрадках и на отдельных листах, найденных в доме, получившем название Замок, где Беатрикс жила с 1913 года до своей кончины в 1943 году. Из дневника мы узнаем, что жизнь ее была уединенной, но интересной: она много читала, посещала художественные выставки, занималась рисованием и живописью, выезжала с родителями на отдых. Беатрикс получила домашнее образование, учителя занимались с ней до девятнадцати лет. Учебных заведений она не посещала, только брала уроки рисования. В детской комнате на третьем этаже они с братом Бертрамом устроили зоопарк в миниатюре, и даже на отдыхе дети не расставались со своими любимцами — кроликами, мышами, птицами. Ежегодно семейство Поттеров выезжало на три месяца в Шотландию и в Озерный край, где Беатрикс с энтузиазмом изучала окружающую природу и записывала свои наблюдения в дневник. Особенный интерес у нее вызывали окаменевшие останки животных и растений, а также грибы. К двадцати с небольшим годам она уже стала умелым натуралистом-иллюстратором. Глубину интереса Беатрикс к естествознанию, уровень ее ботанических рисунков можно оценить, заглянув в книгу Эйлин Джей, Мэри Нобл и Энн Стивенсон Хоббс «Натуралист викторианской эпохи. Рисунки Беатрикс Поттер из коллекции сестер Армит» (A Victorian Naturalist: Beatrix Potter’s Drawings from the Armitt Collection, by Eileen Jay, Mary Noble, and Anne Stevenson Hobbs.)
