Когда представление закончилось, мистер и миссис Стоукс и Рут Биркет громко восславили бесстрашие Берты, а Флори испытала глубокое удовлетворение от семейного признания ее талантов. Они перешли к столу, накрытому к ужину, и продолжали обсуждение новостей за камберлендскими сосисками, отварной капустой, жареной картошкой и далее за паточным пудингом и чаем, пока Рут Биркет наконец не заявила, что уже поздно и ей пора возвращаться домой.

Количество людей, которым Рут Биркет пересказала повесть о героизме Берты Стаббс, к сожалению, по сию пору остается неизвестным. Однако, поскольку Рут вместе с тремя своими незамужними сестрами жила на полпути между Нижним Сореем и Хоксхедом и поскольку все четыре сестрички Биркет ежедневно ездили на работу в этот город, существует весьма значительная вероятность, что эта история нашла дорогу по меньшей мере в четыре хоксхедские семьи уже на следующее утро. Не стоит удивляться и тому, что школьный фонд для ремонта крыши, выросший согласно версии Флори до трех фунтов, продолжал увеличиваться, достигая четырех, пяти, шести и более фунтов в последующих пересказах, что позволило бы не только построить совершенно новую крышу, но и снабдить школу еще одним классным помещением, буде в том возникнет нужда.

Мисс Толливер была бы удивлена, узнав, как много денег собрали для школы дамы Сорея после ее кончины.

20

Несчастный случай с мисс Краббе

Оптимизм никогда не был характерной чертой Макса. Так уж сложилась жизнь этого кота, что все его планы обязательно шли наперекосяк. Потому он и не верил в задуманное Пышкой предприятие, целью которого было не дать мисс Мертл встретиться с констеблем Брейтуэйтом и убедить его арестовать мальчика. Сам по себе план был, конечно, хорош, но он предполагал, что Макс заберется на верхнюю ступеньку крутой лестницы, ведущей на второй этаж Замка, а этого он никогда прежде не делал, поскольку на высоте его всегда тошнило. Тем не менее, согласившись с Пышкой, что мисс Мертл необходимо остановить, и не веря в способность Виолы и Пэнси что-либо предпринять в нужном направлении, Макс обещал обдумать возможные варианты.

Виола Краббе, со своей стороны, была до глубины души огорчена услышанным от Грейс Литкоу и мисс Поттер. Очень, очень скверно, что Мертл возвела напраслину на мальчика и столь возмутительно обошлась с мисс Поттер, такой спокойной, такой скромной — она и мухи не обидит.

Но еще большую тревогу Виолы вызывало поведение Мертл за последние несколько месяцев в целом. Виола отдавала себе отчет, что драматизировать события — в ее характере, что она склонна к преувеличениям. Но она отнюдь не преувеличивала, говоря, что старшая сестра — всегда сильная, умная, целеустремленная — страдает психическим расстройством, как это было и с их матерью всего пять или шесть лет назад. Однако матушке было за семьдесят, когда ее поразил этот ужасный недуг, и общая физическая слабость не позволила ей долго страдать в лечебнице для душевнобольных, куда ее поместили по настоянию Мертл. Тогда Виола и Пэнси возражали против такого шага, они хотели оставить милую матушку дома и сами ухаживать за ней — сестры нежно любили старушку, несмотря на ее умственное расстройство. Но Мертл была неумолима, она стояла на своем, и после долгого сопротивления Виола и Пэнси в конце концов сдались, боясь, что продолжение конфликта принесет несчастье всей семье.

Теперь, оглядываясь назад, Виола с ужасом думала, что столь яростная настойчивость сестры могла быть неким ключом, сигналом, означавшим страх самой Мертл перед возможностью стать жертвой психического заболевания, а потому она хотела удалить больную мать из дома. Впрочем, Виола не могла утверждать это со всей определенностью, да и какой смысл размышлять о прошлом, если настоящее становится все более нестерпимым.

Дело отнюдь не ограничивалось двумя-тремя эпизодами, о которых в тот день Виола и Пэнси рассказали Грейс Литкоу и мисс Поттер. Какие-то мелочи обращали на себя внимание чуть ли не ежедневно — вспышки гнева по пустякам, беспочвенные обвинения в преследовании и травле, необъяснимые приступы слезливости, едва различимые перемены в физическом облике — и наводили на мысль о деградации личности их сестры. Становилось ясно, что состояние Мертл стремительно ухудшается, и Виола (от Пэнси в критической ситуации проку было мало) должна принять на себя ответственность. Но прежде всего этим же вечером ей следует озаботиться самой неотложной проблемой, а именно — предотвратить возможную встречу Мертл с констеблем, на которой она собирается предъявить обвинение Джереми Кросфилду — мальчик наверняка не брал этих денег, раз так считает милая Грейс.

Стол для чаепития был накрыт как всегда, и сестры собрались в гостиной перед уютно потрескивающим камином. На Виоле все еще было кимоно, а Пэнси переоделась в розовато-лиловое бархатное платье с кружевными оборками на шее и рукавах. Мертл, по обыкновению, была одета строго и тщательно — белая блузка и черная юбка. Однако юбка казалась чересчур просторной, а лицо осунулось и вытянулось. Седые волосы утратили упругость, их серебристый блеск померк. Красотой Мертл не отличалась никогда, но в ее глазах светился острый ум — теперь и этот свет потускнел.

Дождавшись, когда Мертл покончит с куском пирога и чашкой чая, Виола сделала глубокий вздох, расправила плечи и рассказала сестре (стараясь, насколько возможно, умерить театральность голоса) о гостях, которые побывали сегодня в Замке.

— Пэнси и я думаем, — заключила она свою речь ровным тоном, — что тебе не стоит тревожить констебля Брейтуэйта по этому поводу. Ведь никаких доказательств, что мальчик украл деньги, похоже, нет. В сущности, нет никаких доказательств, что эти деньги вообще кто-то украл. Мы с Пэнси хотели бы пойти с тобой в школу и поискать пропажу. Если ты не против, можно пойти прямо сейчас или же завтра с утра, как тебя больше устроит.

— В этом нет абсолютно никакой необходимости, Виола, — сказала Мертл. — Деньги находятся вне пределов школы.

Виола ожидала услышать в ответ гневную тираду, поэтому необыкновенно спокойное заявление сестры ее обескуражило.

— Тогда где же они? — растерянно спросила она.

— Разумеется, в Ивовом Доме или в любом другом месте, которое нашел для них этот ребенок, — не задумываясь, ответила Мертл. — Тебе не следует об этом беспокоиться, Виола. Мальчик неглуп, я это признаю, его ума хватает на то, чтобы расположить к себе людей, завоевать их доверие. Но констебль непременно выведает правду и найдет деньги.

Пэнси, милая, сострадательная Пэнси, всегда полная сочувствия, протестующе вытянула руку.

— Мертл, дорогая, но ведь ты просто-напросто могла куда-нибудь положить эти деньги, как получилось с деньгами для пекаря или с медальоном тетушки Эйдриенн…

— Не говори вздор, Пэнси, сказала Мертл тоном мягкого упрека, который может себе позволить глава дома. — Все очень просто — этот никудышный мальчишка остался в классе один, воспользовался удобным случаем и прикарманил деньги.

— Но, Мертл, — воззвала к сестре Пэнси, — мы и в самом деле думаем…

— Так перестаньте думать, — Мертл заговорила резче. — Ты не сильна в этом деле, Пэнси. Как, впрочем, и Виола. Вы обе совершенно не знаете жизни, а потому ваше мнение не следует принимать всерьез. Советую держать свои мысли при себе — в этом случае их глупость не будет бросаться в глаза.

Пэнси вздрогнула, как будто получила пощечину. Слезы брызнули из больших добрых глаз и потекли по щекам.

— Ты напрасно нас оскорбляешь, Мертл, — сказала Виола. — Мы всего лишь пытаемся избежать скандала, который может повредить ребенку — и тебе тоже.

— Я прекрасно вижу, что вы пытаетесь сделать, — многозначительно заявила Мертл. Она недовольно свела тонкие седые брови и хмуро оглядела сестер. — Хотелось бы знать, почему в это вмешивается Грейс Литкоу? Или она полагает, что брак с викарием превратил ее в представителя Господа? Да еще эта вечно кислая, отталкивающая особа, эта мисс Поттер — с какой стати она сует свой нос в дело, к которому не имеет ни малейшего отношения? Занималась бы лучше своей политикой.