– Агата, давай успокаивайся, – позвал меня Ивар, но добился прямо-противоположного. У меня аж второе дыхание открылось. – Зато, теперь ты – герцогиня. Это же здорово! – попытался меня утешить брат.

Вот лучше бы не напоминал, ей-богу!

Ко всему прочему, это Хамло оказался никем иным, как герцогом! Герцогом, что б его! Следовательно, на него даже надавить нельзя, сам, кого хочешь, раздавит. Да и брату с таким ссориться ни к чему, иначе тот разгромит в пух и прах все, чего Ивар так долго и упорно добивался. Ну, надо же было так попасть?!

Не хотела Агата замуж, так нет же! Выскочила! И не просто выскочила – герцогиней стала! Отличилась, молодец! Осталось с полки пирожок взять.

– Посмотри на это с другой стороны. Молод, хорош собой, да с таким титулом! Он не муж – а сказка, – надрывался Ивар.

Сказка! Ага, конечно! Сказки разные бывают. В моем случае, она скорее трагичная.

– Ну, не нравится – хорошо, – видя, что перечисления «достоинств» моего мужа (господи, слово-то какое страшное!) на меня не влияют, сдался братец. – Тебе всего-то год его потерпеть! Это не так уж долго, – заверяли мой затылок, так как из недр диванной подушки я так и не выбралась.

Хорошо брату говорить! «Не долго»! Это не ему придется выбросить из жизни целый год и провести его с ненавистным тебе человеком. Это не ему, следуя пунктам брачного договора, придется играть на публике счастливых молодоженов. ГОД!

Судорожно вздохнув, я вспомнила и другие пункты.

Первое – я официально соглашаюсь, что наш брак длится ровно год, после чего не препятствую разводу. Новый титул, а так же значительные откупные, остаются мне после расторжения брака. Муж обязуется этот год полностью меня содержать и выдавать ежемесячную сумму на личные расходы.

Второе – я не имею права разглашать информацию о том, что замужество фиктивное, всячески подтверждая легенду о «счастливой семейной паре». Для этого я обязана появляться на всех приемах вместе с мужем (нет, я вряд ли когда-нибудь привыкну к этому слову), поддерживать легенду и жить с ним в одном доме!

Помимо всего прочего, в договоре прописывалось, что жена не имеет права подавать на развод раньше положенного срока; она не имеет права на интрижку на стороне на время, пока действует соглашение; она не имеет права разглашать все, что происходит внутри дома герцога. Были еще какие-то «Не имеет права», но сейчас все вспомнить не получается. Естественно, ограничения к самому герцогу не относятся. Кто бы сомневался!

Единственное, что радует, в договоре четко указан пункт о «супружеском долге». А именно – только с согласия обеих сторон. Я своего согласия давать не собиралась, так что, бояться мне нечего. Договор магический, следовательно, принудить против воли у герцога не получится.

– И мама успокоится, – добавил братец тихо. Я всхлипнула и подняла на брата красные, как у кролика или алкоголички со стажем, мокрые глаза.

– Она все еще настаивает на моем замужестве? – братец хмуро кивнул.

На самом деле, моим замужеством не беспокоился лишь братец. Мама же, наперебой с отцом, стоило только мне войти в подходящий возраст для замужества, а, следовательно, для выгодной им «сделки» с какой-нибудь подходящей семьей, резко вспомнили, что у них есть дочь «на выданье». До этого момента моя жизнь их как-то не интересовала, пока я из просто дочери, не стала ценным ресурсом для достижения своих целей. Вот уже четыре года мне сначала ненавязчиво, затем уже не скрываясь, сватали все новых и новых мужчин. Если бы не Ивар, который установил надо мной официальную опеку, как только забрал, я бы уже давно была замужем за «подходящей партией» и, наверное, сейчас ждала бы четвертого ребенка. Фе. Но настаивать родители не могли, так как официальными опекунами уже не являлись, а Ивар не торопился от меня избавиться.

Отец быстро понял, что лишь теряет время, пытаясь склонить меня к замужеству, но мама упорно не сдавалась. Хотя, в последний год перестала еженедельно навещать меня под видом: «Ой, мы тут мимо проезжали» с очередным кавалером для меня, иногда годившиеся ей самой в отцы. Сейчас она пару раз в месяц нудит про какого-то одного конкретного мужчину. Она, конечно, говорила имя, вот только я его уже точно не вспомню даже под пытками. Столько их было, кандидатур и имен, что всех и не упомнишь!

Тут братец скорее прав. Маман успокоится, узнав о моем замужестве. Попыхтит, конечно, что выскочила замуж не за того, кого она хотела, но, в конечном итоге, смирится.

В целом, все не плохо, если подумать. Условия контракта не такие уж ужасные, и я с титулом останусь даже после развода, хотя меня и мой устраивал. Маман, опять же, оставит меня в покое. Правда, через год я буду считаться «разведенкой», но для меня это мало что изменит, так как сейчас на мне не менее позорный статус «старой девы» и чудачки.

Живи и радуйся, как говорится. Но нелепость ситуации и мой муж не давали мне покоя. Вот не могу я так! Отвратительное ощущение и муж под стать. Бесит он меня!

– В конце концов, в этой ситуации ты виновата сама! – не выдержал брат.

Ага, с козырей, значит, решил пойти! Паразит!

Я, конечно, ошиблась, но я не виновата! В том, что я по ошибке вписала в брачный договор свое имя, вместо «Венеры Лоранс», исключительно вина герцога. Если бы он так не опоздал, я бы постоянно не думала о своем привозе новой литературы с этими квитанциями и прочим. А, значит, и вписала бы все верно. То есть, моей вины тут нет и быть не может! Точка! И попробуйте убедить меня в обратном.

– Ладно, уже поздно, а тебе еще собираться, – устало вздохнул брат, чем «добил». Новая порция слез, соплей и криков, ну никак не соответствующих истинной леди, не заставила себя долго ждать. Но Ивар не проникся. Скривился, перекинул мое рыдающее тело на плечо и понес в мою комнату, помогать с переездом.

Сегодня днем от герцога пришло письмо, где тот настоятельно советует, завтра же явиться к нему домой с вещами, согласно договору.

– Тебе меня совсем не жалко-о-о! – тянула я, давя на чувство вины брата. Тот хмыкнул и весело согласился:

– Ни капельки. Сама виновата – сама же и расхлебывай. Ты – девочка взрослая, со своими проблемами разбирайся сама. К тому же, как таковой, проблемы я не вижу.

– Я его не люблю! – возмутилась я, приводя единственный весомый аргумент «против».

– С твоими книгами, вряд ли когда-либо, кого полюбишь. Для этого сначала надо от них оторваться, – парировал брат. – А так сходишь замуж для приличия, потом сиди в своем магазине хоть до старости. Никто и слова тебе не скажет.

Я даже задохнулась от возмущения. То есть, для него замуж, все равно, что на другую улицу сходить, что ли?

Ну, братец!!! Погоди у меня, я тебе это припомню!

И Хамло это еще пожалеет, что не отказался от меня в качестве жены. В договоре сказано, что только жена не имеет права подавать на развод раньше положенного года. Про самого мужа ни словечка…

***

– Ну, я ему устрою райскую жизнь! Я ему такую плешь проем, что он на каждую свою волосинку молиться будет! Он у меня к концу года нормально говорить без нервного тика и заикания не сможет! – в бешенстве бормотала я себе под нос, резкими движениями снимая дорожную одежду.

Подумать только! Меня не хотели пускать на порог дома герцога! Меня! Не пускать! И это после двух часов дороги по тому, что и «дорогой» можно было назвать только в приступе бешенного великодушия, так как имение было за городом!

А все потому, что прислугу никто, вообще никто, не уведомил, что это Хамло аристократическое и по совместительству герцог, не только женился, но и что жена будет жить в его доме! Только после грандиозного скандала и двух попыток пробиться в дом силой, мне пришла в голову здравая мысль продемонстрировать свою брачную татуировку отличительного багрового цвета, присущего только роду Венес.

Стоит ли говорить, что у меня настроение было ни к чертям?

После судорожный извинений, что, мол, не признали, меня не только впустили в дом, но еще и сопроводили на второй этаж, лепеча что-то о том, что комнату для меня никто, увы, не подготовил. Но заверили, что если я подожду еще минут двадцать…