Плеск. Ноги лизнула волна воды – пол понижался, и на полу были… лужи?
Вода. Теплая, морская. Неподалеку есть еще несколько тоннелей, только что толку… От ЭТОГО – волн безумного страха – не скроешься. От смерти не спрячешься. – Я думал, ты продержишься дольше, – сказал он с легким разочарованием. Пока еще издалека. Нас разделяло шагов сорок, но мы уже видели друг друга. Я задыхался, прилипнув к стене. Нэйш выглядел свеженьким, будто прогулялся перед завтраком. – Могу тебе предоставить выбор – как, – сказал он, и уголки губ чуть приподнялись. – Не беспокойся, боли не будет. Быстро и безболезненно, я этому учил Кани, твоя дочь оказалась очень способной. Кани. Алое пятно волос снова замаячило перед глазами, потом волосы отбросил ветер, прояснилось лицо. Кани Гроски, в замужестве Аскания Тербенно. Она еще возмущалась пару месяцев назад, что ее дочка родилась мелкой и красной, «Нет, совсем как Десми, когда он возмущенный, только она еще и орет». Девочку назвали Эффи – мою внучку. Роды принимала Аманда – и первую колыбельную пела Аманда, подобрав черные волосы, переплетя их праздничными алыми лентами, баюкая малышку на руках. Я заслушался тогда песней, залюбовался улыбкой Аманды и спящей девчушкой – и подумал, что ничего больше-то и не надо. Только комната, где звенит песня и нет места страху. – Ничего не скажешь напоследок? – осведомился Нэйш, неторопливо шествуя ко мне. – Я мог бы отписать ей. Или передать лично – как лучше? Ничего, я передам лично сам. Всем. Как только прихлопну чертову крысу и все-таки выберусь.
Слабость ушла. Теперь только угадать момент. Определить направление рывка... Понять, что делать.
Глядя в лицо моей приближающейся смерти.
Неспешно – неспешно приближающейся, потому что какая тут спешка, когда жертва прижимается спиной к стене, парализована ужасом, неспособна действовать…
– Лайл, ты правда не хочешь уйти достойно? Попытаться посопротивляться напоследок. Знаешь, мне бы это доставило определенное удовольствие. Ну? Мне нужен момент и нужно то, что его даст. Препятствие. Удар. Кнут, который на миг может замедлить любого хищника. – Так не попытаешься, Лайл? – с легким разочарованием спросил Нэйш, не прерывая сближения. – Не сделаешь даже попытку... ударить в ответ? Я кивнул и постарался состроить улыбку трясущимися губами. Смерть не так-то просто ударить. В страх камнями не побросаешься. Но у меня есть другое. – Гриз Арделл! – заорал я в лицо смерти. Нэйш все-таки притормозил. Не притормозил – остановился, наткнувшись на имя, как на стену. Кажется, даже моргнул. Может, и нет, только мне было недосуг разбираться: в тот самый момент, как он остановился, я нырнул в проём и задал стрекача со всех ног. Мою смерть ждал маленький сюрприз: пустота на моем месте и гулкое плюх-плюх-плюх по воде где-то уже достаточно далеко. То есть, я надеюсь, что всё же достаточно далеко. Свернул еще дважды в попытке сбить его со следа. Прикрикнул на свою внутреннюю крысу – а, да заткнись ты, пора уже начинать думать. Откуда здесь может быть вода? Довольно теплая, соленая, морская, но прибой шумит где-то далеко, может, какая-то лагуна под рифом, и мы на уровне ее… а если здесь велись отработки – значит, могут быть замурованные проходы в старые шахты… Или, может, даже выходы на поверхность. Нужно посмотреть, что сделать, только вот его как-то задержать… – Лайл. Ты решил мной манипулировать? Я впечатлён. Черти водные, не разберешь ведь – близко он или далеко. Судя по звуку шагов – уже идет там, где вода. Если бы Дар… Когда на ладони слабым холодком отдался отклик Печати – я оторопел. Потом отогнул рукав робы – отнимающий магию браслет был здесь, но Печать едва заметно светилась на ладони. Мой Дар был при мне. Он был при мне всё это время – не иначе, как подарочек Эвальда Хромца, в виде неработающего браслета. Не то чтобы Дар Холода мог мне помочь в тюрьме – его даже нельзя было проявлять. Но сейчас – кто знает. – Упаси меня боги! – крикнул я. – Мне хватило двух лет работы твоим заместителем. Так что там насчет Гриз? Думается, она не обрадуется, когда узнает о том, что ты мне обеспечил строчку в Книге Утекшей Воды. – Думается, Лайл, она об этом и не узнает. Я повернул обратно, нащупывая стену лабиринта. Вода начала отступать, коснулась щиколоток… пропала. Нэйш, кажется, сейчас стоит ниже меня, только поближе бы подобраться… может быть шанс. – Считаешь – не докопается? Арделл по упорству мою бывшую может обставить, если нужно. Хотя тебе об этом знать лучше – она столько сил вбухала в то, чтобы вытащить тебя из… кем ты там был. Сделать тебя варгом, пробудить твой трижды клятый Дар. Как думаешь – жаль ей будет таких усилий? Или тебя, когда она поймёт, во что ты превратился? Теперь я выкрикивал слова, не двигаясь. И все же различил плеск, когда он сделал резкое движение в мою сторону. Ладонь коснулась воды, Печать приняла приказ, я выложился в удар так, что на лбу выступили капли пота, и стало жарко изнутри. Полоса льда, ширясь, покатилась туда, откуда послышался плеск, кромкой охватила воду… – Хорошая идея, Лайл. Ты можешь использовать магию? Смог снять браслет, или это сюрприз от Эвальда? Но лучше подумай что-нибудь пооригинальнее. Он всё же не попался в ловушку. Успел подпрыгнуть, или вскочил на какой-нибудь выступ – я всё же не принял в расчет его реакции. Но по льду он не сможет преследовать меня быстро. И крыса может выбрать, куда ей сбежать. Назад – нельзя, там нет выхода, там они точно всё проверили. По коридорам, сворачивая, сворачивая, и вниз, в воду, погружаясь по колено, ощупывая стену – вот единственный шанс… Откуда приходит вода? Из каких щелей? Кости под ногами уже не попадались, но на ослизлом дне было трудновато удержаться – теперь я полз по стене, прилипая к ней, царапая живот и грудь – плевать, крысы вообще-то везде проходят… Вот. Тонкая соленая струйка щекотнула руку. Щель на уровне плеча, тонкая шелковая нить воды пробивается, скользит по стене, сбегает по камням… откуда-то оттуда, плевать – откуда, главное – стена здесь крошится под моими ударами, можно подобрать камень, можно грохнуть ледяным магическим молотом, и еще раз, и еще раз… Удары взмывали под свод, растекались по нему, разбегались во все стороны – хорошо. Опять раздался голос Нэйша, мне было некогда слушать, я не отвлекался, шанс был только один. Просто бил и бил по стене, чередуя магические удары с ударами камня, сдерживая себя, чтобы не вышвырнуть острый камень из рук и не вцепиться в стенку ногтями и зубами, не завыть, не броситься бежать, ударять так, как надо… Чувствуя серой шкуркой, как мягкие шаги смерти звучат все ближе и ближе. Кани. Удар. Аманда. Удар. Мягкое личико внучки с задумчивыми глазами. Удар-удар-удар. Гриз Арделл. Удар… – Лайл, мне всегда было интересно: насколько страх терзает жертву? Настолько ли – чтобы подставиться под удар? Я где-то читал… или слышал… что загнанные животные сами выходят иногда навстречу охотнику – чтобы тот закончил. Чтобы больше не было страха. Ты не хочешь закончить, Лайл? Обещаю – я сделаю это быстро и безболезненно. Что скажешь, а? – Пошел ты, – сказал я раздумчиво, мысленно саданув кулаком по крысе-предательнице. Той надоело стоять по колено в ледяной воде, надоело лупить по стенке, разнося гулкие удары эха, кроша мягкую породу. Крысе захотелось проползти, устало волоча хвост, обратно, прошлепать туда, где суше и не так холодно – и покорно подставить хребет под удар, потому что даже крысы устают от страха. Удар. Удар. Удар. Голос моей смерти слышится ближе. Поэтому еще удар. И еще. И камень осыпается под пальцами, мягкий, неверный, ползет вниз, и плевать на крысу и на желание умереть – только бы тебя не терзал этот жуткий, постоянный, страшнее озноба страх. – Лайл, правда, хватит бегать. Или что ты там делаешь? Голос был слишком близко. Пугающе близко. Наверное, на другом витке скального лабиринта. И под истошный визг крысы внутри себя – я ударил особенно сильно, изо всех сил, всем Даром и всем весом – туда, откуда из щели по капле сочилась вода… Вода вдруг перестала сочиться по капле и ударила тугой, плотной струей в лицо. Заодно уж и отрезвила от страха. И с размаху наградила пониманием: вот почему здесь повсюду вода, да и пол понижается… Черти водные, если прикинуть – эта стеночка получается как раз на уровне моря. – Твою же ма-а-а-а-а-ать! – завопил я, с тоскою осознавая, что не успею совершить далеко идущие выводы и осмыслить пройденный жизненный путь. За миг до того, как тощая струйка превратилась в полноценный бешеный поток, разворотивший камни, подмявший под себя стенку, закруживший меня и швырнувший прочь от выхода, в глубь лабиринта. А дальше уже оставалось только барахтаться в соленой воде. И захлебываться – этой самой водой, страхом и разного рода мыслями: «Вроде бы, крысы хорошо плавают» – «Ну, крысы-то, может, и хорошо, а вот ты – не очень» – «Нечего сказать, устроил приятный сюрприз напарнику». Ну, а перед тем, как мы с сознанием послали друг другу поцелуйчики на прощание – это самое сознание передало мне прощальную весточку. Может, мысль и не претендовала на гениальность, но самой важной была точно: «Что-то в тебе скопилось слишком много воды, Гроски. И да, ты феерический придурок».
