Второй глоток разжёг пламя внутри пожарче. Зазудела Печать на ладони — слишком много тепла сразу.

— Что стояло на кону? Настолько, что ты принялся разыгрывать драму с предсмертными конвульсиями?

Нэйш не соизволил поднять голову, но под ресницами обозначился направленный на меня взгляд.

— Ничего особенного, Лайл. Просто ей нужно было… пройти через кое-какие стены.

Аманда говорила — девочка не решается лезть в соединение сама. От боязни или от того, что возненавидела Дар.

— Стало быть, решил её подтолкнуть. Почему так-то?

— Безысходность, — Нэйш слегка повёл рукой, — хорошая мотивация. Такая же, как грань, на которой забываются страхи. У каждого своя, но я попытался с этой.

Попытался, мантикорий сын. Дюжинка действовала просто отменно — прогоняла из пальцев дрожь.

— И много репетировал перед попыткой? Исключительный, честно — ты себя превзошёл. Ты точно не играл в любительском театре?

— Вообще-то, — тихо уронил Рихард, — недели две назад один хозяин зверинца спросил, не играю ли я время от времени Ребёнка Энкера. И потом признал, что у меня получается неплохо. Так что некоторый опыт…

Тут уж я не выдержал и гулко хрюкнул во фляжку. Потом хрипло расхохотался. Может, это была дюжинка, которая расплясалась изнутри, или радость за Йоллу, или это сказывалось уходящее напряжение дней — кто там знает.

Мне потребовалось время понять, что напарник тоже смеётся — бесшумно и мягко.

В общем-то, это было почти мило — если бы в этот момент на поле брани не пожаловала вся королевская рать. С Гризельдой Арделл во главе. И с волокущей её за руку Йоллой — в авангарде.

— У меня есть большое желание спросить — что тут творится, — произнесло начальство, оглядывая прелестную картину.

В грязи и снегу дрыхнет себе драккайна, от боков пар валит. Из-за брёвен тихонько торчат ноги разводчика. Мы с Нэйшем расселись себе на брёвнах, и я пытаюсь задавить неуместный гогот.

— Гриз, я их честно, на четверть часа оставила… — начала Йолла.

Мимо неё к драккайне. прошагала Мел — протащив за собой новичка.

— …этим придуркам пяти хватит, — донеслось до нас.

Я задавил в себе последний особенно приставучий смешок и открыл рот, чтобы отчитаться насчет деревни, паренька и бойцовых возле клеток.

В этот момент Нэйш соизволил открыть глаза. Совершенно трезвые.

— Он меня спаивает, — поведал исключительный замечательно ясным голосом. — Мне кажется, ваш заместитель, госпожа Арделл, — исключительно опасный человек, который оказывает… как ты говорил Лайл, дурное влияние?

Арделл глубоко вздохнула и обратила на меня вопрошающий взор.

Я попытался без особого успеха спрятать фляжку.

Ладно, это, в конце-то концов, было почти лестно.

ГРИЗ АРДЕЛЛ

— Ким, ну глянь, какая красавица!

Полусонная драккайна урчит, когда Йолла чешет ей клюв. Мел деловито обрабатывает шрамы притираниями. Ким устроился тут же, у брёвен, разбирает найденные в одной из лабораторий документы. Время от времени роняет листы, потому что слишком уж задерживает взгляд на Мел… это что еще за новости.

Гризельда Арделл стоит, прислонившись спиной к смолистому, царапучему частоколу. Как к крепости.

Улыбка живёт внутри и упрямо лезет на губы. И дышится — полной грудью, плевать, что в воздухе – гарь и затхлый запах темницы. И думается — о хищных бойцовых, которым не нужно умирать. О гибридах, которых забрали. О разводчике, которого передали людям Шеннета.

Немного — о Гроски, который вместе с подручными варгами перекидывает животных в питомник.

Может, в осенние дни, когда облака клубятся так угрожающе, положено думать иначе — серо и тяжко: о том, что разводчики и их работы уцелели, об их планах, о том — сколько дел им это подкинет.

Только в воротах внутренней крепости бдительные часовые. Пропускают внутрь лишь улыбку. Хочется смотреть — как болтает Йолла, и фыркает Мел, и опять роняет документы Ким…

— Как ты это сделал?

Нэйш, конечно, ходит тихо и возникает неожиданно, но лёгкий аромат хмельных трав его нынче выдаёт.

— Вспомнил, как я сам принял Дар по-настоящему — Гроски тебе не рассказывал? История о трёх варгах, альфине и о том, как важно успеть. Послушай его — она до боли поучительна.

— Рассказывал, — странно, что не нужно оборачиваться. Нэйш стоит рядом — не за спиной, как он обычно предпочитает в разговорах. — Значит, поставил её на грань? Кани говорила, ты похожее с ней проворачивал.

— Когда не находится других способов, то грань… — Нэйш жмёт плечами. — Йолла – «варг сердца», ей нужна была весомая причина, чтобы самой пройти в соединение. Найти нужную эмоцию. В конечном счете, ей нужно было понять, что Дар варга парадоксален. Это не возможность получить что-то. Возможность отдать самому. Снова и снова делиться лучшим в себе. Я верно… выразил концепцию?

— Верно. И похоже, что отлично справился.

На лице Нэйша расцветает крайнее изумление, брови взлетают вверх.

— А у тебя разве были сомнения, аталия?

— В тебе? Ни на минуту. А у тебя?

— Ну, поскольку ты контролировала каждый мой шаг — как я мог сомневаться…

— Я не вмешивалась, как мы договаривались.

— Но следить-то тебе никто не запрещал, верно?

Нэйш игрив, легок и благодушен сверх меры, так что Гриз хочется как следует ругнуть Гроски с его фляжкой. Неизвестно, куда унесёт бывшего устранителя в таком состоянии.

И что он наговорит.

И почему нельзя просто молчать, улыбаться, смотреть: на то, как Йолла взахлёб рассказывает Мел о первом своем настоящем единстве. Как Мел помогает Киму ловить разлетевшиеся бумаги. Как Ким смешно прячет свой альбом — хоть бы не увидели, что там нарисовано…

Ах, да.

— Обучение…

— Не закончено, Йолла в курсе. Но ты можешь присоединиться. Думаю, теперь это будет плодотворно…

— Твоё обучение, Рихард. Закончено.

В питомник едут бойцовые, которые не испытывают удовольствия от убийств — те, которые не успели разбежаться. Йолла щебечет над драккайной и пересказывает теперь Киму: «А потом мы были вместе, и это так…»

И наставник наконец спокоен за своего ученика.

Даже если тот настойчиво пытается разрушить это спокойствие обычным смешком.

— Мне всегда казалось — это должен определять ученик. Сколько он сумел взять. Вычленить из наблюдений. Определиться. Потому что, в сущности, мы всегда подспудно ждём от наставников большего. Не знаний, но ответов на вопросы, которые никогда им не зададим. Кем быть. Куда стремиться. Примера, направления… вдохновения. Это, возможно, и есть причина, по которой я предпочитал не учиться, а изучать. И до сих пор полагаю, что наблюдал за лучшими. Было ли это умение причинять боль, или обольщать, или убивать. Чудные учителя, замечательные объекты для наблюдений — каждый в своей области.

Галерея учителей зажигается внутри крепости. Подсвечиваются портреты на длинной стене. Белое пятно — руководитель Секты Жалящих, знаток слабых точек. И хозяйка борделя «Без шипов» — серебро меха, винный блеск губ, и неизвестный охотник-устранитель — после…

Длинная галерея — аккуратно собираемая коллекция, среди которой нет её лица.

Потому что куда уж ей — девчонке, которая влезла в обучение Истинного варга с искалеченным Даром. Просто потому, что всем остальным он верил ещё меньше, чем ей. Научила… чему? Ни один урок не помнится, ни одного результата не вспоминается.

— Странно осознавать, — размеренно говорит Нэйш так, будто смотрит на портреты вместе с ней, — что никто из них так и не сумел мне дать того, что дала ты. Даже в малой части.

Огни галереи гаснут — это Гриз закрывает глаза.

— Нэйш…

Страшноватое чувство — когда услышал то, что никогда даже не надеялся услышать. И теперь вот кажется, что наоборот — надеялся не услышать никогда, потому что как отвечать на такое?!

Рихард Нэйш полагает, что никак — потому что разом возвращает себе слишком блаженную ухмылку и легкость тона.

— Кажется, Лайл действительно знает толк в выборе спиртного. Я отвлёкся от темы. Припоминаю, что когда ты поручала мне обучение — мы не освещали тему поощрения. Как думаешь, аталия, я мог бы претендовать… скажем, на премию? Возможно, снятие каких-нибудь взысканий, или…