Глеб все же выловил ее на Лестнице Атлантов.

- Мне понравился твой последний сон, – губы мужчины скользнули по ее шее, заставив отшатнуться.

- Сволочь ты, – прошептала Гроттер, упираясь в стеночку.

- Сны снятся тебе, а сволочь я? – некромаг в удивлении изогнул бровь.

- А кто виноват?!

Сейчас Таня мыслила абсолютно по-женски.

- Ты. А я милый... – Глеб шагнул чуть ближе, – добрый и пушистый... А ты не хочешь воплотить сон в жизнь? В кабинете практической магии как раз пусто.

Запустив тройным Искрисом, рыжая вывернулась и ускорила шаг. Глеб же поймал себя на том, что вновь не может отвести взгляда от огненных локонов.

Выругавшись, некромаг обрушил на себя поток ледяной воды. Крышу медленно свинчивало, и, самое паскудное, это доставляло какое-то болезненное удовольствие. Чувство любви для некромага вообще подобно пытке: бешеный накал всевозможных страстей.

Он упивался каждым мгновением, проведенным рядом с Гроттер. Он любил ее – да, любил. Каждый ее взгляд, каждое ее движение зачаровывало его, как гадюку – дудочка заклинателя.

Обладательница огненной шевелюры только пожала плечами на фортель с ледяным душем и вертким ужом скрылась в зале. Декану спешно пришлось сушиться – пока на него не пали любопытные взгляды учеников.

Прилетели англичане – оставлять Таню наедине с неутихшим чувством Пуппера ему не совсем хотелось; Глеб ненавязчиво шагнул следом.

Вновь бегать от Магщества – уже за убийства Пуппера – также желания не было.

- Таниа, my dear, – знакомый голос заставил преподавательницу ментальной маги развернуться на каблуках.

Гурий не изменился ни на каплю, разве что отрастил мужское брюшко и сменил одни битые очки на другие – более художественно битые. Как минимум, битые кувалдой и склеенные силикатным клеем.

- Ты так похорошела, Таниа...

- Здравствуй, Гурий, – со вздохом ответила девушка, – рада тебя видеть.

- Йес, это взаимно! Таниа, где ты пропадаль все это время? Мое хёрт обливалось слезами, когда ты исчезнуть!

Хёрт и обливался слезами, да. И не только слезами. Лет десять назад уровень владения русским языком у него был куда лучше...

- Таниа!

Глаза драконболиста были полны щенячьего восторга; казалось, от этого восторга он сейчас взорвется, как ядерный реактор номер четыре.

- Отойди от моей мамы.

Слева от Гурий нарисовался мальчуган, в черных глазах которого нехорошо поблескивали синие искры. Влад был взмокший, уставший и злой. Он только что закончил пятнадцатый круг по стадиону, и теперь желал зверствовать.

- Таниа, это есть твой сын? – с искренним удивлением воскликнул Гурий, – но он совершенно не похож на Вайлялька!

- Потому что он не от Валялкина, идиот, – прошипела Гроттер.

Англичанин сморщил лоб, припоминая знакомых Татьяны, которые обладали бы смуглой кожей, черными волосами и бездонными глазами. Единственный представитель подобной внешности тут же попался ему на глаза – Бейбарсов медленно шёл по залу Двух Стихий и разговаривал с Поклепом.

Завуч не вполне переваривал бывшего ученика – но педагогические методы воздействия господина Бейбарсова внушали ему определенное уважение. Глеб не гнушался тем, что под угрозой некромагии заставлял провинившихся учеников собирать в подземельях слизней и помет летучих мышей, драить без помощи магии территории и помещения Тибидохса (после восьми лет пребывания некромага на должности декана в школе, наконец, засверкало чистотой – к великой радости всех учителей) и часами просиживать в библиотеке.

- ОТОЙДИ от моей мамы.

- Влад, это мой старый друг, – успокаивая сына, произнесла Татьяна.

- Мне не нравится, как он на тебя смотрит, – сказал мальчик, нехорошо косясь на звезду английского драконбола.

Воздух вокруг начинал тяжелеть от некромагии. По руке ребёнка скользнула синяя искра.

- Таниа... – вконец растерялся англичанин.

Рядом возникли Глеб с Поклепом, готовым всех зомбировать.

- Сначала ветеринар, теперь это, – скривился Влад, – два случая из трёх, а уже ощущение, что сплошной обезьянник. Что за Кунсткамеру ты собирала?

Буравчатые глазки Поклепа внезапно полыхнули тщательно скрываемым весельем. На губах Глеба расползлась ухмылка, подобие которой сейчас красовалась на лице её сына.

- Глеб Владимирович, – мальчик посмотрел на Глеба, – что с теоретическим заданием?

- Почитай сегодня еще раз теорию заклятия замедленной смерти, а завтра обсудим. Может, и проверим нормально – есть на ком.

- Татиана, ты пропаль на тэн лет, но продолжаешь меня удивлять, – пробормотал Пуппер. Благо, у англичанина хватило мозгов не задавать вопросов.

До матча оставалось пару дней, но народ уже начал слетаться.

Стянулась уже добрая половина их курса – и, пожалуй, Таня не понимала, как академик мог разрешить этой толпе заявляться в Тибидохс в любое и на практически неограниченное время.

Начали появляться и гости. В школе стоял гвалт и бардак. Занятия срывались. Драконбольные тренировки – тоже.

Присутствие Пуппера вымораживало и бесило неимоверно. К концу второго дня девушка уже готова была позволить Владиславу проклясть эту звезду драконбола в самом расцвете сил – только чтобы не видеть физиономию, обладатель которой на правах драгоценного гостя прикатил раньше всех.

Возможно, она бы и сорвалась, если бы не появление одной симпатичной славянки египетского происхождения – высокой, стройной, с килограммом браслетов на руках.

Сразу захотелось жить, дышать и отвлечься от мыслей садистко-летального характера.

- Здравствуй, Гроттер, – холодно приветствовала ее египтянка, – а я вот на тебя посмотреть прилетела.

Таня улыбнулась. К неожиданности всех преподавателей, – а в особенности декана Темного отделения, девушки обнялись. Рядом тут же нарисовался повеселевший Владислав.

- Какие люди! И тебе не хворать, парень, – Маланья панибратски потрепала мальчика за волосы, – вырос ты. И сильнее стал – вижу, некромаг потрудился. Больше кладбище не поднимал сгоряча, полагаю?

Влад покачал головой.

- Не нашел еще подходящее.

Египтянка хохотнула.

- И не ищи, а то опять придется мать отпаивать успокоительным.

- А когда они успели подружиться? – поинтересовался Ягун у Склеповой.

- Маланья ей с родами помогала. И потом, по мелочи... Гуня, дорогой! – Гробыня обернулась, – ты сегодня проводишь вечер с Ягучиком! А у нас – девичник! Да ведь, зайки мои?

Египтянка хмыкнула.

- Как раз пару бутылок анжуйского припрятала.

- У меня матч скоро, – покачала головой Таня, – тренироваться надо.

- Позаботимся, утром ни одного последствия не почувствуешь – не убьет тебя Соловушка...

- А вино-то в этот раз не отравленное? – с подозрением поинтересовалась рыжая менталистка, – а то у меня от него голова болит.

- Нет. Вино от Миледи мы допили еще в тот раз.

Дружба Тани с Маланьей лишь добавила новую порцию недоуменных сплетен. Зато объяснились многие странности в ее общении с Бейбарсовым, задумчивые взгляды и попечительское отношение к мужчине, над которым ломал голову что Ягун, что сам некромаг.

Схватки длились около суток. Таня подозревала, что если бы не постоянная подпитка энергией со стороны египтянки славянского происхождения – или наоборот – и ее ритуалы, роды бы она попросту не пережила.

- Сын у тебя, Гроттер, – произнесла Маланья, заворачивая розовый кричащий комок в простынь, – как назовешь?

Подойдя к девушке, египтянка осторожно протянула ей сверток.

- Владислав, – улыбнувшись, ответила Гроттер, глядя в черные, как ночь, глаза ребенка.

- Хорошее имя.

Глядя на счастливую мать, Нефертити почувствовала неожиданную для нее самой радость.

Неожиданно.

- Спасибо тебе, – поблагодарила бледная как мел Таня, – крестной будешь?

- Куда же денусь?

Жанна с интересом рассматривала Владислава, подмечая каждую его черточку. Непослушные волосы, скулы... широкий кривящийся рот, мрачные черные очи... Королевская осанка: легкую отцовскую сутулость Таня вытравила еще в детстве. Нет, Глеб тоже от нее избавился, но...