В этом и был смысл амулета – пока пирамидка прозрачна, Илед жива. Если с ней что-то случится – нейростекло станет мутным, ничего сквозь него не разглядишь. Как именно это работало, я в точности не знал. Хотя общий принцип был понятен, тем более Илед настраивала амулет на себя при мне. Никакой мистики, конечно, не было – но в основе там лежала такая физика, что я со своим неоконченным университетским курсом, попытавшись как-то самостоятельно разобраться, откровенно «поплыл»…

Восьмигранная пирамидка была сделана из особого и очень редкого материала, называемого нейростеклом. По сути, она представляла собой всего лишь очень-очень сложный приёмник на прозрачных нейрокристаллических схемах. Как уж он там видел какие-то дубликаты атомов в бьющемся сердце Илед через межзвёздные расстояния… Даже свет от некоторых звёзд с обитаемыми системами идёт дольше, чем продолжается жизнь человеческая… А вот эта маленькая штучка вполне справлялась с тем, чтобы донести до меня весточку о девушке, которую я когда-то любил. Хотя, если признаться честно, – и до сих пор люблю…

Это было последней моей мыслью в тот день. Как я разделся и повалился на койку, я потом так и не смог вспомнить…

Разбудили меня резкие звонки корабельной сигнализации. Два звонка. Это означало: «Быстро встать и приготовить себя к работе». Один звонок был бы просто сигналом подъёма дежурной вахты. Три звонка когда-то означали: «Бегом на свой пост по боевому расписанию». Тренируя Илед, Чакт иногда подавал нам такую команду по утрам. При трёх звонках нужно было что есть духу нестись спросонья по внутренним лабиринтам корабля к заранее назначенному месту… «А то вечный покой тебя настигнет раньше положенного!» – приговаривал Чакт, беззлобно подгоняя пинками нерасторопный планетянский молодняк.

Сейчас было только два звонка, но и при двух звонках шевелиться нужно было очень быстро. Приобретённые ещё в юности рефлексы сработали чётко – толком не проснувшись, я уже оказался в санузле. Надо сказать, что конструкция его была весьма непривычна для планетянина. Обычный человек, попав в эту тесную белую капсулу с бактерицидным освещением, наверное, долго соображал бы, откуда тут умываться и куда оправляться. А ещё принимать душ следовало со специальным загубником, парочка которых свисала с округлого потолка на ребристых трубках. Даже я, после стольких лет специфического опыта общения с этим оборудованием, мог бы, наверное, почувствовать некую неуверенность… Если бы не оказался тут раньше, чем окончательно проснулся.

Холодный душ вернул меня к реальности. Пусть загубник – зато какой бешеный вихрь с острыми капельками воды хлещет по всему телу! Дохлого оживит! Потом пальцы сами нащупали нужные сенсоры, и струи горячего воздуха быстро высушили тело и волосы. Вот тебе и преимущества короткой стрижки…

Потом, уже когда я брился, сработал машинальный самоконтроль… И бессознательный вздох облегчения – я занял правый санузел. Свой. В полноценной двухместной каюте их, как и положено, было два – левый и правый. Мой был правый. Левым пользовалась Илед, пока ещё была здесь… Почему-то при экстренных подъёмах я спросонья поначалу путал санузлы, за что получал от будущей космической охотницы заслуженный полушутливый щелчок по носу. А вот сегодня – не перепутал. Видишь, Илед, – я помню…

Пока я одевался, мне вспоминались различные варианты опасных пирамидальных нагромождений из безобидных с виду транспортных контейнеров…

Рабочий день на корабле начинается с завтрака. Чакт ждал меня в кают-компании. По красным глазам можно было предположить, что поспать ему так и не удалось. Но спрашивать я не решился… Просто жевал торопливо и пытался привести мысли в порядок.

И вот мы в твиндеке. Пройдя его, спускаемся в тёмные глубины корабельного трюма.

– Не забыл, как боевой костюм надевается? – Чакт, ухмыляясь, по-отечески толкает меня кулаком в плечо.

А я медлю, стоя над разложенным на палубе снаряжением космического охотника. Костюм так отталкивающе похож на препарированное человеческое тело… Раскиданы в стороны руки и ноги, отливают лилово-сизым ткани внутренних покровов, зияет раскрытая грудная клетка… Только головы нет. Потому что штатная «голова» для этой штуки – мой боевой шлем… К шлему-то я привык, а от костюма отвык! Чакт смеётся. И справедливо… Этот смех над собой я заслужил. «Дубина планетянская!»

Я начинаю торопливо раздеваться. Стаскиваю с себя куртку, рубашку, штаны… Планетянская одежда, даже трусы с носками, под боевым костюмом недопустима, она нарушит дыхание кожи и тонко отстроенную терморегуляцию. Весь быт звёздного охотника завязан на оружие и снаряжение, и потому мой ровесник-косможитель, меняя рабочий комбинезон на боевой костюм, наверняка не раздумывает, куда лучше засунуть носки – в ботинки или в карманы брюк… А я, стоя босиком на ребристом металле грузовой палубы, всё пытаюсь призвать так не вовремя испарившиеся навыки, полученные в юности…

Да, не сразу я вспомнил, как нужно всё это, что лежит на полу, подхватывать под поясницу… Костюм тогда переломится в спине и можно будет сунуть голые ноги в его почти не гнущиеся в отключённом состоянии штанины. А когда пояс уже застегнут, там проще – прогнулся назад, сунул одну руку в рукав и тяни на себя тяжёлую спинную бронеплиту с блоком систем жизнеобеспечения. Потом вторую руку, и забрасывай всё это на плечи… Самозатягивающиеся захваты сходятся на груди… Потом замок шейной манжеты… Пульт активации на левом предплечье – быстрее, пока тело не вспотело… Теперь подвигать бронированными плечами, привыкнуть… Когда-то я так натренировался, что боевого костюма почти не замечал, сейчас же чувство неуклюжести всё не проходило.

– Кирасу! – приказал Чакт.

– Воевать что ли иду? – не удержался я от удивлённого замечания.

Мудрый звёздный охотник только горестно покачал головой:

– А меня уверяли, что с возрастом планетяне умнеют…

Кряхтя, я стал натягивать поверх бронированного боевого костюма ещё и кирасу. Она была специальной формы, с фигурным вырезом под спинную бронеплиту. В нашитых поверх неё бесчисленных кармашках что-то уже лежало… Интересно, что? Из оружия у меня один только пистолет. Ни кассеты с реактивными гранатами, ни боевые батареи рассовывать по карманам не нужно. Мои руки уже потянулись было к ближайшему герметичному клапану – открыть, посмотреть… Опять едва не опозорился, но вовремя вспомнил про шлем и, завершая движение, протянул за ним руки. От Чакта эта мгновенная оплошность не ускользнула, но он лишь чуть улыбнулся, вручая мне мой подаренный когда-то им же боевой шлем.

Шлемом я часто пользовался и потому рассчитывал, что здесь мне краснеть не придётся. Набрать побольше воздуха в лёгкие, сунуть голову внутрь, задержать дыхание… Дождаться, пока респираторно-скуловой адаптер намертво вцепится в дёсны… Только сейчас ещё и другое: цанга силового разъёма, поднявшегося со спинной плиты, при стыковке сильно дёргает за затылок. Нельзя сопротивляться, а я забыл, инстинктивно попытался удержать голову, чуть шею мне не своротило… Шлем включился, помещая меня в мягкие цвета виртуальной реальности, но в глазах потемнело…

– Проверка! – не давая опомниться, командует Чакт, и я торопливо нахожу взглядом в списке команд на внутреннем экране шлема вызов самотестирования.

Справа, на краю поля зрения, вспыхивает контур боевого костюма со шлемом, в течение нескольких секунд все его составные части отзываются зелёными сигналами готовности, и картинка гаснет. Заодно перед глазами повисает объёмная схема размещения снаряжения по бесчисленным кармашкам кирасы, по набедренным карманам… Это чтобы я сам ещё раз проверил – всё ли на месте. Но для этого я обязан помнить, что должно быть где… Схема постепенно гаснет. Костюм готов к работе. А готов ли я?

– Разминка! – командует учитель, и моё тело само начинает исполнять заученный в юности танец.

Сначала получалось довольно неуклюже, потом пошло легче… Взмахи руками, приседания, выпады, удары, блоки… Как дошло дело до кувырков – даже испугаться не успел. Почти получилось… Только вот головой об пол приложился с непривычки, но в шлеме это ничего…