– В детстве у меня уже получилось!

Мужчина, уже взявшийся за ручку двери, замер и спустя несколько мгновений в задумчивости обошёл вокруг меня, всё так же застывшую на одном месте. Я чувствовала исходившую от Дракона неприязнь, но сейчас у меня не было выбора. Магический отпечаток, который мне удалось создать будучи двенадцати лет отроду, больше напоминал размытую череду картинок. Три кадра были похожи на смазанный дагерротип, но в них уже удавалось узнать место действия и участников тех событий.

– Покажите. Сколько листков вам надо?

Я ждала подобного приказа, поэтому подошла к столу:

– Три.

– Негусто, – отрезал мужчина, но тем не менее достал из нижнего ящика три плотных рулона серой бумаги. На них отпечатки получались наиболее яркими и долговечными.

Дальнейшее требовало холодного и спокойного разума. Беда в том, что присутствие злого Дракона с холодными глазами и насмешливой линией тонких губ нервировало и сбивало меня. Одновременно от его решения зависела моя судьба, а быть может, и жизнь.

Я вздохнула и попыталась вернуться в детство. В заброшенный деревянный дом с покосившимися дверьми, где лазила в одиночку, втайне от матери, когда мы летом навещали дальних родственников отца, живших почти у границы с Южным Каритом – государством воинствующих лесных эльфов.

Обследовать пустой дом казалось мне таинственным и нужным делом, достойным героя. Я хотела, чтобы отец гордился мной, хоть и не родилась мальчиком. Именно тогда я и наткнулась на старый сундук, полный посудного хлама и полуистлевших тряпок, бывших когда-то роскошными платьями. Это свидетельство другой жизни настолько ярко запало мне в душу, что я, переступив порог дома, принялась взахлёб рассказывать маме о своей находке. Она и попросила меня сосредоточиться, вспомнить всё до мелочей и провести руками над рулонной бумагой, использовавшейся для хозяйственных нужд.

Я с удивлением посмотрела на неё, но, видя, что она серьёзна, подчинилась. Всё остальное я помню смутно. Очнувшись, как от полуденной дрёмы, я открыла глаза и увидела на бумаге чёрно-белые рисунки. Смазанные, нечёткие, зыбкие, но они были настоящими! Будто сделанными нетвёрдой рукой начинающего художника.

Мама посмотрела на них, я поймала её полный тревоги взгляд.

– Никогда больше так не делай, кто бы ни просил! Магические отпечатки могут лишить тебя будущего и женского счастья. Забудь и всё.

– Но почему? – не унималась я, пока не получила резкий ответ:

– Попадёшь в Министерство Безопасности. Используют тебя, пока не истощишь магический дар. А без него – ранняя старость и мучительная смерть.

И вот теперь этот Дар всё-таки привёл меня в Око. Видимо, от судьбы не сбежать!

И снова передо мной были те самые три смазанных отпечатка. Я чувствовала себя уставшей, даже страх перед Серебряным отступил.

– Я подумаю. Возвращайтесь к себе и ждите решения, – бросив на меня полный сомнения взгляд, Дракон вышел прочь.

Домой я вернулась уже ближе к полуночи. И снова меня уже ждали.

Экономка посмотрела на меня, как на восставшую из могил, но смолчала. Кошмары подстерегали в собственной спальне. Я уже потеряла способность удивляться.

Стоило переступить порог комнаты, как я поняла, что выспаться так и не удастся.

– Как всё прошло, любимая? – спросил первым Рикард, подойдя ко мне и властно, по-хозяйски целуя в висок. От его домашнего халата, накинутого поверх пижамы, приторно пахло мускусом. В кресле у окна расслабленно сидел Кеннет, но я уже знала, как обманчиво его показное равнодушие.

– Не знаю, – честно ответила я и заставила себя улыбнуться. Некая нервозность в такой ситуации была вполне простительна. – Меня долго расспрашивал какой-то Маг-визуал. Это было ужасно.

– А именно? – спросил деверь. Тон его голоса был встревоженным и раздражённым. Мужчина так и остался сидеть, разглядывая что-то в тёмном проёме окна.

– Разное. Как долго я замужем, счастлива ли я, как ко мне относится муж…

– И что ты сказала? – Рикард крепко прижал меня к себе. Со стороны, должно быть, казалось, что он волнуется за меня, но я уже не питала иллюзий по этому поводу.

– Правду. Что я всем довольна и счастлива, – выпалила я слишком поспешно, не удержавшись от ехидства. И тут же щёку обожгло лёгкой пощёчиной. Не ожидая от мужа подобного, я сначала застыла, растерянно переводя взгляд с Рикарда на его кузена. Но увидела лишь их равнодушие и досаду, и слезы – непрошенные и нежданные – сами собой потекли по моим щекам

Скорее всего, сказалась усталость и нервное напряжение последних дней, я всё рыдала и никак не могла остановиться. При этом братья не делали попыток меня утешить или извиниться.

Рикард прижал меня к себе и усадил на кровать, всё так же не выпуская из объятий.

– Прости, Эмили, но сегодня был трудный день для всех нас, – прошептал он мне на ухо. – Я уверен, что ты не дала повода усомниться в своих словах.

– Это правда? – спросил Кеннет, подошедший ближе. Он за подбородок развернул к себе моё заплаканное лицо и заставил посмотреть в глаза.

– Да, клянусь! Они мне поверили, – выпалила я и поздно поняла, что проговорилась. О своём разговоре с господином Шилдсом я предпочла бы умолчать.

– Они? Кто ещё тебя допрашивал?

В поисках поддержки я растерянно взглянула на мужа, сжала его ладонь, молчаливо призывая на помощь.

– Просто ответь, Эмили, – тихо сказал он, и я ощутила ответное подбадривающее пожатие.

Пока я лихорадочно искала ответ, который бы усыпил их подозрения и одновременно не дал и намёка на мой истинный замысел, Кеннет рывком выдернул меня из объятий мужа и прижал к стене, сдавив шею.

– Что ты там рассказала?

Я оказалась в железных тисках разъярённого Дракона, черты лица которого начали расплываться на глазах.

«Сейчас обратится», – догадалась я и почувствовала лишь болезненное любопытство. Я ни разу не видела переход Огнедышащего из одной ипостаси в другую. Показательные сожжения драконьим пламенем остались в седых легендах, давно превратившихся в пугающие страшилки для непослушных детей.

– Ничего такого, – прохрипела я, когда Кеннет чуть ослабил хватку.

– Кто ещё тебя допрашивал?

– Серебряный, – выдохнула я, понимая, что ещё чуть-чуть и лишусь сознания. Перед глазами поплыли радужные круги.

Невероятная сила, сравнимая с ураганом, отбросила меня. Я перелетела через кровать и ударилась плечом о туалетный столик. На голову посыпались баночки с кремами, одна из которых больно стукнула меня по переносице. Послышался звон разбитого стекла, по комнате разлился густой аромат лилии. Мой любимый парфюм, распечатанный только пару дней назад.

Я так и осталась лежать, глядя в потолок с лепниной по углам. Двигаться не хотелось. Жить тоже. Болело плечо и ушибленная переносица.

– Перестань, – услышала я приглушённый окрик мужа и с удивлением отметила, что впервые слышу, как он повышает голос. – Ты хочешь, чтобы сюда сбежались слуги? Мы сами дадим Шилдсу повод провести дознание с пристрастием. Ты этого добиваешься?

На меня, к счастью, никто не обращал внимания. Спустя какое-то время Кеннет ответил:

– Ты прав. Прости.

Хлопнула дверь, и снова воцарилась тишина, прерываемая лишь сбивчивым дыханием. Моим или Рикарда я бы не взялась ответить.

Он подошёл ко мне и присел на корточки. Надушенный носовой платок коснулся лица и закрыл от меня невинно-белый потолок с вылепленными по краям прекрасными наядами.

И снова я оказалась куклой в чужих руках. Игрушкой, от которой её хозяева не ждут никакого сопротивления. Но я не зря таращилась вверх: боялась спугнуть, покрыть паутиной забвения последние впечатления. Чтобы после облечь их новый магический отпечаток. Моя практика уже началась! И неважно, понадобится ли этот Дар Серебряному, я найду ему применение. Так или иначе, но сброшу ярмо!

– Эмили, я прошу тебя, – вывел меня из оцепенения голос мужа. Он положил меня на кровать и даже снял обувь, легонько огладив ступни и щиколотки. – Не скрывай ничего от нас. Мы одна семья, помнишь? Я понимаю, ты думаешь, что я чудовище. Которое добровольно отдало тебя другому и не забывает пользоваться тобой.