Питер улыбнулся рисунку, вдохнул глубоко и начал:

Слова лились сами. Одноклассники, что так надеялись услышать привычное «Э-э-э-э…» как сигнал к началу всеобщей истерики, удивленно пожимали плечами, шептались между собой. Только учитель слушал Питера внимательно-внимательно, иногда кивая и тая в глазах улыбку.

– Замечательное исполнение, мистер Палмер, – сказал он, когда мальчишка закончил декламировать. – Я почти поверил в то, что вы прочувствовали все, о чем рассказывали. Садитесь на место. Заслуженный высший балл. Даже несмотря на то, что я задавал выучить не сонет, а монолог Гамлета.

– Это который про «быть или не быть»? – смущенно пролепетал Питер, и класс все-таки расхохотался.

После уроков за Питером увязались девчонки. Неразлучные подружки Гвенда и Нэнси следовали за ним, покачивая налаченными завитками на макушках, и тараторили, не переставая:

– Влюбился, влюбился, наш толстяк влюбился!

«Все девчонки – дуры», – сидя на скамейке в школьном саду, твердил про себя Питер. Это помогало сохранять спокойствие, но непрерывный девчоночий нудеж раздражал все сильнее. Что сделал бы Ларри, если бы ему так досаждали? Отмочил бы что-нибудь остроумное и до соплей обидное – и девчонки бы тут же отстали. Но Питер не умел острить и подкалывать других так, как это делал брат. Потому приходилось терпеть. И есть яблоко, чтобы молчать.

– Палмер, подружку ждешь?

Напротив Питера остановилась стайка одноклассников на велосипедах. «Опять Уимзи и свита», – вздохнул Питер и демонстративно отвернулся. Если не отвечать – быстрее отцепятся.

– Пит, а Пит, – нараспев протянул Дюк Уимзи – самый сильный и крутой парень в их классе. – А твоя подружка такая же жирная, как ты?

Пятеро мальчишек в велосипедном арьергарде прыснули со смеху. Питер откусил от яблока побольше, одной рукой прижал к себе сумку с учебниками. Чтобы не слушать одноклассников, он начал про себя считать до ста и думать о том, что до конца учебного года осталось всего две недели. И все, можно будет не делать уроки, спать сколько влезет и носиться по полям с друзьями. А если повезет, можно уговорить Ларри свозить его и Йонаса к Белым скалам на побережье. И запустить там воздушного змея. Высоко-высоко…

На скамейку рядом шлепнулся Кевин – тощий кудрявый очкарик из параллельного класса, у которого в жизни было две страсти: книги и пудинги. А еще Кевин обожал читать про всякого рода опыты, в которых все шло не так. Он коллекционировал вырезки из журналов про неудачные эксперименты. Только про убитых электричеством тесломанов у него была целая подборка.

– О, а вот и подружка! – радостно воскликнул Дюк.

Кевин молча вытянул из портфеля рогатку, забрал у Питера огрызок, вложил огрызок в оттянутую широкую резинку и тщательно прицелился в Уимзи.

– Ой, как смело! – захихикал верзила Дюк. – А рикошета по лбу не боишься?

Рот Питера непроизвольно растянулся в улыбке. Напряжение, не отпускающее его с конца уроков, исчезло. На другой стороне улицы напротив школьного двора остановился автомобиль отца – роскошный «Силвер Клауд», предмет лютой зависти всего города.

– Что лыбишься, жирный? – не унимался Дюк. – Попадешься мне завтра – в толчок башкой засуну!

– Не поднимешь, – спокойно отозвался Питер. И добавил: – Я за мир. Пошли, Кевин.

Огрызок улетел в урну возле скамейки, рогатка переместилась в потрепанную сумку. Друзья обошли компашку задир, которые быстро притихли, увидев «роллс-ройс» мистера Палмера, и направились через дорогу.

– Знаешь, они тебя когда-нибудь отлупят! – оглядываясь на Дюка, проговорил Кевин. – Учись защищаться, что ли.

– Не отлупят. Отец Уимзи работает на заводе моего отца. И только поэтому Дюк ходит в нашу школу, – неторопливо произнес Питер. – А он малый не глупый. Выпендривается перед своими, но пока никого пальцем не тронул.

Кевин почесал кудрявую макушку, пожал острыми плечами.

– Мне бы не хотелось стать первым, кого он приложит.

– Не приложит, – останавливаясь возле сияющего серебром авто пообещал Питер. – Залезай, я попрошу подвезти тебя до дома.

Мальчишка воссиял как новая монетка и быстро юркнул за приоткрытую водителем дверцу.

– Тревор, мистера Блюма надо срочно доставить домой, – важно распорядился Питер, усаживаясь рядом с приятелем. – Мы же поможем ему, верно?

Он повозился, устраиваясь на скрипучем кожаном сиденье, повертел головой. Машина мягко тронулась и покатилась по притененной старыми раскидистыми кленами улице.

– А папа где? – спросил мальчишка водителя.

– Мистер Палмер дома. Просил напомнить вам, что после уроков вас ожидает визит к дантисту.

– Уй, – скривился Питер. – А может, мы туда не поедем? Может, у нас машина сломалась, а, Тревор?

Водитель бросил на него насмешливый взгляд в зеркале заднего вида, покачал головой и ответил:

– Питер, вам ли не знать, что машины, спроектированные вашим отцом, не ломаются. Так что соберите мужество в кулак и…

– Сперва завезем Кевина! – поспешно выпалил Питер.

Мальчишка покосился на него, сморщил нос.

– Только не говори, что боишься лечить зубы, – с вызовом произнес Кевин.

– Не боюсь. Но это больно.

– Да ну! Абсолютно не больно. Ну, знаешь, если только в нерв не попадут, когда будут сверлить.

Питер похолодел.

– А что – могут? – спросил он с потаенным ужасом.

– Да-а! Моему брату попали. Он орал страшно, пока не убрали сверло, – тараща глаза и делая пассы руками, рассказывал Кевин. – А потом орал, когда зуб драли клещами. Вот такенными!

– Кев, – стараясь не выдавать панику в голосе, сказал Питер, – я тебя очень прошу: давай лучше про опыты.

Приятель с энтузиазмом тряхнул шапкой темных кудрей.

– Окей, мистер Палмер! А ты знаешь, чему равна вероятность, что тебя от сверла может тряхнуть током и убить насмерть?

У Питера мигом пересохло во рту. Он так живо представил себе, как его колотит током в кресле дантиста, что даже почувствовал металлический привкус.

– Эй, да будет тебе! – миролюбиво хлопнул его по колену Кевин. – Мои россказни – это самое страшное, что может быть в лечении зубов. Пит, я просто пошутил. Ты седьмую книгу про Тарзана читал? Знаешь, она жутко скучная. Посоветуй чего-нибудь, а?

И они переключились на обсуждение книг – прочитанных и тех, что хотели бы почитать, понравившихся и таких скучных, что их невозможно дочитать до конца. Кевин взахлеб рассказывал о том, что уволок у мамы книгу для взрослых, а там сплошная любовь – тьфу, тоска.

– А еще герои постоянно обжимаются и занимаются сексом, – страшным голосом поведал он Питеру. – Такая хрень, ты даже не представляешь! Ну чего может быть интересного в голых женщинах?

– Абсолютно ничего, мистер Блюм, – встрял в разговор мальчишек водитель. – Мы приехали.

Кевин радостно улыбнулся, помахал пятерней перед лицом Питера и, выпалив: «Не давайся им живым!», открыл дверцу авто и исчез среди розовых кустов перед своим домом. А величественный «Силвер Клауд» повез приунывшего Питера в лапы беспощадных дантистов.

Впрочем, как выяснилось через полчаса, беспощадными все же были не дантисты, а богатая фантазия Кевина Блюма. Доктор, который осматривал зубы Питера, оказался милейшей женщиной средних лет с легкими, порхающими движениями усыпанных веснушками рук. Она общалась с мальчиком мягко и вежливо, но как со взрослым, и уже через пять минут с начала осмотра Питер успокоился.