Глава шестая

Презентация была намечена на семнадцать часов в большом книжном магазине Крюгера. Стопочка авторских экземпляров уже лежала на столе в гостиной, поблескивая яркими обложками с лицом главного героя. Немецкий вариант книги получился несколько необычным - уж больно странно читалось по-немецки русское имя "Игнат Филаретов". Мария глянула на циферблат, до начала еще оставалось два часа. Нервы ее были на пределе. Отец Кирилл, судя по всему, уже должен был прилететь. Хорошо, что его встречает кто-то из сотрудников издательства - в самом герре Майнкопфе Мария была не уверена. За последние месяцы они очень сдружились, и, как однажды шутливо пожаловался Марии герр Шнайдер, она не сходила с языка герра Майнкопфа, неуемно восхваляющего ее характер, таланты и другие бесчисленные достоинства, которые он видел в Марии. Встретившись с отцом Кириллом, он мог бы просто проговориться о ней... Значит, если ничего не случится, через два часа она встретит его... Прошло чуть больше года с их последней встречи... Какой то будет новая?.. Накладывая макияж, Мария в который раз критически оглядела себя в зеркало. Высокая прическа, которую ей сделала дочь фрау Кюнцер, Ева, оказавшаяся, замечательным стилистом, открывала ее стройную шею и создавала вокруг ее головы ореол из темных густых волос, придавая Марии гордый и торжественный вид. Лишь две, слегка завитые, пряди, выпущенные по бокам, смягчали эту торжественность и добавляли облику девушки некоторую кокетливость. Это было очень красиво. Даже сама Мария восхищенно ахнула, когда Ева, закончив работу, отступила в сторону и предложила ей посмотреться в зеркало. Мария выбрала для презентации белый французский костюм с узкой удлиненной юбкой и небольшим разрезом сзади. Она очень надеялась, что в этом празднично-строгом одеянии поразит отца Кирилла, и он не сможет так легко отказаться от нее, как в прошлый раз. Или, в худшем случае, не скоро ее забудет. Надев костюм, она поправила на груди крестик, который она носила, не снимая с тех пор, как отец Кирилл надел ей его на шею. Отойдя в глубь комнаты, Мария взглянула на себя в зеркало издали. Из зеркала на нее смотрела элегантная молодая женщина, выглядевшая очень уверенно, вот только несколько тревожные глаза выдавали ее волнение. Мария, подойдя к туалетному столику, слегка дрожащей рукой коснулась ресниц щеточкой, добавляя немного туши. Теперь глаза ее казались огромными на слегка бледном лице. Она была готова. До презентации оставался еще час, но Мария решила ехать. Даже если она доберется до магазина Крюгера намного раньше начала, ей будет легче ожидать встречи с отцом Кириллом среди людей, чем сидя здесь, в квартире дочери герра Шнайдера, Марты, у которой она всегда останавливалась. Сама Марта почти все время отсутствовала, разъезжая по всему миру с разными археологическими экспедициями. Она была талантливым фотожурналистом и делала репортажи для специальных иллюстрированных журналов. Взяв сумочку, Мария пошла к двери, но ее остановил телефонный звонок. Звонил герр Майнкопф, который заговорщицким тоном сообщил ей, что "он прибыл"... Мария сразу поняла, кого он имеет в виду. В последнее время герр Майнкопф, заинтригованный необычными обстоятельствами, связанными с таинственным автором и его отношениями с Марией, все время с любопытством подглядывал на нее при встречах, что через какое-то время стало весьма утомлять ее, вызывая досаду, а иногда и раздражение. Герр Майнкопф предложил заехать за ней, но Мария отказалась, чувствуя себя не в силах вести светские беседы перед встречей с отцом Кириллом, и, сославшись на то, что у нее есть машина, попрощалась, сказав, что скоро приедет сама. Накинув плащ, она спустилась в подземный гараж. Мария, выезжая в командировки заграницу, всегда брала машину напрокат, отказываясь от транспорта, предоставляемого фирмами, на переговоры с которыми приезжали ее клиенты. И не только потому, что дома она привыкла к разъездам на собственном автомобиле, но и потому, что не желала обнародовать свои передвижения и встречи. Чем меньше будут знать о ней партнеры ее клиентов, тем меньше вероятность использования какой-нибудь личной информации при переговорах. В Мюнхене она уже несколько месяцев пользовалась услугами фирмы "Кранц и Кранц", хозяева которой, отец и сын, симпатизировали Марии и всегда с радостью встречали ее, предоставляя ей наилучшую машину из своего гаража. Вливаясь в поток машин, Мария поехала на презентацию, чувствуя с каждой минутой все большее волнение. Погода была под стать ее настроению. Порывистый октябрьский ветер бросал струи дождя на лобовое стекло. Через полчаса она припарковалась сбоку от стеклянного фешенебельного здания, где находился магазин Крюгера. Посидев пять минут в нерешительности, она все-таки собралась с духом и вышла из машины. Конечно, она прибыла рано. В магазине шли последние приготовления к презентационной пресс-конференции. Публика начнет собираться не раньше, чем через двадцать минут. Герр Вантерберг, менеджер издательства по связям с общественностью, увидев Марию, приветственно помахал ей рукой и пошел навстречу, широко улыбаясь. - Добрый день, фройляйн Мария! Не усидели дома и приехали пораньше? Понимаю и поздравляю вас, ведь сегодня и ваш праздник, - он пожал Марии руку и помог ей снять плащ. - Герр Филаретов уже прилетел и скоро приедет сюда. Вы с ним еще не разговаривали? - Нет, мы должны встретиться здесь. - Понятно. Проходите, пожалуйста, садитесь. Не хотите ли воды или соку? Вы что-то несколько бледны. Очень волнуетесь? - Немного волнуюсь, - улыбнувшись через силу, согласилась Мария, - это все-таки первое издание моего перевода, но большое спасибо, мне ничего не надо. Я бы хотела оглядеться здесь, а вы, пожалуйста, не обращайте на меня внимания, у вас сейчас много других забот. Герр Вантерберг понимающе улыбнулся, и, сказав, чтобы она его позвала, если ей вдруг что-нибудь понадобится, пошел к группе сотрудников магазина, которые заносили в конференц-зал стопки книг, приготовленные для презентации. Мария постояла, оглядываясь вокруг, и медленно пошла вдоль стеллажей, на которых была выставлена книжная продукция на немецком языке разных жанров и направлений. Скоро здесь будет выставлена и их с отцом Кириллом книга... Мария нервно сглотнула и оглянулась на стеклянную стену позади нее. За стеклом, словно на огромном экране, текла своим чередом городская жизнь. Мимо спешили прохожие, укрываясь от дождя под разноцветными зонтами, проносились мокрые автомобили. Мария подошла к этой стеклянной стене, чувствуя, что не в силах больше разглядывать книги. Она боялась пропустить появление отца Кирилла. Из конференц-зала вышел герр Вантерберг в сопровождении высокого полного мужчины лет сорока. Они направились в сторону Марии. - Звонил герр Майнкопф, он будет здесь с минуты на минуту, - сказал герр Вантерберг. - Фройляйн Мария, познакомьтесь с герром Крюгером, владельцем этого магазина и нашим давним партнером. Мария, вымученно улыбаясь, протянула руку герру Крюгеру со словами, что ей очень приятно с ним познакомиться, особенно учитывая важность для нее предстоящего здесь события. - Мне тоже очень приятно, - любезно пожимая ее руку, ответил герр Крюгер. - Я поздравляю вас с выходом вашей первой книги. И хочу сказать, что, прочитав перевод детектива герра Филаретова и слушая ваш блестящий немецкий язык, я понимаю теперь, почему издательство "Майнкопф" решилось выпустить эту книгу в переводе на немецкий язык русским переводчиком. - Спасибо за поздравление, - смущенно поблагодарила его Мария. - Для меня большая честь услышать похвалу из уст профессионала. Герр Крюгер сдержанно улыбнулся и склонил голову в ответ на ее слова, но в этот момент герр Вантерберг воскликнул: - А вот и герр Майнкопф! Мария оглянулась. Герр Майнкопф, широко улыбаясь, спешил к ним своей размашистой походкой. За ним, едва поспевая, бежал герр Гессер - художник, иллюстрировавший книгу Филаретова. - О, моя дорогая, как вы хороши! - в свойственной ему шумной манере приветствовал Марию герр Майнкопф, обнимая и целуя ее в обе щеки, а, потом, повернувшись к герру Крюгеру, поздоровался с ним. Герр Крюгер пожал ему и герру Гессеру руки, и сделал приглашающий жест: - Прошу в мой кабинет, у нас еще есть время до начала презентации. Не отпуская талии Марии, герр Майнкопф повел ее за собой. Мария растерянно оглянулась на вход. - Не волнуйтесь, - наклонившись к ней, шепнул ей на ухо герр Майнкопф, мы не пропустим приезда герра Филаретова. За ним поехала сама фрау Кюнцер, поскольку она владеет русским языком. Мария покорно кивнула и позволила ввести себя в кабинет герра Крюгера. Остальное она помнила довольно смутно. Все ее внимание сосредоточилось на двери, лицом к которой она сразу же села. Отказавшись от предложенного кофе, она сидела, нервно сцепив руки на сумочке, и, постоянно возвращаясь взглядом ко входу в кабинет, невпопад отвечала на вопросы обращавшихся к ней мужчин. Герр Майнкопф, заметив ее состояние, задумчиво посмотрел на нее, а потом, подойдя к герру Крюгеру, что-то тихо спросил его. - О, да, конечно! - воскликнул тот. Через минуту перед Марией оказалась чья-то рука с рюмкой коньяка. Мария подняла глаза. Герр Майнкопф, улыбаясь, протягивал ей рюмку, но взгляд его оставался серьезным. Мария, поблагодарив, приняла рюмку из его рук. Приподняв ее в приветственном жесте, она обвела присутствующих взглядом, и молча выпила содержимое до дня. Герр Майнкопф тут же протянул ей коробку с конфетами. Мария потянулась за конфетой, чувствуя, как от коньяка потеплело у нее внутри, словно на нее кто-то положил горячую ладошку. Задержав руку над коробкой, она поколебалась, разглядывая конфеты, потом, выбрав шоколадную шишечку, положила ее в рот. И в этот момент распахнулась дверь. Мария застыла, едва найдя силы проглотить непрожеванную конфету. В дверях появилась фрау Кюнцер, а за ней в кабинет вошел отец Кирилл, вернее, Игнат Фелоретов, потому что в вошедшем импозантном мужчине в длинном элегантном пальто, модной широкополой шляпе и темных стильных очках было невозможно узнать священника отца Кирилла. Мария поднялась с кресла и стоя наблюдала, как герр Крюгер приветствует автора и приглашает вошедших раздеться. Отец Кирилл пропустил вперед фрау Кюнцер и помог ей снять плащ, после чего снял с себя пальто и шляпу, оставшись в темных очках, скрывающих его глаза. Повернувшись к присутствующим, он поздоровался на вполне приличном немецком языке и улыбнулся. Мария, окаменевшая от волнения, стояла в стороне, и, не отрываясь, смотрела на отца Кирилла. Его длинные волосы мягкими локонами спускались на плечи, бородка была аккуратно подстрижена. Черный костюм, в котором он выглядел очень солидно, подчеркивал ширину его плеч и подтянутость его высокой фигуры. Мария вспомнила их предыдущую встречу. Тогда он ей напомнил мятежного поэта, а теперь перед ней стоял маститый писатель, имеющий вкус и положение, позволяющее этот вкус удовлетворять. Герр Майнкомп, бросив украдкой взгляд на Марию, подошел к отцу Кириллу и поздоровался с ним. Последовал поток традиционных приветственных фраз и поздравлений. Наконец, герр Майнкопф, взяв по-дружески отца Кирилла под руку, подвел его к Марии. - Думаю, с вашим переводчиком вас знакомить не нужно, герр Филаретов? лукаво улыбаясь, спросил он. - Не нужно, - улыбнулся ему в ответ отец Кирилл. Сняв очки, он спокойно посмотрел на Марию, словно они расстались только вчера, и тихо сказал ей по-русски: - Здравствуй, Мария. - Здравствуй...те... - вымолвила Мария дрогнувшим голосом, глядя на него широко распахнутыми, испуганно-ждущими глазами. - Рад тебя видеть, ты замечательно выглядишь. - Вы тоже... - сказала она, опуская голову и мучаясь от осознания того, что все ее тайные надежды рушатся на глазах. Она ожидала чего угодно, но только не такого спокойного отношения к их встрече. Он разговаривает с ней так обыкновенно, словно его совершенно не удивляет, что он ее здесь встретил, словно ему все равно, что она стоит за его немецким изданием. Герр Майнкопф, озадаченно наблюдавший за ними, почувствовал состояние Марии, и, решив прервать явно тягостный для нее момент, громко воскликнул, обращаясь ко всем присутствующим: - Ну что же, господа, все уже в сборе! Фрау Кюнцер, узнайте, пожалуйста, у герра Вантерберга, можно ли начинать. Сегодня у нас замечательное событие и пора переходить к тому моменту, ради которого мы все работали, - и, повернувшись к отцу Кириллу, тихо добавил: - Герр Филаретов, мы помним о вашем условии и постарались выполнить его, не смотря на возражения прессы. И от телевидения пришлось отказаться... - Спасибо, для меня это важно, - поблагодарил его отец Кирилл. В этот момент распахнулась дверь, на пороге появился герр Вантерберг. Кивнув, он отступил в сторону, приглашая всех присутствующих пройти в конференц-зал. Отец Кирилл вдруг взял Марию за руку, и снова надев темные очки, повел ее за собой. Она вздрогнула, когда его теплые пальцы бережно сжали ее руку, и в безмолвном изумлении последовала за ним. Конференц-зал был забит до отказа. Мария даже испуганно попятилась, остановившись на пороге и дернув отца Кирилла за руку. Она совершенно не ожидала, что за такое короткое время сюда могло прийти столько народу. "Неужели их так заинтересовала наша книга?" - изумленно оглядывая публику, подумала она. Следующий шаг прояснил ситуацию. Как только следом за ними появился герр Майнкопф, публика зашумела, и, вскочив, приветствовала его громкими аплодисментами. - Друзья мои, вы меня сейчас спросите, что же я вам приготовил на этот раз? - с места в карьер громогласно обратился к публике герр Майнкопф, едва подойдя к столу и щелкнув по стоявшему на нем микрофону. Народ в зале рассмеялся, многие тут же начали что-то строчить в блокнотах. Мария, отец Кирилл, герр Гессер и фрау Кюнцер, направляемые герром Вантербергом, расселись за столом напротив табличек со своими именами. Отец Кирилл продолжал держать Марию за руку, не обращая внимания на удивленные взгляды фрау Кюнцер, да и самой Марии. Мария, для которой встреча с публикой оказалась не столь пугающей, как ожидание встречи с отцом Кириллом, сев на свое место, почувствовала себя более спокойно. Ощущая теплые пальцы отца Кирилла на своей ладони, она все-таки нашла в себе силы прислушаться к выступлению герра Майнкопфа. Он явно не нуждался в помощи своего менеджера по связям с общественностью, совершенно непринужденно общаясь с журналистами, сидящими в зале. - И я вам отвечу! Я приготовил вам четыре, четыре замечательных открытия, - герр Майнкопф выставил перед собой руку с четырьмя оттопыренными пальцами. - Это три имени и одна потрясающая книга. Я прочел рукопись за одну ночь, не отрываясь! - он покивал, акцентируя внимание на последних словах. - Меня, действительно, ничто не могло оторвать от нее, даже недовольное ворчание моей дорогой и горячо любимой фрау Майнкопф. Публика опять засмеялась, прерывая его речь аплодисментами. Мария хмыкнула: знают ли журналисты, что фрау Майнкопф это вовсе не жена герра Майнкопфа, а его мама - забавная старушка, в прошлом кардиолог, до сих пор ревниво пекущаяся о здоровье давно уже взрослого сына? - И вы спросите: а что же такого в этой книге? И я вам скажу: во-первых, герр Майнкопф принялся отгибать пальцы, - она потрясающе интересна, во-вторых, ничего не понятно до самого конца, в-третьих, страшно до ужаса, в-четвертых, все заканчивается совершенно неожиданно, и в-пятых, какой захватывающий язык! - герр Майнкопф покачал в восхищении головой и даже прищелкнул пальцами, которые он только что отгибал. "Ну, арти-и-ст!" - поразилась Мария, с восхищением слушая герра Майнкопфа. - И теперь я хочу вам представить тех людей, о чьих именах я только что говорил... - герр Майнкопф обошел сидевших за столом Марию и отца Кирилла сзади, и, наклонившись, обнял их за плечи. - Это автор новой, замечательной книги "У страха глаза рыси", известный русский детективщик, герр Игнат Филаретов, и его потрясающая переводчица, очаровательная фройляйн Мария Бе... Игнатова. Публика сдержанно захлопала, с любопытством поглядывая на них. - И знаете почему я говорю об открытии трех имен? Потому, что с сегодняшнего дня Германия полюбит нового автора - Игната Филаретова и нового героя - таинственного Ивана Забайду, которого нам подарил герр Филаретов. Но говорить этого героя по-немецки научила именно фройляйн Мария. И я бы хотел, чтобы наши переводчики так же хорошо знали русский язык, как знает наш язык эта молодая фройляйн! - и герр Майнкопф в порыве чувств наклонился и поцеловал Марию в макушку, чуть не испортив ей прическу. Мария, совершенно не ожидавшая никаких поцелуев, ахнула и залилась краской, а зал взорвался смехом и бурными аплодисментами. Журналисты, вероятно, знали и любили характер герра Майнкопфа, и одобрительно относились к его манере общения. - Прошу вас, герр Филаретов, вам слово! - пододвигая к отцу Кириллу микрофон, сказал герр Майнкопф, и, улыбаясь, уселся рядом с ним с чувством выполненного долга. Отец Кирилл отпустил руку Марии и поднялся. Взяв из стопки своих книг, лежащих на столе, одну книгу, он обвел взглядом затихающий зал и сказал: - Добрый день, дамы и господа! Благодарен, что вы пришли на презентацию моей книги, но после такого вступления уважаемого герра Майнкопфа, - отец Кирилл поклонился в сторону издателя, - мне, пожалуй, остается только замереть в позе гордого памятника. Публика, не ожидавшая, что автор заговорит с нею на немецком языке и при этом еще будет шутить, отреагировала смехом и аплодисментами. - Я очень рад, что моя книга издана в вашей стране, за что выражаю глубокую признательность издательству "Майнкопф" и его решительному руководству, - последовал очередной поклон в сторону герра Майнкопфа. - Я надеюсь, что моя книга будет вам также интересна, как интересна она русским читателям. Хотя не скрою, я никогда не мог предположить, что мои герои заговорят на немецком языке. И за это я приношу свою благодарность госпоже Марии Игнатовой и редактору фрау Кюнцер. Я также очень благодарен герру Гессеру, который создал интересные иллюстрации к моей книге. Оказывается, мой Иван Забайда еще и красивый парень... Смотрите, какое мужественное у него лицо, - отец Кирилл, улыбаясь, повернул книгу обложкой к залу. - Думаю, ваш герой заставит быстрее биться сердце не у одной немецкой девушки, отнимая у нас их улыбки... - подтвердил под смех и аплодисменты женской половины публики герр Майнкопф и сделал потешное лицо, изображая ревность. Отец Кирилл рассмеялся, а потом развел руками и сказал: - Ну что мне еще сказать? Я очень счастлив. Правда... Прошу вас, ваши вопросы... В зале поднялся лес рук. Герр Майнкопф, видимо, вошел во вкус, и потому игнорируя взгляды герра Вантерберга, взял на себя ведение пресс-конференции. Он выбирал журналиста и делал ему знак рукой. Журналист вставал, и, представившись, задавал свой вопрос. Вопросы были разные - от биографических до творческих. Отец Кирилл спокойно отвечал, а Мария все ждала, когда же кто-нибудь поинтересуется, почему автор окружил себя такой секретностью, что не позволяет себя фотографировать, а на эту пресс-конференцию даже были сделаны специальные приглашения? Казалось, этот вопрос висит в воздухе... Мария сидела, внимательно следя за ответами отца Кирилла журналистам, иногда подсказывая ему слова, если он затруднялся ответить. Неожиданно, один из журналистов обратился к Марии: - Курт Фишер, "Munchen Zeitung". У меня вопрос к фройляйн Игнатовой. Герр Майнкопф сказал, что ваш перевод книги герра Филаретова очень хорош. Как родилась идея сделать перевод этой книги для немецкого издательства? Мария поднялась, краем глаза заметив, что отец Кирилл тоже заинтересованно ждет ее ответа. - Спасибо за вопрос, герр Фишер. Игнат Филаретов - наш с отцом любимый писатель уже несколько лет. Эту книгу я прочла и захотела перевести еще до встречи с автором, но к самому переводу приступила уже после того, как познакомилась с герром Филаретовым. Если хотите, мне хотелось похвастаться... Журналист непонимающе посмотрел на нее. - Я имею в виду, похвастаться не тем, "ах, какая я славная переводчица", Мария изобразила гордое лицо, заставив публику улыбнуться, - а тем, какие замечательные книги пишут наши русские писатели. Я очень люблю делиться с людьми тем, что мне нравится, и мне захотелось поделиться с немецкими читателями удовольствием, которое они обязательно получат, читая эту книгу. Но, конечно, у меня была масса сомнений насчет моего перевода. Я не отношусь к тем счастливым людям, которые абсолютно уверены в совершенстве своего творчества, и потому с некоторым трепетом отдала рукопись главному редактору издательства "Майнкопф". Вы не можете представить, как я была счастлива, когда герр Майнкопф сообщил мне, что принимает рукопись книги с моим переводом к изданию. И я очень благодарна редактору издательства, фрау Кюнцер, в работе с которой я очень многое почерпнула для себя как для переводчика. Я очень надеюсь, что мой перевод не разочарует вас. - Фройляйн Мария, вы, действительно, замечательно говорите на немецком языке. Откуда вы его знаете? - в обход правил выкрикнул мужской голос из зала. - Полтора года назад я закончила филологический факультет Петербургского государственного университета, а сейчас я там же учусь в аспирантуре. Кроме этого, у меня есть своя фирма, которая занимается бизнес-переводами, обеспечивая клиентов переводчиками для деловых переговоров. И потом, я люблю разговаривать с людьми на их языке... Я ответила на ваш вопрос? Публика зааплодировала. Герр Майнкопф обвел взглядом зал и спросил: - Пожалуйста, господа, еще вопросы... Руку подняла пышная блондинка в первом ряду. Герр Майнкопф кивнул, приглашая ее задать вопрос. Блондинка встала, и, нацелив в сторону отца Кирилла диктофон, спросила томным низким голосом: - Герр Филаретов, нас предупредили, что на пресс-конференции мы можем взять у вас только интервью, но не можем вас фотографировать. Почему такая таинственность и не могли бы вы снять очки, чтобы мы могли увидеть ваши глаза? "Ага, ну началось!" - подумала Мария и метнула быстрый взгляд на отца Кирилла. Тот с невозмутимым видом поднялся, собираясь ответить на вопрос, к которому он, вероятно, давно был готов. Но герр Майнкопф вскочил, и с притворным ужасом схватив его за руку, воскликнул: - Ни в коем случае! Мало того, что половина наших женщин будет очарована вашим героем, Иваном Забайдой, так вы хотите, чтобы вторая половина была покорена вашими глазами, а что же останется нам, простым немецким мужчинам? - и, повернувшись к засмеявшемуся залу, добавил: - И не просите, я буду непоколебимо стоять на страже наших мужских интересов! Можете посмотреть в мои глаза, они у меня тоже хороши... - и он демонстративно распахнул глаза, немигающе уставившись на блондинку. Зал взорвался хохотом. Блондинка разочарованно села на место. Отец Кирилл развел руками, извиняясь за то, что начальство не позволяет ему выполнить просьбу женщины, и тоже сел, улыбнувшись рассмеявшейся вместе с остальными Марии. А от ее волнения не осталось и следа. Мария даже расслабилась, успокоенная непринужденной атмосферой презентации, и с интересом поглядывала на герра Майнкопфа, который в очередной раз восхитил ее своим веселым характером и чувством юмора. - Друзья мои, конечно же мы не оставим вас без ответа, - уже серьезно продолжил герр Майнкопф. - Дело в том, что книги герра Филаретова в России очень известны. А работает он над своими романами, собирая материал из реальной жизни. И порой этот материал далеко небезопасен. Мы же не хотим потерять нашего автора, а это может случиться, если мы по неосторожности раскроем его инкогнито. Поэтому, давайте лучше наслаждаться его книгами, а его замечательные глаза оставим в покое. Если у вас нет больше вопросов, позвольте завершить нашу пресс-конференцию. Желающие получить книгу с автографом герра Филаретова, прошу сюда. Глянув на часы, Мария удивилась: за всеми этими вопросами-ответами под шутки герра Майнкопфа незаметно пролетело полтора часа! Публика поднялась, аплодируя. Тут же выстроилась очередь за автографами. Отец Кирилл, удержав Марию за руку, оставил ее сидеть рядом с собой, сказав, что она тоже должна поставить свой автограф на книге. - Я не писал на немецком языке, это сделала ты, - шепнул он ей. Мария сидела, ощущая себя очень неловко, словно она примазывалась к чужой славе, но первый же подошедший к ней человек развеял ее сомнения. Это был Курт Фишер из "Munchen Zeitung". Улыбаясь, он положил перед Марией две книги, на которых уже красовались автографы отца Кирилла, и попросил: - Фройляйн Игнатова, подпишите, пожалуйста, эти книги для меня и главного редактора нашей газеты. Его зовут герр Вольдемар Гиль. Его родители выходцы из России, и ему будет очень приятно, что его соотечественники не только издаются в Германии, но и сами выступают переводчиками. К тому же, он большой поклонник детективного жанра. Мария улыбнулась, и, пододвинув к себе книги, подписала их - Курту Фишеру на немецком языке, а его главному редактору - на русском, как привет из России. Возвратив книги журналисту, Мария подняла глаза и остолбенела - к ней уже стояла целая очередь терпеливо ожидающих людей. Невысокий черноволосый мужчина тут же положил перед ней раскрытую на титульной странице книгу и деловито спросил: - Фройляйн Мария, вы знаете, что вы, кроме того, что хорошая переводчица, еще и очень красивая девушка? Растерявшаяся Мария узнала голос, который спрашивал ее из зала по поводу ее немецкого языка. - Конечно же, она знает! - раздался над ее головой голос герра Майнкопфа, в очередной раз пришедшего на выручку, - и хорошо бы, чтобы об этом узнала вся Германия... - Будет сделано, герр Майнкопф! Фройляйн Мария, вы позволите поцеловать вам ручку? - Герр Малински, не вздумайте этого делать! - опять вмешался герр Майнкопф. - Вы можете от счастья упасть в обморок, и придется с вами возиться, а здесь люди автографы ждут... - А, по-моему, дорогой герр Майнкопф, вы просто ревнуете! - А что бы вы делали на моем месте? - сделав горестное лицо, развел руками герр Майнкопф. Вокруг рассмеялись. Мария бросила украдкой взгляд на отца Кирилла. Тот, улыбаясь, подписывал очередную книгу. Заметив, что Мария на него смотрит, он повернулся к ней и подмигнул. Неожидавшая этого, Мария сначала оторопела, но потом подумала, что ей, наверное, показалось - возможно, это был просто блик на его темных очках. Однако на сердце у нее стало легко. Она продолжила раздавать автографы, весело отвечая на вопросы и реплики подходивших к ней людей. Наконец, поток желающих подписать книгу иссяк, и Мария устало поднялась. Однако нелегкая это работа: раздавать автографы - у нее даже рука заболела... Отец Кирилл, сидел, откинувшись на стуле, тоже разминая уставшие пальцы. Он понимающе усмехнулся, когда Мария потрясла кистью правой руки. - А мне легче, я левша и могу подписываться обеими руками, - улыбаясь, сказал он ей. - Все, друзья мои, идемте в кабинет герра Крюгера, - пригласил их подошедший герр Майнкопф. - Вам еще предстоит подписать книги для очень важных особ, а потом... - он в предвкушении прикрыл глаза, - а потом мы устроим вечеринку в нашем любимом с фройляйн Марией кафе "Старый Симпл". Это историческое место, герр Филаретов, ведь именно там я получил рукопись вашей замечательной книги... Издатель обнял их за талию и повел из конференц-зала в кабинет герра Крюгера. - Спасибо вам, герр Майнкопф, - обратилась к нему на ходу Мария. Благодаря вам презентация прошла просто отлично. Я не думала, что подобное мероприятие может быть таким веселым! У вас есть чему поучиться, вы гений! - Опыт, моя дорогая, опыт, и ничего более... - ответил ей герр Майнкопф. Но, если вы мной довольны, то, может быть, я заслужил хотя бы один поцелуй? - и он склонился к ней, подставляя щеку. Мария рассмеялась и с чувством чмокнула его. В кабинете герра Крюгера их автографов ждали еще две стопки книг - герр Майнкопф был в приятельских отношениях со многими влиятельными людьми Баварии, и некоторые из них очень любили детективы... Мария с отцом Кириллом сели за стол, на котором были разложены книги, а герр Майнкопф, сверяясь со списком, начал диктовать Марии имена лиц, которым нужно было лично адресовать автографы. Мария надписывала имя и слова пожелания, потом отдавала книгу на подпись отцу Кириллу, после чего подписывалась сама. Занятые этим важным делом, они не заметили, как в кабинет вошел герр Вантерберг, который в нетерпении остановился рядом ними, не решаясь их прервать. Герр Майнкопф, закончив диктовать, повернулся, и, посмотрев на озабоченное лицо герра Вантерберга, спросил, что случилось. Тот молча протянул ему лист бумаги и что-то прошептал на ухо. Герр Майнкопф взглянул на бумагу, и, изменившись в лице, тихо чертыхнулся. Мария удивленно посмотрела на него. Герр Майнкопф постоял, расстроенно разглядывая лист, а потом, медленно повернувшись к отцу Кириллу, произнес: - Герр Филаретов, позвольте подарить вам ваш портрет работы неизвестного художника... Отец Кирилл непонимающе поднял на него глаза. Герр Майнкопф держал перед собой альбомный лист, на котором с мельчайшими подробностями было запечатлено лицо отца Кирилла в обрамлении его темных вьющихся волос, с тщательно выписанными линиями его тонкого носа, бородкой - волосинка к волосинке, не говоря уже о бликах на его темных очках. - Ну надо же! - по-русски вырвалось у Марии. - Отец Кирилл, посмотрите, какой замечательный портрет! - и тут же спохватившись, прикрыла рот рукой, и, решив замять свою оплошность, быстро обратилась на немецком языке к герру Майнкопфу: - Откуда он у вас? За него ответил герр Вантерберг: - Пресса есть пресса! Раз мы запретили снимать нашего автора, одна из газет придумала послать на пресс-конференцию не фотографа, а художника... Как видите, этот портрет не хуже фотоснимка. Они даже не подумали, какие неприятности они могут на нас навлечь! - Они ни о чем не подумали, даже о собственных неприятностях, ведь в нашей аккредитационной карте было четко оговорено запрещение "всех изображений"! - добавил разозлившийся герр Майнкопф. - Хорошо, что наш бдительный герр Вантерберг оказался на посту! - А я его еще во время презентации заметил, - возбужденно принялся объяснять герр Вантерберг, - меня смутили размеры его "блокнота", что-то они были слишком велики... И сидел он как-то особняком. А как только все закончилось, этот умник поспешил удалиться, даже не взяв ни книги, ни автографа. Короче говоря, я вышел вслед за ним в салон магазина, и, нагнав уже почти у выхода, где он пытался спрятать альбом в портфель, попросил зайти в комнату охраны. А там уже потребовал предъявить мне его записи... Так он еще начал довольно громко возмущаться, что я не имею права... - Где он сейчас и из какой он газеты? - прервал его герр Майнкопф. - В комнате охраны, герр Майнкопф. А газета всем известная - "Секретный курьер", - ответил герр Вантерберг. - Так, понятно... Интересно, это сам Артур Кауфман придумал или ему кто-то подсказал? - задумчиво произнес герр Майнкопф. - Герр Вантерберг, вызовите-ка нашего юриста. Это фотопленку можно отобрать, а память и воображение у художника не отнимешь, разве что только промыв ему мозги. Мда... он может повторить рисунок по памяти ... Нужно это в корне пресечь! Извините, герр Филаретов, за случившееся, мы обязательно примем все меры, чтобы не допустить в прессе публикации вашего портрета. Отец Кирилл, все это время с интересом разглядывающий рисунок со своим лицом, посмотрел на герра Майнкопфа и сказал, поднимаясь из-за стола: - А знаете, господа, это мой первый в жизни рисованный портрет, и он мне очень нравится... Я бы хотел поговорить с этим художником, вы не возражаете? Издатель удивленно посмотрел на него: - Ну зачем же вам, герр Филаретов, беспокоиться, наши юристы с ним разберутся сами! - Нет, нет, я настаиваю, - мягко возразил отец Кирилл. - Я хочу выразить ему благодарность. - Благодарность?! - возмущенно воскликнул герр Майнкопф. - Да я бы ему сейчас вместе с его главным редактором такую благодарность выразил!.. - Ну, ну, не волнуйтесь так, - успокаивающим голосом произнес отец Кирилл. - В конце концов, они лишь стали заложниками своего любопытства. Любопытство, конечно, грех, но ведь не преступление... Зачем же так строго судить их? Мы тоже, наверняка, не без греха... Давайте, лучше, познакомимся с художником. - Ну хорошо, я сейчас попрошу, чтобы его привели сюда, - нехотя сдался герр Майнкопф. - Ну зачем же так унижать человека! - укоризненно посмотрев на него, снова возразил отец Кирилл. - Нужно уметь прощать людей... Мы и сами прекрасно можем к нему сходить. - Гм, вам бы пастором быть, герр Филаретов!.. - крякнул герр Майнкопф, и в несогласии покачав головой, распахнул дверь, приглашая отца Кирилла следовать к месту "временного заключения" художника. Отец Кирилл, выходя, бросил на Марию быстрый взгляд, и она, поспешив прикрыть рукой невольную улыбку, последовала за ним, решив, что им может пригодиться ее помощь переводчицы. Войдя в комнату охраны, они увидели высокого худощавого мужчину, громко выкрикивающего что-то протестующим голосом охраннику, флегматично сидящему за столом. Услышав стук двери, мужчина раздраженно повернулся, но, наткнувшись взглядом на автора книги, портрет которого он нелегально нарисовал, как-то сразу сник и даже отступил назад в некотором смущении. Глаза герра Майнкопфа, что называется, метали молнии. Усевшись на стул верхом, он возмущенно воззрился на художника. Мария пристроилась рядом на соседнем стуле. Отец Кирилл, внимательно посмотрел на художника, а затем подошел и протянул ему руку. Тот недоверчиво попятился, потом медленно, словно ожидая подвоха, протянул ему свою. Энергично пожав его руку, отец Кирилл сказал: - Герр художник, простите, не знаю вашего имени... - Карл Бехер, - буркнул тот. - Герр Бехер, я хочу выразить восхищение вашим замечательным портретом, который вы сегодня с меня написали. Однако вы с ним попали, как бы это выразиться помягче, в некоторый просак... - Думаю, он это уже понял, - проворчал герр Майнкопф, окатив художника презрительным взглядом. - И даром ему это не пройдет! Не обращая внимания на сердитую реплику издателя, отец Кирилл продолжил: - Я имею в виду не то, что вы его написали, нарушив договоренность, хотя это с вашей стороны, дорогой герр Бехер, не очень красиво, а то, что риск и все ваши усилия оказались напрасными. Позвольте, я вам объясню, присаживайтесь... Почти насильно усадив недоумевающего художника на стул и сам сев рядом, отец Кирилл доверительно к нему наклонился: - Дело в том, что вы поспешили! И если бы ваша газета завтра опубликовала этот портрет, она, вслед за вами, попала бы в очень неловкое положение... И не только потому, что уважаемый герр Майнкопф обязательно привлек бы вашу газету к ответственности за нарушение договоренности. Есть и еще одна причина... Вам бы следовало догадаться, что за издательским запретом изображений автора могут оказаться свои резоны... Но вы этого не учли, верно? Художник молча пожал плечами, не понимая, к чему тот клонит. - А резоны таковы, что Игнат Филаретов... - сделав паузу, отец Кирилл слегка понизил голос, - это не я... Изумленный художник остолбенел, вытаращив на него глаза. Следом за ним и герр Майнкопф озадаченно переглянулся с Марией. - Да, да. У меня совсем другое имя... Но не это важно, а то, что Игнат Филаретов это только псевдоним настоящего автора. Так что, я бы даже выразился, что Игнат Филаретов вовсе не реальный мужчина. Но это мы хотели бы сделать нашим следующим рекламным ходом, и сейчас об этом никто не должен был знать... - помолчав, отец Кирилл добавил: - Однако мне так понравился сделанный вами портрет, что мне не хочется, чтобы вас, несомненно талантливого художника, руководство газеты потом обвинило, что вы их подвели, подсунув им не того человека... Поэтому и выдаю вам наш секрет. Но вы должны помнить, что это конфиденциальная информация... Художник, еще не оправившийся от изумления, озабоченно посмотрел на него, а потом робко поинтересовался: - А кто же тогда настоящий автор? Отец Кирилл молча повернулся к Марии и посмотрел на нее долгим задумчивым взглядом. Художник вслед за ним перевел на нее глаза, и, вдруг, осененный догадкой, просиял: - Ах, вот оно что! Теперь понятно, почему вы не хотели вдаваться в подробности и развели такую секретность... - и, посмотрев на герра Майнкопфа, сидящего с невозмутимым лицом, восхищенно добавил: - Ну вы и хитрецы! А зачем вам это надо? - А вот это, уважаемый герр, вам пока знать ни к чему! - категорично отрезал герр Майнкопф, включаясь в игру. - Мы и так вам сообщили больше, чем нужно. Отец Кирилл покивал, соглашаясь, а потом озабоченно обратился к художнику: - Но вы, надеюсь, сохраните наш маленький секрет в тайне? А мы потом, когда придет время, позволим сделать вам портрет автора... к эксклюзивному интервью. Художник встал, серьезно оглядел присутствующих, и, остановив взгляд на Марии, твердо пообещал: - Я вас не выдам, фройляйн Мария! Вас ведь так зовут? Мария, которая едва сдерживалась, чтобы не прыснуть, только кивнула в ответ и опустила глаза. - Мы вам верим... - сказал отец Кирилл. - Тогда, до будущей встречи! И позвольте мне оставить портрет на память - я повешу его у себя дома, отец Кирилл отвел в сторону руку с рисунком, любуясь им. - Да, да, конечно, - польщенный художник приосанился, улыбаясь. - Я могу вам даже оставить автограф. - О, если можно, я буду очень рад, - с серьезным лицом сказал отец Кирилл, протягивая ему лист с портретом. Художник достал ручку. - Кому написать? - спросил он, нацелившись в верхний угол листа. - Напишите, пожалуйста: "Дорогому другу", мне это будет очень приятно, попросил его отец Кирилл. Художник выполнил его просьбу, и, добавив слова пожелания счастья, гордо поставил размашистую подпись. Герр Майнкопф громко фыркнул. - Ну и наглец, - прошептал он Марии на ухо, а, потом, не выдержав, расхохотался. Покосившись на него, художник вернул отцу Кириллу подписанный лист, и, благосклонно выслушав слова благодарности, решил, что инцидент исчерпан. Поэтому, подойдя к охраннику, он с вызывающим видом забрал свой портфель, лежащий у того на столе, и слегка поклонившись в сторону отца Кирилла, герра Майнкопфа и Марии, поспешил покинуть их общество. Задерживать его никто не стал. Как только за ним закрылась дверь, Мария, укоризненно покачав головой, посмотрела на отца Кирилла, а потом, не выдержав, рассмеялась, воскликнув: - И как вам только не стыдно! - За что? - отводя улыбающиеся глаза в сторону, удивился отец Кирилл. - Я не сказал ему ни слова неправды!.. И если он порядочный человек, то сдержит свое обещание, а если нет, то завтра его газета опубликует сенсационный материал... возможно, даже с твоим портретом, Мария, что само по себе и не худо... - и, покосившись на охранника, предложил: - Давайте продолжим разговор в другом месте. Они вышли из комнаты охраны и быстро пошли в кабинет герра Крюгера, стараясь сохранять серьезный вид. - Однако, предупреждать надо! - входя в кабинет, со смехом сказал герр Майнкопф, поворачиваясь к отцу Кириллу. - А то даже я сначала поверил! Сидящий за столом герр Крюгер поднялся им навстречу, и с любопытством поинтересовался, что их так развеселило. - Да вот, герр Филаретов такой интересный выход из ситуации с портретом придумал... - ответил герр Майнкопф и в лицах, мастерски передал герру Крюгеру разговор отца Кирилла с художником, вызвав смех даже у отца Кирилла. Герр Крюгер выслушал рассказ, и, отсмеявшись, посмотрел внимательным взглядом на отца Кирилла, выражая общее мнение: - Да, это мог придумать только писатель, обычному человеку такой ход в голову бы не пришел... - Честно говоря, мне это не очень льстит, - покачал головой отец Кирилл. Ведь я слукавил и ввел человека в заблуждение, а это грешно с моей стороны. - Вы святой человек, герр Филаретов! - воскликнул герр Майнкопф, с восхищением посмотрев на него, и добавил, обращаясь к присутствующим: Ну, хорошо! Будем считать, что официальная презентация удалась, и теперь мы можем с чистой совестью... - и убеждающе глянув на отца Кирилла, он еще раз повторил: - Да, да, именно с чистой совестью, отправляться на вечеринку, - и, посмотрев на часы, добавил: - Тем более что нас там уже ждут. Надо же, как бежит время - восьмой час!