Она была единственной, кто ступал по земле Замбуллы, кроме самого Летоса. И хоть фигура Селехэт была так далеко, что оставалась едва различима, сам Летос не мог не узнать её. Он не мог не узнать райнеру, которая дала ему жизнь, хоть и видел он её в последний раз много лет назад, когда ему самому было ещё лишь несколько лет от роду. Слишком много лет назад.

Он терпеливо ждал её приближения. Хоть Летос и понимал, что эта встреча сулит ему лишь беду, но бежать он не собирался. Да и некуда ему было дальше отступать – он и так забрался глубже всего Эренхара.

Остановившись перед ним, ничего не сказала Селехэт, лишь откинула капюшон со своей головы. В этот момент поднялся ветер и разметал её чёрные как смоль волосы. Тяжёлые облака пришли в движение, ежесекундно меняя свою форму. Сама земля будто настороженно загудела. Этот мир откликался на чувства своего создателя. При виде Селехэт в груди Летоса бушевал ураган, и Замбуллу охватывала тревога.

Здесь, в этом мире, даже у Селехэт не хватило бы сил причинить ему вред. Но она пришла не одна. Летос видел, как открываются тёмные порталы. Чёрные прогалины в пространстве зияли по всему горизонту. И из них выходили нестройные ряды демонов: толстых и неуклюжих, высоких и могучих, с десятком зубастых ртов или с дюжиной лап. Он презирал их и считал уродцами. Таковыми они и были на самом деле. И каждый из них не стоил и волоса на его голове. Но все вместе они были силой, с которой не смог бы справиться даже он – сын мироздателя.

Летос поглядел на мать сверху вниз. Скользнул по ней взглядом, пытаясь вспомнить её, – слишком давно он видел её в последний раз. На губах его играла злая усмешка. Вот только над кем он усмехался, было трудно понять.

– Целую жизнь тебя не видел. А теперь и подавно не рад твоему присутствию, – проговорил Летос и отступил от райнеры на несколько шагов. – Я создал целый мир, чтобы избежать встречи с тобою и другими творениями моего отца. Но ты сама отыскала меня и пришла сюда. Так ответь: зачем ты здесь?

Селехэт старалась глазами поймать его взгляд. Она сделала шаг ему навстречу, но Летос вновь отшатнулся от неё. Губы его дрогнули, словно в зверином оскале. Райнере даже послышался его тихий дикий рык. И она остановилась, стараясь не раздражать его своими движениями.

– Я хочу спасти тебя, – вкрадчиво проговорила Селехэт. Летос вновь осклабился в ответ, но она подняла ладонь, чтобы он не прерывал её и слушал дальше, что она скажет. Демоны были всё ближе, и времени оставалось всё меньше. Селехэт больше не смотрела на сына. Она опасливо озиралась по сторонам. – Мир уже изменился. Перемены настали. От них ты не сумеешь скрыться нигде, сколь далеко ты ни бежал бы. Даже твоё серое царство не укроет тебя.

Земли Замбуллы содрогнулись от грома, пронёсшегося в поднебесье. Извечная пыль поднялась в воздух, создавая под ногами серый туман. Селехэт обернулась по сторонам. В её черных глазах был испуг. И Летос это видел.

– Я смету тебя и твою армию, что ты привела за собой, – отрывисто проговорил Летос, вторя грому под сводами своего мира. – Я проиграю. Но и вас всех я погребу вместе с собою.

Селехэт взмахнула руками, распахивая ещё один портал за его спиной. Летос резко развернулся, ожидая нападения, но увидел голубое небо. Он замер в оторопи. Это небо он видел урывками на дне Джосхару сквозь смог. Но к этому небу он никогда не мог подняться. А теперь перед ним была раскрыта дверь в тот мир, в котором не был он никогда.

– Беги, – голос Селехэт дрогнул, надломился. – Беги от меня как можно дальше. Отныне я – смерть. Я – погибель всего, что ты знаешь и чего не ведал никогда. А мир твой я заберу себе. Он станет вместилищем умерших душ. Он станет забвением и пыткой для несчётных легионов душ, которые падут в грядущей войне.

В её голосе сплелись гнев и страх, ненависть и отчаянье. Прекрасное лицо её было искажено то ли от чёрной ярости, то ли от боли. Но Летос оставался на месте. Гром в небесах лишь усиливался. И ветер поднялся, обретая с каждым мигом силы урагана. Селехэт уже не могла поднять глаза на Летоса, борясь со стихией. Она едва держалась на ногах, прижимая крылья к спине. А волосы её нещадно трепетали позади, словно чёрный стяг.

– Я не отдам… Я не позволю… – пробормотал Тень.

И в этот момент первые демоны взобрались на холм, где они стояли. Земля под ними задрожала и покрылась трещинами. Из этих трещин вырывались клубы первозданного Хаоса. Летос сжал кулаки, и трещины раскрылись, обваливая в небытие целые пласты почвы вместе с сотнями демонов. Но они всё прибывали и прибывали. И не было им числа. Они добирались до Летоса, и он скидывал их в пропасть собственными руками.

– Даже ты не победишь их всех, – вскричала Селехэт.

– Я и не собираюсь, – ответил Летос.

И в этот момент между ними прошла трещина. С огромной скоростью она ползла в обе стороны, пока не коснулась горизонта. А между райнерой и её сыном закипела бездна Хаоса. Но, несмотря на это, чернокрылая продолжала удерживать портал подле Летоса – это всё, что теперь она могла сделать для него.

Летос не замечал, но его тело уже покрывали многочисленные порезы и рубцы от когтей и клыков демонов. Когда он понял, что вместе с кровью тело его слабеет каждое мгновение, то было уже поздно. Его силы покидали его. Но он не собирался отступать даже сейчас.

Летос готов был разрушить весь свой мир, дабы он не достался его матери и демонам, которые пришли за ней следом. Огромные провалы разрезали Замбуллу повсюду. Оставался лишь один нетронутый разрушением остров – это серокаменный дворец, возвышающийся до самого неба. А вокруг него были лишь узкие пути над провалами и небольшие клочки тверди, парящие в чёрном пустом пространстве.

Силы Летоса были на исходе. Он уже взметнул вверх руки, дабы обрушить в пустоту и сам замок, и остатки тверди вокруг него. Гром стал оглушительным. Казалось, что весь Эренхар обрушится сверху в зияющую пропасть. Но один удар не дал ему свершить задуманное. Это был Руваил – сильнейший из всех демонов. Огромный – он был на голову выше любого из своих воинов. Тонкие губы его почти не прикрывали ряды маленьких заострённых зубов. Жёлтые глаза могли выражать лишь ненависть. А под его ярко-красной кожей вздымались бугры немыслимых в своей мощи мышц. Тупыми тёмными когтями он вцепился в грудь Летоса, отрывая его от земли.

Издалека, будто за полмира, донёсся пронзительный крик Селехэт. Но Руваил лишь шире осклабил свою пасть в ужасающей ухмылке. Он смотрел прямо в глаза Летосу и понимал, что его мать теперь не спасёт его. Он сам отделил её от себя пропастью. И теперь он – Летос – в полной его власти. Теперь его не спасёт даже Адрион, который в ином мире вечно заступался за брата.

Демоны замерли позади них. Они возбуждённо гомонили. Они все хотели расправы над сыном мироздателя. Они все призывали Руваила закончить то, что он задумал.

Но в этот самый момент сталь со свистом разрезала воздух и лапу Руваила. Летос повалился на землю. А подле него упала когтистая лапа демона. Пальцы на ней ещё сжимались и разжимались, пытаясь схватить пустоту. Руваил рухнул на колени и заорал так, что легионы демонов отшатнулись от него. Здоровой рукой он сжимал обрубок. Чёрная кровь лилась на землю Замбуллы. А над ним стоял Релгал. Он держал рукоять своего меча. Но остриё он опустил в землю перед самим Руваилом. Лицо его не отражало никаких эмоций, как и всегда. Но ни один из демонов не отваживался даже приблизиться к нему. Даже сам Руваил смотрел на него снизу вверх, но не решался напасть.

Релгал отгородил собою Летоса от легионов. Тени оставался лишь один ход – в портал, который всё ещё держала Селехэт. С трудом он поднялся на ноги и неверным шагом переступил порог нового для себя мира. Тень отступился. Но сумел выжить.

***

Как и говорила Селехэт, мир уже изменился. Годами в Джосхару стекался сброд, терзаемый своими страстями и грехами. Но теперь из чёрного города Адрион выступил с ужасающей и могучей армией демонов. Мир алтеидов не был готов к тому, что в Эренхаре родится Война. И самим алтеидам теперь суждено было научиться в ней умирать. Не были они больше бессмертны. Жизнь каждого оканчивалась смертью. Даже тех, кому везло не попасть в когти демонов, настигало проклятье Велиара: они всё равно умирали – медленно и неумолимо, дряхлея и слабея. Умирали от болезней и старости. Тысячи и тысячи душ хлынули в мрачную Замбуллу для вечных скитаний и мук. И поток их больше не прекращался никогда.