Селехэт, расправив четыре чёрных крыла, плавно ступила на лестницу, ведущую ко дну города. Чёрные покровы её одежд, оплетающие её белое тело, больше открывали посторонним глазам, чем прикрывали её наготу. Белизна её кожи была столь невообразима в этом месте, что казалось, будто райнера излучает свет, озаряя мрак этого города. А немой мрачный силуэт так же бесшумно двигался за своей хозяйкой.

– Матушка! – раздался звонкий чистый голос из тьмы подземелья.

Вверх лёгкой стремительной походкой вбежал Адрион. Но тёмная тень метнулась из-за спины райнеры, отгородив принца от его собственной матери. Очень долгие несколько мгновений прошли прежде, чем Селехэт положила ладонь на плечо Релгала, молча веля ему отступить. Лишь тогда её сын смог прильнуть к матери и крепко обнять её. Мальчик был искренне рад видеть её. Но в чёрных глазах Селехэт оставался холод, устремлённый поверх его плеча в чёрную бездну, которая шла ей навстречу. Мальчик ещё о чём-то ей шептал и рассказывал, но Селехэт уже не обнимала его, а отводила ладонью как можно дальше Релгала. Ибо казалось, что её страж готов был броситься и на самого Первого Демона.

А Велиар не заставил себя дольше ждать. Когда его голова появилась из зияющей бездны, даже Сартаал согнулся от ужаса, хоть и видел его неоднократно. За годы, проведённые во сне, Велиар не переставал напитываться ненавистью и страхом. И теперь он был просто огромен. Раза в три он был выше любого из демонов Джосхару. Поэтому земля так грохотала под его ступнями. В первый момент он зажмурился и отвернулся, прикрываясь огромной лапой, хоть и не было здесь света, а лишь один дым кругом. Но потом он полностью выполз из бездны на всех четырёх своих конечностях. Не поднимаясь с четверенек, Велиар медленно пополз вверх по лестнице, подняв голову навстречу матери своего сына. Селехэт ещё раз обернулась, жестом оставляя Релгала и Адриона позади, а сама пошла навстречу Велиару.

– Я ждал тебя, – пророкотал Первый Демон.

Он был на десяток ступеней ниже, тем не менее ему пришлось склонять огромную голову, дабы взгляд его оказался на одном уровне с глазами Селехэт. Она потянулась к нему и коснулась поцелуем его вечно оскаленной пасти. В этот момент даже демон Сартаал почувствовал отвращение при виде того, как прекраснейшее существо касается губами самого ужасного.

– Я пришла на твой зов, любовь моя, – откликнулась Селехэт. Но голос её источал тот же холод, что и её глаза.

Велиар отклонился назад. Он слегка покачивался, словно змея. Взгляд его скользил по райнере будто бы оценивающе. А она смотрела чуть вниз, будто бы в смирении. Но в глазах её не было ни капли покорности.

– Твой выродок сбежал из Джосхару! – неожиданно прорычал Велиар. Этот рык его заставил демонов прятаться обратно в свои норы. Сартаал повалился на спину и машинально отполз назад. Обернувшись, он увидел, что остался один. Но забираться в свою щель он не стал: он как заворожённый смотрел на Селехэт. Лицо её оставалось непроницаемым, она не поднимала глаз. Но Сартаал заметил, как на краткий миг дрогнули уголки её губ. И его затрясло от ужаса от мысли о том, что райнера позволила себе усмешку. Велиар не мог этого не видеть. Но его гнев не перерос в ярость. Он вновь склонил свою пасть к Селехэт. Длинный тонкий язык скользнул между клыков размером с ладонь.

– День настал, – прошипел Первый Демон.

И теперь райнера вздрогнула при звуке этих слов. И весь Джосхару наполнился робким возбуждённым шёпотом. Велиар смотрел на Селехэт, и если бы у него были губы, он бы широко улыбался сейчас.

– День настал, – повторил демон. А потом обратился к чернокрылой: – Скажи мне, как сильно ты ненавидишь Маэлиру, которая изгнала тебя с позором из земель, тобою же и созданных, и объявила себя царицей Немерена? Как сильно ненавидишь ты сына её Атрена, который взошёл на престол Форхи, став царём всех земель, созданных и будущих?

– Всей душою ненавижу их, любовь моя, – тихо откликнулась Селехэт. Но голос её дрожал. Сартаал не понимал, что уготовил ей Велиар. Но он видел ужас райнеры. И от её ужаса он сам готов был врасти в землю под своим ногами.

– А теперь скажи мне: насколько ты ненавидишь алтеидов? – ещё тише прошипел Первый Демон. Но даже шёпот его разносился к каждому уголку Джосхару. Когтём он поднял лицо райнеры за подбородок, впившись взглядом в её глаза. – Желаешь ли ты кары на головы тех, кто заклеймил тебя позором и презрением?

– Ненавижу. И желаю, – обессиленно проговорила в ответ Селехэт.

– Будь по сему. День настал, – в третий раз проговорил Велиар и подхватил райнеру в свою огромную лапу, отрывая её от земли и поднимаясь на ноги сам. Он не сводил с неё глаз. – Ты сама станешь карой для каждого из них. Ты будешь карой для каждого живого существа во всём Эренхаре. И каждый, кто будет рождён под этим небосводом, однажды придёт к тебе на поклон, дабы молить прощения. А молить тебя они будут. Они будут стенать и плакать в ужасе пред тобою. Каждый миг их жизней будет прожит в ожидании встречи с тобою. И страхе пред этим мгновением.

Он поднял лапу с зажатой в ней райнерой ещё выше, дабы все видели её. А потом громоподобным голосом провозгласил:

– Тебя называю я смертью и впускаю в этот мир, – были его слова. – Отныне каждый обречён на умирание. Теперь у каждой жизни будет конец.

Он небрежно отбросил Селехэт на ступени. Райнера подняла лицо к Велиару. Тело её было изранено его когтями. Алая кровь текла ручьями по белой коже и капала в чёрную землю.

– Вот теперь великое творение окончено, – презрительно прошипел демон, глядя на райнеру с высоты всего своего роста.

И в тот момент вновь тишина зазвенела в воздухе. Ветер больше не дул с поверхности земли. Дым и смрад вновь стали застилать яму Джосхару. Лишь исполинская фигура Велиара оставалась видна в этом смоге. В наставшей тишине услышали демоны голос Селехэт, и все понимали, к кому она обращается:

– Однажды я приду и за твоей душой, – заговорила она. – Когда чёрные крылья превратятся в вечную ночь, ты увидишь пред собою дочь, спустившуюся с неба. За одним её плечом будет стоять твоя погибель, которую она приведёт за собою. А за другим её плечом буду стоять я. Ты умрёшь в тот час, а я вытащу твою душу из твоего поганого тела и заберу с собою. Пророчество моё непоколебимо, и даже ты не в силах его изменить.

В дыму Сартаал видел лишь голову Велиара. Демон смотрел куда-то себе под ноги. А голос Селехэт в тишине уже был повсюду, эхом многократно отражаясь в стенах Джосхару. Велиар полностью погрузился в туман. Было слышно, как он вновь заползает в свою бездну. Повинуясь непонятному порыву, Сартаал побежал к лестнице, где разворачивалось всё прошедшее действо. Его никто не задерживал, потому что демоны всё ещё робко жались к стенам, пытаясь осознать произошедшее.

Достигнув лестницы, Сартаал едва не столкнулся с Адрионом, который неожиданно выплыл из дыма. Он огляделся по сторонам, но понял, что Селехэт и её страж исчезли без следа. Тогда он положил ладонь на плечо принца и заглянул в его глаза с немым вопросом. Адрион положил ладонь поверх его пальцев и улыбнулся ему странной отстранённой улыбкой. От этой улыбки что-то защемило в груди Сартаала – что-то, что некогда было сердцем.

Адрион поднялся по ступеням выше. Он окинул взглядом Джосхару. И заговорил неожиданно погрубевшим голосом:

– Собирайтесь. Собирайтесь все. День настал, – Адрион опустил глаза и поглядел на свои белые ладони с тонкими длинными пальцами. – Сзываю всех, кто ждал этого момента долгие годы. Идёмте со мною, ибо теперь вы в силах отнимать чужие жизни. Я уготовил свой дар этому миру. Моим даром будет война.

Летос назвал этот мир Замбуллой. Мир этот был соткан из всех оттенков серого. Небо было серым. И по нему медленно плыли серые, будто предгрозовые облака. Сама земля была серого цвета. И деревья, что росли на ней, были словно из стали. И всё было покрыто едва зримой пылью, больше похожей на металлическую крошку. Здесь никогда не было ветра, но от неосторожного движения эта пыль взмывала с места, будто нехотя, будто ругая, что нарушили её покой.