Что, если всё это лишь призраки отравленного токсинами мозга? А раскрасневшийся от обиды Эван — это тот самый финальный росчерк её эпитафии, запечатленный угасающим разумом? Что, если она проиграла?
— Тем вечером папа нагрузил меня в лаборатории так, что на телефон не было и минуты. Ну, да ты знаешь, с ним бесполезно спорить, — заговорила Роуз, морщась, словно сдирая корку с незажившей ссадины. — Позже ночью я собиралась поймать такси и набрать тебя уже по дороге, но получилось иначе. Наверное, мне стоило насторожиться сразу же — прежде, чем он попытался прикончить нас обоих. Но кто обращает внимание на таксистов? На это, видимо, и был расчет…. До сих пор в голове не укладывается! Никогда не встречала никого с такими искалеченными мозгами. Думаю, тот псих серьёзно болен или что-то ещё, что может заставить человека устраивать аттракцион вокруг самоубийства.
— Его звали Джеффри? — зацепившись за последнее слово, перебил её Эван.
— Очень уместный вопрос, Эван, браво.
— Джеффри Паттерсон вчера покончил с собой в одном из офисов недостроенного бизнес-центра. В газете писали[1], — потерев переносицу, припомнил обладатель фотографической памяти. Но, спохватившись, посерьёзнел и добавил: — Ну а ты как, в общем и целом?
— Честно говоря, напугана. До смерти напугана, Эван. Каким-то чудом мне удалось убедить этого маньяка передумать. И последующие сутки я просидела затворницей в комнате, пытаясь убедить уже себя, что всё позади.
Детские черты лица Эвана сделались жёстче. Природа щедро одарила парня мозгами, притом не утруждаясь развитием в них нервных связей, отвечавших за сочувствие. Скорее всего, умом он понимал, что пережитое Рози весомее его обиды, однако за неспособностью понять выразился единственным годившимся, по рассуждению, образом:
— Мудак он, — припечатал Эван. — И, если хочешь, мы больше не заговорим об этом.
— Долго ты планируешь злиться на меня? — спустя минуту тяжёлого молчания спросила Роуз.
Эван не ответил — вполне в его стиле. В задумчивости бормоча что-то про чай, парень потуже затянул халат и выскользнул на кухню. Щелкнул чайник. Зашуршали обёртками чизбургеры. А Роуз так и не сдвинулась с места, празднуя скомканную победу: как вдруг уверовавший грешник после исповеди, она разрешила себе выдохнуть, развести плечи и думать о будущем с осторожностью, но без оглядки на дьявольские замыслы Джима. «Это просто стресс», — внутренне одёрнула себя Адамс.
Полузабытая улыбка осторожно расцвела на её губах. Умиротворенно пожав плечами, Адамс уже было собралась присоединиться к призывно гремящему посудой хозяину дома, но тут её карман насквозь прошило телефонным звонком. Две секунды — два пропущенных сердцем удара.
«Развлекаетесь, детишки?» — уставившись в экран, прочитала она.
«Премного польщён рассказом, мне тоже было весело. Однако партию придётся доиграть».
— Роз, — позвал из соседней комнаты Эван. — Роз, ну ты чего там застряла?
Девушка помотала головой. Пытаясь унять панику, она затравленно бросила взгляд на завешенное жалюзи окно, на высокий платяной шкаф в углу комнаты, на тёмную дверь ванной, затем снова на безжалостно яркий экран телефона. Сообщения не исчезли.
— Папа опять по работе пишет, — едва не заикаясь, ответила она.
«Можешь звать меня папочка», — мгновенно отреагировал Джим.
Абонент не определялся. И хотя толка от знания номера маньяка, преследовавшего её, не было, Рози вспыхнула, в волнении терзая телефон. Пальцы дрожали, от напряжения на шее Адамс выступила испарина, но оператор не выдавал и цифры номера Джима. Бросив тщетные попытки, девушка крутанула плоский корпус и с мясом выдрала заднюю панель.
— Чтоб тебя, — зашипела Роуз, ломая ногти о плоскую пуговицу жучка. Следящее устройство будто намертво прилипло ко внутренностям телефона.
«Долго возишься. Надеюсь, второй подарок ты отыщешь быстрее. Тик-так».
Пролистав сообщение вверх к уже прочитанным, экран высветил фотографию знакомой спальни; её спальни — той самой, где Рози провела последние дни в мнимой безопасности. Впрочем, взвинченная до крайности, она и не мыслила выяснять, что всё это могло значить. К чёрту.
Вылетев на кухню, Роуз выхватила у ошарашенного Эвана кружку и зло плюхнула телефон в ещё дымящийся чай. Экран погас.
— Тебе не кажется это немного странным? — нервно хохотнул он.
Девушка машинально кивнула. Она отставила захлебнувшийся мобильник и, уронив пылающее лицо в ладони, отвернулась. Последние силы уходили на подавление волны острой жалости к себе; напрасной жалости, ведь Джим честно предупреждал, что ничего не кончено.
— Он не имеет права дёргать тебя по каждой ерунде, — сквозь тиканье в ушах расслышала она сварливое бурчание позабывшего обижаться Эвана. — Тем более на кануне экзаменов! Быть может, если ты расскажешь мистеру Адамсу, что три первых номера из ректорского списка в этом году досрочно получат дипломы и оплачиваемую стажировку, он даст тебе передышку?
— Что ты несёшь? — вяло переваривая услышанное, выдавила Роуз.
— Ну, приехали, — звонко хлопнул себе по лбу парень. — Я собирался рассказать, когда эта новость была под грифом «секретно», но ты пропала, а теперь уже все в курсе. Да, твои последние тесты, не без моей помощи, сданы на высший бал. Однако ещё пара прогулов сметут фамилию Адамс с верхушки списка — и прощай, Вена.
— Ты словно специально всё путаешь.
— Оплачиваемая стажировка в Австрии для студентов с высшим рейтингом на момент окончания этого семестра, — медленно, чётко разделяя слова, произнёс Эван, взглянув прямо в недоверчиво блеснувшие глаза Роуз. — Так что реши вопрос с отцом и отработай пропущенные часы, потому что без тебя я на материк не поеду.
— Если протяну до декабря.
— Не совсем, — без тени иронии поправил парень. — Постарайся избегать сумасшедших таксистов хотя бы до ноября. Я уже обговорил с ректором досрочную сдачу итоговых работ. Не знаю, как у тебя, а у меня нет желания наблюдать за развязкой кровавой бойни за оставшееся третье место.
Договорив, Эван торжествующе хмыкнул, ожидая если не бурных оваций, то хотя бы заслуженной благодарности. Но Роуз держалась скованно. Словно бы открывшиеся перспективы сдавили ей горло, девушка побледнела и выдавила:
— Значит, Рождество празднуем в Австрии.
🎶Royal Blood - you can be so cruel
Комментарий к V. A linea
[1] Сэр Джеффри Паттерсон — бизнесмен, который стал первой жертвой таксиста Джеффа Хоупа в «Этюде в розовых тонах».
========== VI. Casus belli ==========
Когда динамик прослушки мобильника Роуз скончался, Джим отложил ноутбук на подлокотник кресла и, дотянувшись до пульта от музыкального центра, включил случайную композицию. Уверенные призрачные пальцы с первого прикосновения подчинили себе клавиши. По комнате поплыли фортепианные ноты, вторимые тонким треском старой записи. Набрав объём, музыка закружилась под низким потолком. То ускоряясь, то выжидающе перетаптываясь, вскоре она затопила собой всё пространство гостиничного номера отеля «Рассел», словно бы превратив комнату в диковинную музыкальную шкатулку.
Моран редко удавалось застать Джима в умиротворённом настроении; настолько редко, насколько он позволял себе казаться таким при посторонних. Сейчас криминальный гений дремал, закинув ногу на ногу. На его лице блуждала одухотворённая полуулыбка. А расположившийся напротив снайпер никак не могла заставить себя перестать настороженно рассматривать шефа, ведь не раз замечала, что Мориарти погружался в музыку лишь накануне очередного безумства. В такие моменты он был опаснее всего, мысленно отпуская реальность и торжествуя уже где-то на развязке своих больных идей.
Мелодия заскучала и сошла на нет. А вдруг взвизгнувшая из колонок скрипка заставила Джеймса нахмуренно встрепенуться.
— Не знаю, как тебе это удалось, но сыщик вцепился в дело с первой жертвы, — сверившись с мобильной почтой, сказала Моран в ответ на его тяжелый взгляд. — Должно быть попался на диссонансе с прессой, кричащей о самоубийстве. Если хочешь знать, сейчас Холмс изучает труп в морге Бартса.
