– Вставай, соня, девять уже, – послышался над ухом знакомый голос, заставив вынырнуть из остатков сна.

– Как девять? – пробормотала Ира, протирая глаза и зевая. – Мне же на работу…

– Первое мая сегодня, товарищ трудоголик, – Светка, еще нечесаная и вряд ли умытая, стояла у дивана в Ириной пижаме.

Несколько секунд ушло на то, чтобы все вспомнить. Телефон. Клуб. Бар. Выпивка. Класс…

– Рассказывай, – после того как на столе очутились две чашки крепкого кофе, командным тоном потребовала Светка, успевшая привести себя в порядок, – кто он?

– Ты о ком? – не поняла Ира.

– Да брось. Ты всю ночь стонала и кричала. Точно с кем-то трахалась во сне. Так что давайся делись. Он кто?

– Инкуб, – буркнула, покраснев, Ира. – Что? Что ты ржешь? Я серьезно. Приходит каждую ночь. Не разглядеть ни лица, ни фигуры. Трахает и исчезает.

– Ира! Не пори чушь!

– Да вот те крест! – Ира размашисто перекрестилась. – Я уже и парня снимала, и святой водой квартиру брызгала, и снотворное глотала. Хрен вам. Приходит, гад.

Светка помолчала какое-то время, потом встала, потянулась к стоявшей на подоконнике сумке.

– Для вещей прихожка есть, – буркнула Ира.

– В твоей квартире потеряться можно, – отмахнулась Светка.

На стол легла колода карт.

– Погадай, а?

– Света…

– Что «Света»? А то ты часто мне гадаешь.

– Света, не начинай…

– Ирка, брось себя винить, слышишь? Ты сама говорила, что с картами не поспоришь.

– Я могла бы промолчать.

Но спорить со Светкой было бесполезно, а потому карты стали вести свой молчаливый диалог с гадалкой.

– Ира? Ну что там? Не молчи! Ира! – тормошила Светка замершую над раскладом подругу.

Ира тяжело вздохнула.

– Свет, давай расклад поменяем, а?

– Я тебе поменяю! Рассказывай! Что, снова смерть?

– Типун тебе на язык, – раздраженно дернула плечом Ира и снова уставилась на разложенные карты, – ребенок у тебя появится. Ты что, собралась кого-то усыновлять?

– Кто мне даст, – фыркнула Светка.

Ира подавила очередной вздох. Дети были больной темой для них обеих. И если сама Ира детей не особо хотела, хоть возраст уже и поджимал, то Светка иметь их попросту не могла. То ли гормоны, то ли яичники… Ира никогда не вникала в проблемы подруги, а та не особо распространялась. Но с одиннадцатого класса мечтала о ребенке, пусть и приемном. Вот только с братом-инвалидом, иждивенцем, шансы усыновить ребенка были равны нулю. С мужчинами Светке не везло. А родители… Родители погибли, когда она поступила в колледж. Светка отучилась, вступила в наследство, получила крупную сумму, оставшуюся от бизнеса отца, на банковский счет, и теперь работала воспитателем в детском саду – своих детей нет, так хоть чужих понянчит.

– Ир, а ты не ошиблась? – тихо спросила Светка.

– Тогда права оказалась, – пожала плечами Ира.

– Да ну тебя. Сколько можно-то?

– Я виновата, Света.

«Поспорить можно о чем угодно, было бы желание», – учили Иру в детстве. С упертой Светкой спорить желания не было. Впрочем, и подруга на этот раз решила обойтись без выяснения отношений. Раздраженно фыркнув, она перевела тему:

– Ты со своими давно общалась?

– Давно. Последний раз – на похоронах Вити.

– Ира!

– Что? Что «Ира?» Если бы не Димка с его тупой шуткой, мой жених был бы жив!

– И вы с ним уже успели бы сто раз развестись! Адекватно надо реагировать…

– Действительно, – горько улыбнулась Ира и, не выдержав, все же потянулась за сигаретой, – на твоих глазах непонятный качок называет твою невесту своей девушкой, а ты реагируй адекватно!

– Дал бы ему в морду, и все дела! Какого лешего он на проезжую часть выскочил?!

– Свет, – пара затяжек облегчения не принесла. Ругаться тоже не хотелось, – я же знаю: ты по моему братцу сохнешь. Так что хватит его выгораживать.

– Ладно. Пусть так. Пусть Димка – сволочь. Но ты с матерью и бабушкой не общалась восемь лет!

– Ты приехала, чтобы напомнить мне об этом? – очередная затяжка. Блин, да когда же эти нервы успокоятся?!

– Нет. Я приехала, чтобы напомнить, что у твоей бабушки восьмого мая юбилей. Семьдесят лет.

– И что? Я тогда, на поминках, им все сказала. И черту тогда же подвела. Мне надоела вся эта дикая чушь про избранных ведьм. Начитаются всякой мути, посмотрят сериалы и начинают «колдовать», а народ от нас потом шарахается.

– Ира…

– Что «Ира»? Как ты меня нашла? По Димкиным переводам?

– Почти, – Светка откинулась на спинку стула, выпустила под потолок колечко дыма. – Сначала – переводы. Потом увидела твоего «красавца» у школы. А дальше – дело техники.

– Надо было «красавца» вглубь стоянки ставить, – проворчала Ира, потушив сигарету.

– Еще скажи, что ты не рада меня видеть, – ухмыльнулась Светка.

– Видеть – рада. Выслушивать поучения – нет. Так, – Ира поднялась, – сегодня вроде праздник? Вот и пойдем праздновать.

– Кверху пузом на диване? – прищурилась Светка.

– А почему нет, – пожала плечами Ира. – На улице сейчас тепло, солнечно, народу гуляет много. А толпу ты не любишь.

Забраться на кровать с едой на тумбочке и провести день за просмотром любимых фильмов – по мнению Иры, никакой другой отдых с этим сравниться не мог. Особенно если настроение подходящее. Вот только не было его, того настроения. Светка своим появлением, а затем и разговорами, убила всякое желание радоваться жизни.

Ноут показывал «Терминатора», рядом периодически ахала подруга, а Ира снова и снова уплывала в воспоминания.

Ее семья считалась неприлично богатой по меркам того не особо большого города, из которого приехала Ира. Полмиллиона населения, конечно, цифра приличная, вот только от слухов она не спасала. И ходили эти слухи чаще всего именно о семье Иры. Мать и бабушка считались ведьмами, их дом – проклятым, а дети, Димка и Ира, отщепенцами. В школе к ним, конечно, подлизывались, то и дело просили домашку скатать или денег взаймы клянчили, а за спиной постоянно брызгали ядом. Личный водитель, брендовая одежда, дорогая техника – все это у Иры было с детства. Только счастья ей семейные деньги не принесли. Единственная подруга, Светка, была дочерью маминого бизнес-партнера, других детей рядом со свой кровиночкой ни мать, ни бабушка видеть не желали. С парнями, не одобренными матерью, ей встречаться не позволяли, а одобренных видеть она сама не могла. В общем, до восемнадцати лет Ира росла в тисках удушающей любви.

Закончив школу, она после скандала и истерики настояла на вузе вне стен города и там, учась на четвертом курсе, познакомилась с Виктором. Хороший, добрый, неуверенный в себе, возможно, немного наивный, он не замечал в ней недостатков, преувеличивал достоинства и готов был носить ее на руках. Ира плюнула на все многочисленные правила, которые в нее вбивались с детства, и бездумно отдалась чувствам, хоть и догадывалась, что из такой связи ничего путного не вышло бы. Мать с бабушкой ее выбор точно не одобрили бы: Витя был сиротой, работал в Макдональдсе, учился на заочном.

В принципе, так и получилось. На пятом курсе Ира отважилась отправиться домой со своим женихом, как она его называла. Мать губы недовольно поджала, но комнату Вите выделила, правда, подальше от Иры. Димка тогда уехал в очередную командировку, связанную с семейным бизнесом, а потому остался не в курсе грядущих изменений.

Ира в подробностях помнила тот жуткий день. Они с Витей возвращались из кафешки неподалеку от дома, когда дорогу им заступил ее ненаглядный братец. С глумливой ухмылкой, не обращая внимания на ее спутника, он собственнически прижал ее к себе и заявил что-то вроде: «Что ж ты, невестушка, меня не дождалась».

Никто потом не смог толком объяснить, откуда взялся тот проклятый джип, выскочивший внезапно на полной скорости из-за угла: водитель скрылся с места преступления, найти его не удалось. А Витя… Следователи, отводя глаза, пытались убедить Иру, что парень переходил дорогу в не положенном месте, отсюда и трагедия, мол, произошла. Ира не спорила. Она сутки не могла прийти в себя: так и сидела, уставившись в одну точку. Мать, бабушка, брат, подруга – все они суетились вокруг нее, а у нее в ушах стоял визг тормозов…