Мне до сих пор стыдно за эти слова, даже в том страшном состоянии я не имела права такого писать. К этим словам часто относятся очень легкомысленно, а они очень тяжелые, очень сильные, их нужно вообще запретить. А самое страшное – когда эти слова произносятся всерьез.

После этого сообщения он все-таки дозвонился до меня. Наверное, я звучала очень сумбурно, но его так потрясло мое последнее сообщение, что он начал разговор со слов:

– Катя! Катя, я люблю тебя! Живи, пожалуйста, ты нужна мне! Я уже беру билеты и вылетаю, дождись, жди!

На мгновение существующая действительность озарилась яркой вспышкой эйфории, какого-то неземного счастья. Вся боль ушла, а желание жить и бороться во что бы то ни стало казалось смыслом всего происходящего и того, что будет впредь. Тогда Дима признался мне в любви впервые, и это было достаточной мотивацией для того, чтобы выжить.

Удивительно то, что он жил в другом городе и, не зная ничего об аварии, начал звонить мне именно в тот момент, когда я варилась в кипятке. Более того, никогда раньше он не звонил вот так посреди ночи без предупреждения, и тем более несколько раз подряд. Мне было так страшно там находиться одной, но оказалось, что он ровно в те секунды вдруг стал пробиваться звонками в мой телефон.

Дима приехал на следующий день. Сразу после нашего разговора он сорвался в аэропорт, чтобы вылететь ко мне из Питера, где тогда жил. Чтобы объяснить всю значимость его живительного «Я тебя люблю!», мне придется рассказать предысторию наших отношений.

Мы познакомились летом 2010 года в Нью-Йорке. Это была такая встреча, которая, казалось бы, никогда не должна была случиться. Мы жили в разных городах и, как говорят психологи, росли в «разных детских», у нас не было общих знакомых и устойчивой базы для общего будущего. Ему было двадцать три, и он уже тогда хорошо понимал себя и знал, чего хочет от жизни. Мне было девятнадцать, я прилетела в Америку со своим молодым человеком Олегом «за компанию» и воспринимала эту поездку как веселое летнее путешествие. В то время я не умела ничего планировать, плыла по течению, которое по большей части мне прокладывал мой папа и текущие внешние обстоятельства. Я даже представить не могла, сколько новых трудностей меня ожидало.

Программа «Work&Travel» подразумевала поездку в США по временной рабочей визе на срок до четырех месяцев. Несмотря на то что само название говорило о том, что мне предстояло там именно работать, была уверенность, что все финансовые вопросы возьмет на себя Олег, а я буду целыми днями делать то, что мне нравится.

Но в первые же дни нашего пребывания в Нью-Йорке стало понятно, что рассчитывать мне предстояло только на себя. Очень раздражало то, что Олег с трудом мог решить наши бытовые вопросы, касаемые поиска жилья, получения первых документов на месте и т. д. Я же до этой поездки никогда не сталкивалась с необходимостью вообще что-либо решать.

Я жила в квартире, которую мне оставили родители после развода, и ни одного дня не работала. Папа говорил, что до окончания университета моя основная задача – хорошо учиться. Я справлялась с этой задачей отлично, вела по-студенчески веселый образ жизни и была избалована отсутствием финансовых трудностей.

Олег же, очевидно, хоть и был гораздо более самостоятельным, но в чужой стране, без знания английского, этой самостоятельности хватало только на одного человека – на него самого. Это означало, что он не мог платить мою часть аренды за жилье и уж тем более покрывать остальные мои потребности.

После долгих поисков и нескольких неудачных попыток я наконец нашла работу мечты – официантка в ночном клубе. Мои смены были всего два дня в неделю, по шесть часов, а зарабатывала я больше, чем те, кто работал пятидневку по двенадцать часов. Это был популярный ночной клуб в Бруклине, туда часто приходили выступать и отдыхать знаменитости. Потому и счета за столики там были настолько высокими, что чаевых, которые я получала, мне хватало, чтобы покрывать все необходимые траты, а также оставлять на шопинг и развлечения. Меня взяли туда без опыта, видимо потому, что я была красивой и знала английский. Больше, по моему личному убеждению, у меня на тот момент «талантов» никаких и не было. Олег работал водителем велорикши и тоже зарабатывал достаточно для более-менее комфортного проживания.

Наш «комфорт» представлял собой маленькую комнату в грязном старом доме в Бруклине. В ней мы жили впятером. Мы с Олегом спали на надувной кровати, наша подруга – на одноместной раскладушке и еще двое друзей Олега – на полу. Дом кишел тараканами, ванная и туалет были сплошь покрыты ржавчиной, а соседями нашими были сама хозяйка и ее сын. Последний часто становился причиной наших конфликтов, потому что злоупотреблял запрещенными веществами и вел себя, мягко говоря, неадекватно.

Так мы и жили – разочарованные друг в друге, уставшие от внезапной ответственности за самих себя и в ужасных условиях. Переехать мы не могли, потому что этот шаг предполагал плату аренды за месяц и одного депозита, равного сумме аренды. Это была внушительная сумма для единовременной выплаты, в то время как хозяйка нашего дома привязала нас к себе возможностью понедельной оплаты. Да и вариантов не было, потому что все более-менее приличные комнаты разобрали такие же, как мы, студенты еще в начале лета.

Наши отношения с Олегом держались по большей части на моем страхе остаться в незнакомом городе совсем одной и уже давно перестали быть романтическими и обоюдными. Я решила терпеть его до нашего возвращения в Екатеринбург, а он периодически пытался все исправить, но безуспешно.

Было уже начало августа, когда, вернувшись из продуктового магазина, наши соседи по комнате принесли отличную новость – на кассе они разговорились с русскими ребятами, которые искали себе новых соседей в освободившиеся комнаты дома, который снимали целиком большой компанией. Они предложили нам разбить обязательный депозит на две части. Это было нам по силам, и мы смогли съехать из нашей ненавистной грязной комнаты. Первым делом я вымыла наше новое жилище, повесила розовые шторы, постелила на наш новый надувной матрас розовое постельное белье и, укрывшись розовым пледом, устроилась смотреть «Жестокий романс» на своем розовом ноутбуке. Мальчики уехали по делам, наши новые соседи ушли на работу, и я была уверена, что до вечера буду дома одна.

Внезапно входная дверь хлопнула и в импровизированных тряпичных дверях моей комнаты появилась мужская фигура.

– О, привет!

– Привет, я – Катя Комлева.

– Очень приятно, я – Дима.

Он ушел так же быстро, как появился. А я, разнеженная своим уютным выходным днем, осталась смотреть кино дальше. Я никого не ждала и не искала новых знакомств, но у меня почему-то появилось ощущение, что надо запомнить этот момент как можно лучше, потому что наверняка потом буду часто в него мысленно возвращаться.

Через пару дней я переехала от Олега и его друзей в отдельную комнату нашего нового дома. Мои будни состояли в основном из безделья и подсчета дней до возвращения домой. Мне была неинтересна Америка, мне были неинтересны люди, которые меня окружали, и я практически все время проводила одна в своей комнате. Несмотря на то что официально мы с Олегом не обсудили наше расставание и жили в разных комнатах, вечера мы иногда проводили вместе и все еще считались парой.

Как-то раз вечером наши новые соседи нарушили мое уединение своим предложением прогуляться вместе до магазина. Я знала, что их зовут Антон, Илья и Дима, но не различала, кто из них кто, однако по дороге один из них держался ко мне ближе и пытался меня разговорить.