«Вот именно, — отозвался Томми. — Вот и призраки Хогвартса могут оказаться не паразитами, а астральными отпечатками живых».

«Не думаю, — отозвался я. — Елена и Кровавый барон погибли точно не в Хогвартсе. Насчёт Монаха и Почти Безголового Ника — не знаю, но тоже как-то сомнительно. Кстати, ты заметил, что из четырёх факультетских привидений только у Ника вообще нет никакой связи с Хогвартсом? Елена — дочь Ровены Равенкло, Барон — её жених, Монах — учился в Хогвартсе… А Ник откуда взялся? Голову ему точно не в Хоге рубили. И, в любом случае, если троих мог притянуть сильный Источник, то Ник как сюда попал?»*

«Забавно, но до тебя об этом вроде бы никто и не задумывался, — отозвался Томми, — ну, есть привидения — и есть. Даже странно. В прежние времена к неупокоенным духам относились куда серьёзнее. Или всё-таки ты не прав, и привидения… ну, скажем, часть охранной системы Хогвартса, запитанная на директора. Как-то так…»

«Ладно, понял, — вздохнул я. — Значит, Миртл пока трогать не будем».

«Не будем, — вздохнул Томми-Ник. — Я и так перед ней виноват. Если бы Ссешуа наверх не сунулся — с ней всё было бы в порядке. Плакса она была и зануда, но такого не заслуживала. До сих пор стыдно».

«Строго говоря, это был не ты, — напомнил я, — а Том Риддл».

«Да, Том Риддл… — вздохнул Томми-Ник, и даже в его мысленном голосе прозвучала глубокая печаль. — Том Риддл наворотил слишком много. Я рад, что я не Том Риддл, а Ник Мэннинг. Но ошибки надо исправлять, кем бы я ни был…»

За ужином мы общались мысленно, так что в общем разговоре почти не участвовали, точнее, умница Конни участвовал за нас обоих, то подавая реплики, то подталкивая меня в бок, на что я уже автоматически отвечал: «Да-да…», а Конни уже говорил дальше. Так что создавалось полное впечатление нашего участия в разговоре. А болтали, в основном, Падма, Парвати и удачно примкнувшая к ним Фэй. Разговор крутился, в основном, вокруг завтрашнего урока Зельеварения. Я так понял, что, вернувшись в слизеринские подземелья, Северус сделал всё, чтобы в кратчайшие сроки восстановить подзабытую репутацию. Особенно это было заметно на фоне добродушного Слагхорна, который вёл зелья весь прошлый год. Баллы с факультетов летели, как листья осенью, уже было расплавлено штуки четыре котлов, а сидевшие напротив нас второкурсники с ужасом рассказывали о кошмарном проверочном тесте, за который получила «тролль» половина гриффиндорцев.

Услышав это, Ли Джордан невозмутимо заметил:

— Половина? Так это Снейп ещё с вами по-доброму.

— Профессор Снейп, Ли, — меланхолично вмешался Перси.

— Ладно, пусть профессор, — вздохнул Джордан. — У нас бывали уроки, когда он не ставил ни одного «слабо», одни сплошные «тролли»… Повезло вам, ничего не скажешь. Не любит гриффиндорцев профессор, очень не любит…

— Это всё оттого, что Снейп — бывший Пожиратель Смерти! — возмущённо фыркнул Джоуи.

Опа! На этой реплике обиженный за крёстного Конни толкнул меня локтём в бок особо сильно, и я разорвал мысленную связь с Томми-Ником. И сразу же удивился — откуда у магглорожденного Джоуи такая осведомлённость?

— Ой… — пропищала испуганная Фэй. — Неужели? Я его боюсь… Он такой сердитый…

Угу, а ещё Сев по ночам обращается в летучую мышь и пьёт кровь невинных гриффиндорцев. С таким настроем она точно завтра котёл расплавит.

— Профессора, — подчеркнул это голосом Томми-Ник, — Снейпа на работу принимал сам директор. Ты что, сомневаешься в Великом Светлом волшебнике? — спросил он страшным шёпотом.

Сомневаться в Дамблдоре у красно-золотых было не принято, поэтому вокруг Джоуи тут же образовалась зона молчания, и парень стушевался, как порфироносная вдова перед молодой царицей**. Вот и ладно. Нечего Сева обижать. У него и так полный факультет психически травмированных прошлогодним деканством детей.

Ужин закончился, все собрались в гостиную, а я, пользуясь сумятицей, возникшей в дверях Большого зала, ускользнул от своих и отправился к Филчу. Браслет ему я успел закончить во время нашего совещания в Штабе и решил отдать сразу же. К тому же мне хотелось ненавязчиво расспросить старого сквиба, не наблюдал ли он каких странностей в последнее время. Как бы то ни было, сквибы чувствуют магию, а протащить в Хогвартс неведому зверюшку немаленького размера просто так невозможно. Дамблдор уверен, что Филч, как и Хагрид, ему абсолютно предан, а вот мне что-то так не кажется…

Томми-Ник же должен был поручить Нагайне и Паше поползать по разным труднодоступным местам и поискать — не ползает ли там чего лишнего. Наши фамильяры должны были вернуться в спальню после отбоя, а уже потом, после их возвращения и когда Джоуи уснёт, мы намеревались выбраться из покоев Гриффиндора и отправиться в туалет на втором этаже, где обитала всем известная Плакса Миртл. Воспользоваться ходом за пределами Хогвартса мы, по понятной причине, не могли. Конни же предстояло связаться с Драко по сквозному зеркалу и посвятить Сева во все детали этой истории. Заранее рассказывать ему мы ничего не хотели, потому как итогом такого рассказа могли стать Запирающие чары на нашу спальню на все последующие ночи. А чары Сева — они такие, их обычной Алохоморой не возьмёшь…

Итак, от софакультетников я ускользнул без проблем и уже через пять минут стучал в дверь каморки Филча. Ответом мне был надсадный кашель и хриплое:

— Кто там? Что случилось?

— Простите, мистер Филч, это я, Гарри Поттер. Помните, я обещал вам одну штучку… чтобы у вас голова не болела в Хогвартсе?

— Проходи, Гарри, — хрипло ответил Филч. — Только вот сегодня я малость не в форме. Приболел.

Я вошёл и увидел, что Филч действительно лежит в кровати, укрывшись стёганым лоскутным одеялом. Вид у старика был явно больной, в ногах его, громко мурлыча, свернулась Миссис Норрис.

— Вы так и лежите тут один? — поразился я. — А почему вы не позвали мадам Помфри?

— Да заходила Поппи, — отозвался старик. — Оставила мне Бодроперцовое. Только вот оно на меня слабо действует, я же сквиб…

Я огляделся. В каморке, в отличие от прошлого раза, было неприбрано, видимо, Филчу и впрямь было худо. И еды никакой не заметно, да и миска у Миссис Норрис пустая… непорядок.

Я покопался в своём кошеле и достал парочку фиалов:

— Вот, выпейте это, мистер Филч. Это модифицированные Бодроперцовое и Укрепляющее. Они вам помогут, это точно.

Чистая правда. Эти зелья Северус варил для Петуньи и Вернона, на всякий случай. Большую их часть я оставил в Литтл-Уингинге, а несколько флаконов лежали в кошеле, просто чтоб были. Вот и пригодились.

Филч с недоверием косился на флаконы в моих руках, но потом, видимо, решил не обижать ребёнка и выпил сначала первый, а затем и второй флаконы. На короткий момент у него из ушей ударили две струйки пара, но это было единственным признаком действия Бодроперцового.

— Удивительно! — радостно сказал Филч. — Мне и правда лучше! Гарри, откуда у тебя такое чудо? Модифицированное зелье для сквибов, надо же…

— Не скажу, — лукаво ответил я. — А в следующий раз, если почувствуете себя плохо, обратитесь к профессору Снейпу, он недавно запатентовал несколько разработок модифицированных зелий, которые действуют и на сквибов.

Чистая правда, между прочим. Филч понятливо покивал и больше меня расспрашивать не стал. Но я ещё не закончил. Из того же кошелька я достал сплетённый для Филча браслет и протянул ему:

— Вот, мистер Филч, наденьте это. Ручаюсь, что вы будете чувствовать себя намного лучше.

На сей раз Филч не сомневался. Он взял браслет из моих рук и надел на левое запястье. Браслет на миг окутался серебристым сиянием, которое тут же исчезло. А Филч удивлённо прижал руки к вискам:

— С ума сойти! Я уже и забыл — каково это, когда голова не болит!

Ничего себе… Это он постоянно головной болью мучился? Неудивительно, что у канонного Филча злобный и сволочной характер — когда голова болит всё время и никакого облегчения нет, трудно быть милым няшей…